Сын в туалете его не услышал, прослушал. Всё это время он был занят, и к тому же очень увлечён сопутствующими процессу переживаниями. Забравшись на закрытый крышкой унитаз, он рукой шарил по открытой вентиляции. Усердно и уже долго, пугаясь всё сильнее. Что-то нащупал... но не то! Достал зажигалку, переложил в другую руку. И снова принялся шарить по вентиляции, с отчаянной надеждой. Но к ужасу своему – ничего так и не находит.

Закрывает вентиляцию. Спускается с унитаза. Смотрит с безнадёжным уже отвращением на зажигалку, кладёт её в карман. Чешет безыдейно лоб. Нажимает кнопку спуска воды в бочке унитаза. Моет руки – тщательно. Вытирает их – тщательно. Затягивает процесс, насколько удаётся. Не на долго. Стоит, обречённо задумавшись.

Наконец, грустный выходит из туалета. И обнаруживает: что никого в коридоре нет. Прислушивается – вроде и во всей квартире нет. Разводит руками, бесконечно озадаченно. Быстро прошёлся по комнатам – действительно, никого нет.

Вернулся в коридор, подошёл к отцовской куртке. Максимально аккуратно её прощупал. Аккуратно же достал пачку сигарет. Эта пачка не такая, как та, что была у мужчины в кармане его штанов. Мальчик проверил: есть ли сигареты? Да, они есть. Совсем погрустнел и аккуратно вернул пачку в тот карман, откуда взял.

Опустил взгляд, достал у себя из кармана зажигалку, посмотрел на неё – крайне разочарованно. Вспомнил что-то, встрепенулся: у него вновь появилась надежда. Вернул свою зажигалку себе в карман. Посмотрел на входную дверь. И принялся снова максимально аккуратно прощупывать отцовскую куртку. Проверил все карманы. И не один раз. Посмотрел на столике рядом. Заглянул на кухню. Но не нашёл. Так и не нашёл. Последняя надежда рухнула в бездну обречённости. Он тяжко выдохнул.

Всё было понятно ещё там, в туалете. Обманывать себя уже давно не имело смысла. Мальчишка стоял и грустно размышлял. Паники-то нет – так как не было у него никакого такого опыта: чтобы эта паника в подобных ситуациях возникала. Но стало ему сейчас, конечно, безмерно грустно.

А вот другая квартира. Совсем другая. Интерьер здесь кричал, что он дорог и богат, но качеством своим выдавал себя с протёртыми с первого же дня потрохами – не просто дёшев, но за чрезмерную скупость заставит и дважды, и трижды за себя заплатить. А нарядность его сразу бросалась в глаза и терзала их блестящей скукой. О, это не тот китч, что способен стать если не гроздью винограда, то хотя бы изюминкой. Это такой китч, какой способен целые виноградники, здоровые и плодовитые, пустить на бумагу, на которой будут намалёваны объявления о продаже этих самых бывших виноградников. Не отставала за интерьером и его притворная прибранность: ничему не было найдено место – но всё распихано, запихано, напихано и подпихано; ничего не чисто – но на всём грязные разводы от уборки, не столько быстрой, сколько пренебрежительной.

В коридоре этой вот квартиры: к входной двери тихо подходила аккуратная и совсем худенькая девочка, ученица класса третьего или четвёртого. Сердечко её билось бешено, ручками прижимала к себе портфель, глазки и ушки настороже, и хоть напугана – но не отступалась от намеченного. Несочетаемость у живой девочки и дохлого окружения отчётливо запредельная.

Подойдя к двери, девочка медленно повернула на ней рычажок на замке. Затем стала быстро, но беззвучно обуваться. Нервничая всё сильнее.

Из кухни вышла худая женщина, стройность свою явно желавшая подчеркнуть одеждой, но её халат и домашняя пижама так ужасающе безвкусны, что заместо того просто всё перечёркивали, зачёркивали, вычёркивали и исчёркивали. Да и в остальном женщина во всём соответствовала своей квартире, или квартира ей, тут так сразу и не определишь в их долгих созависимых отношениях.

Мать сразу заметила обувающуюся дочь:

– Ты куда собралась?! – грозно закричала женщина.

– Я переписала сочинение, – сообщила, упрашивая, девочка. Она всё же успела обуться, и теперь встала.

– Показывай! – приказала мать.

Дочь открыла рюкзак, достала тетрадку и передала злой женщине перед собой. Женщина, небрежно, но придирчиво пролистав тетрадь, осталась крайне недовольной и раздражённой:

– Кто так страницы скрепляет?! Ну опять почерк как у курицы! Какая сама, такой и почерк! Раз рожей не вышла, то хоть пиши нормально! Переписывай заново! – и снова приказ, и снова не предполагающий обсуждения.

Однако девочка хоть и нервно, опасливо, скрытно, но не покоряясь, пытается выбить себе своё право:

– Но я так и на второй урок опоздаю...

– Ничего страшного, я напишу объяснительную! – прокричала в ответ женщина, протягивая тетрадь.

Девочка взяла свою тетрадку назад и быстро положила её в рюкзачок, не стала его закрывать. Взяв портфель в охапку и прижав к себе, она стремительно пошла к выходу.

Женщина резко схватила её за худенькую ручку и рванула к себе, заорав:

– Ты куда, блядь, собралась?!! Ты меня не слышала?!

Девочка окончательно утонула в ужасе и теперь совсем близка к панике, но держится своего:

– Я в школу! Отпусти!

Женщина, держа её одной рукой, другой ударила по щеке:

– Ты меня не слышала?!

Бьёт ещё раз, уже по другой щеке:

– Ты меня не слышала?!!

Девочка пытается увернуться. Это приводит женщину в ещё большее бешенство:

– Ты, блядь, что, ещё уворачиваться будешь?!! Пиздюлина!!

Женщина отпустила руку дочери: но только затем – чтобы попытаться схватить за волосы. Однако девочка присела, не дав себя поймать. А затем она подскочила к двери, быстро нажала на ручку, и толкнула дверь. Та, содействуя, распахнулась. Девочка выбежала в подъезд. И захлопнула дверь обратно с такой силой, какая только вообще ей доступна.

Женщина сначала оказалась в ступоре. Затем рассвирепела. И наконец, заорала:

– Ах ты сука мелкая!!!

И только после этого она быстро подошла к двери и резко открыла её настежь.

И так случилось, что именно в этот момент по лестнице спускались девушка с собакой: вот только-только они зашли на пролёт, ведущий к площадке на этаже. Пса напугали и резко распахнувшаяся дверь, и резко же выскочившая оттуда женщина. Он попятился назад и громко зарычал: попытался даже гавкнуть, но в наморднике ему это толком и не удалось. Девушка крепко и прямо за шлейку держала его рядом с собой. Не выпуская из рук и скороченный поводок.

Женщина же, зрительно ничего не замечая из-за собственного исступления, услышала рычание собаки и испугано замерла. С презрением и ненавистью отчеканила, сильно поубавив в громкости и уверенности:

– Собаку свою держите бешеную! И вообще-то, намордник надо носить!

И зашла обратно в квартиру, резко закрыв за собой дверь: громко ей хлопнув.

Девушка успокоила пса, похлопав его аккуратно по шерстяному бочку. Она и сама постаралась успокоиться:

– Вообще-то, пёс у меня в наморднике. А вот тебе самой, действительно, стоит начать его носить.

Задумалась:

– Хм...

Затем повернулась к псу, и стала мягко с ним разговаривать, подбадривая своей слегка задорной интонацией и себя, и его, возвращая на более весёлый лад:

– Чего? Испугался? Ничего страшного. Пошли. Сейчас гулять будем. Пошли. Не обращай внимания.

Они продолжили спускаться вниз по лестнице.

--------

Автор: IV

Канал: t.me/LoveMagicSaga

Другое: t.me/IV_is_Author

А что же там, в сейчас, Александр? А он стоит на пустынной мёртвой улице, покрытой пыльным саваном. И нет никаких признаков, что кроме него здесь есть ещё кто-нибудь живой. Из людей.

Находясь в отчаянии, погружённый в тягостную тишину, Александр оставался очень чувствительным до любых изменений в окружении. И уж конечно он с ужасом и моральной усталостью впился взглядом в руины: когда услышал там звуки движения.

Ну, может, это кирпичи сыпятся, или ещё чего: из густо намешанного в развалинах. Может же такое быть? Да, может... Но... Нет, блядь! Нет! Снова он! Снова показался этот злоебучий монстр!