И вот спустя некоторый их разносветный ряд: вторя многим прочим своим предшественникам – приближается очередной вечер. Этот, ещё только напоминая о своей неотвратимости, уже решил изъебнуться.
Нет, не погодой. Сегодня, конечно, уже точно не тепло, но и не так, чтобы холодно. Курточка Софы расстёгнута, пара изо рта нет. Фотографирует себе сейчас спокойно в парке на поддакивающий щелчками смартфон – внезапно обнаруженный последний зелёный листик на полуобнажённом дереве, стыдливо прикрывшем веточки стесняшными красными ладошками.
Снимок, ещё один, и ещё, и... Звонок! Контакт с буквой А вместо фотографии. И сбросил сразу. А? В смысле: чего? Через мгновение рядом: но как в таких случаях обычно бывает, на некотором удалённом расстоянии – появляется Александр. Со своей этой бензопилой. Ещё и балахон у него на груди сильно выпирает: под ним там явно что-то есть.
София поторопилась поприветствовать:
– Спасибо, что предупредил, – поторопилась именно, чтобы чуть-чуть поёрничать.
– Я не. А. Ну да, – не считал иронии, а потом просто задумался.
София улыбнулась, и хотела было подойти. Но Александр – ещё более серьёзный, чем был во время своего появления – уже показывает ладонью останавливающий знак:
– В районе прошлой стройки объявился монстр. И он от меня спрятался.
София замерла. Вечер сделал свой ход, разрушив планы на него же. А ещё ведь даже не начался. Девушка потеряла улыбку. И тоже теперь крайне серьёзная – спрашивает с надеждой:
– Он ещё никого не убивал?
– Убивал... – это трудно сказать, и это больно слышать.
– Тогда надо идти прямо сейчас...
Голос Софы своей неровной, хоть и искренней решительностью: выдавал не очень-то ловко скрываемую мольбу – не оттягивать неизбежное. Это Александр считал. Он тяжело вздохнул:
– Ну да. – затем твёрдо распорядился: – Я первый на него кидаюсь, поняла?
– Ага. Да, – она неприятно неудивлена, и уже не перечит.
– Пошли, я по пути всё объясню. По телефону. Не подходи близко.
А вот этому София действительно удивилась. Однако привычно доверилась инструкции.
И пока демон и девочка шли к их хищной цели: вечер-ренегат вступил во всю свою сумрачную власть. Исполосовав небо редкими тёмными облаками и обширными кровавыми прогалинами.
Александр быстро шагает поодаль от людей, явно их избегая. В одной руке у него бензопила, а в другой телефон у уха. Так-то уже и договорил, и повторил, и пора бы перестать заёбывать. Так что теперь жмёт отбой, и кладёт смартфон в балахон. На ходу берёт бензопилу двумя руками. Смотрит напряжённо и пристально вдаль.
А в той блядской дали: вместо конкретного пятна монстра – он видит расплывшийся тёмный туман. Проходит мимо поворота, ведущего на улицу с недавно пригодившейся стройкой. Не отвлекается даже взглядом. Идёт напрямую к туману. Сосредотачивается. Входит в него. Смотрит по сторонам: никаких подсказок – теперь просто везде слабое затемнение. Пошёл дальше. Вглубь.
А немножко позже, соблюдая указанную ей дистанцию, в том же месте заходит в туманную область и София. Внимательная и тревожная. А ещё: решительная и мрачная. Бесконечно мрачнее того тумана, который сама она увидеть не могла.
Фонари вскоре попытались разобраться с надвигающейся тьмой. Но они просто были не в теме всех её вариантов, так плотно и внахлёст здесь расположившихся. Да ещё и осень, по набирающей обороты привычке, рано и быстро принялась пожирать свет и тепло.
Софа застегнула куртку, и всё равно озябла. Но волшебную форму пока не принимает. Стоит на тротуаре и делает вид, что читает что-то в смартфоне. Сама же глядит на прохожих, и иногда на Александра.
Тот стоит через дорогу от неё, специально не прямо напротив, и он: медленно и внимательно глазеет по сторонам. Не скрываясь: ему-то, вероятно, вообще бе́столку. Высматривает хоть что-нибудь, хоть самую малость, какая помогла бы найти очередного кровожадного уёбка. Пятна́-то концентрированного он так и не видит. Только всё тот же тёмный неплотный туман вокруг.
А рядом по своим делам и бездельям проходят люди, не обращая никакого внимания на Александра. Взрослые и дети.
Вот мимо забалахоненного мужика прошла маленькая сверхкудрявая девочка, младшеклашка. Кареглазая шатенка в штанишках, джемпере и застёгнутой спортивной курточке деловито шагала в своих кроссовочках домой: с пакетом полным продуктов.
Идёт по проспекту привычно – не торопясь, но и нигде не задерживаясь. Переходит дорогу на зелёном светофоре. Идёт затем под жёлтыми фонарями прямиком к узкой улочке, рядом с которой стоит оранжевое ограждение: за ним сейчас спит обновляемый в дневное время тротуар. Так что на улочку-то повернуть ещё можно, а дальше по проспекту на этой стороне уже не пройти. И будто бы мало преград – так к тому же и перед выездом, загораживая его для транспорта, стоят палеты с брусчаткой – и вот перед ними забор делает ещё более глубокий выпад в сторону проспекта. Зато там на заборе учтивый красный знак: Обходи. А! Так вот что нужно делать... Как хорошо, что подсказали! Ага. Короче говоря: вот именно поэтому-то прохожие уже загодя и переходят на другую сторону. Так что неудивительно, что Софа приметила малышку, единственным числом прорезающею пространство в безлюдной глуши.
И вот уже Кудряшка проходит рядом с домом, за которым сразу поворот. И вот если б только взгляд Александра, не раз ранее скользивший по этому зданию, мог бы подняться по этажам наверх, на крышу, и дальше: в глубину её плоскости – тогда бы он и обнаружил источник тумана. Замершее в одной позе чудище. Монстр, к слову, тоже был не в курсе всей сложившейся на местности ситуации. Он явно заебался неподвижно стоять, и был взбешён этой, как ему казалось, необходимой обязательностью.
Восемь его рук дрожали: но не только от усталости – а ещё и в раздражении. Ноги, тоже больше похожие на огромные ручищи, бесконечно ныли, постоянно напрягаясь. Монстр дышит уже тяжело, и давно не закрывая рта, с его бессчётным количеством рядов острейших зубов. У чудища сейчас чёрная тощая плоть лишь слегка прикрывает скелет, на который она будто бы просто натянута. И на ней разрозненные белые чешуйки, распахнувшись, испускают такой же тёмный туман: как и глазницы на белой же маске.
Усталость и раздражение всё больше одолевают монстра. Он зло пялится на последние следы солнца на горизонте, и ещё злее – на уже мрачный зенит. В нетерпении таращится в сторону проспекта. Из-за крыши и её бортов: ему ничего не видать – до края далеко. Отвлёкся. Теперь с голодным желанием смотрит в другую сторону. Очень медленно пошёл туда. И надо же: туман не рассеялся.
Чудище внимательно наблюдало за чешуйками. Шаг – чешуйки колыхнулись. Монстр замер, напрягся. Ещё шаг – ровно держатся. Зато ноги вялые, не слушаются. Просто дойти до края крыши – уже стало целым испытанием. Особенно терпения. Его не хватило: монстра всего трясло.
Плохо контролируя себя, он жадно выглядывает с крыши на узкую улочку. Видит там парня: тот прямо сейчас подходит к подъезду. Монстр впился в него диким истощённым прицелом: расширил глазницы и изошёлся слюной. Уже предвкушает.
Пересиливая себя – он всё же оглядел улицу. И обнаружил, раздражённо и разочаровано, что с проспекта поворачивает ещё кто-то. А конкретнее: маленькая сверхкудрявая девочка.
Монстр взбешён. Зыркает гневно сначала на неё, затем на проспект за ней. Потом глядит снова на парня, а тот заходит в подъезд. Чудище резко поворачивается к девочке. Теперь оно уже улыбается. Вновь предвкушая.
Александр же всё на том же месте продолжает смотреть по сторонам. Он замечает, что Софа напряжённо и долго держит взгляд в одном направлении. Сначала болезненно пригляделся к адекватно тревожному выражению лица сосредоточенной девушки, затем уже собираясь и сам перевести взгляд в ту сторону: такого сильного её нынешнего интереса.
И вдруг туман куда-то всосало! Мгновенно. Александр даже направления не заметил. На автомате резко метнул взор туда, куда смотрела Софа. Нет, там пятна нет. Но за зданием есть совсем юный бутон. А монстр где? Надо срочно искать! Александр ведёт голову в другую сторону. Но на всякий случай: посмотрел здесь же наверх. Блядь! Ебучее пятно! Блядь!! Блядь!!!
