Но она уже его не слушает: ранее, пятясь, она достигла машины – теперь же срывается с места и молниеносно достигает открытой двери – заскакивает в неё, садясь за руль.
Александр не успевает среагировать, да и как среагировать-то? А машина начала движение, стремясь при этом объехать мужчину. Он подбежал к ней, руками тщетно пытаясь её остановить. В результате его отталкивает. Отшатываясь, он старается удержать равновесие. Кое-как удаётся. Затем делает пару шагов за машиной, но куда там – она уже далеко. Александр останавливается. Опускает голову:
– Какой же я долбоёб!!
Однако лишнего времени нет. Он поднимает голову и поворачивает в другую сторону. Туда, откуда машина приехала. Взгляд его меняется, становится целеустремлённым.
Александр побежал в это туда – именно там находится сейчас монстр. И снова он сконцентрирован, и снова на беге, но теперь не от монстра, теперь наоборот – к нему. Но всё также не имея возможности увидеть и заметить окружающею его красоту. Лес, деревья, ветерок, птицы. И пока Александр отчаянно бежал вперёд, птички спокойно занимались своими птичьими делами.
Но так было не везде: где-то на поляне, к которой тянулся съезд, что дальше по дороге, там грохот разнёсся по округе – и птицы разлетелись в разные стороны.
Это автомобиль, другой, перекатившись по земле, ударился крышей о деревья, стёкла разбились, багажник открылся. Машина, пошатавшись, замерла на боку. А рядом стоял монстр, он жадным, рыскающим и бесконечно агрессивным взглядом осматривал лес в поисках людей.
И они здесь были, и есть, совсем недалеко. Семья, что ехала по грибы, оказалась застигнута врасплох: они теперь разделены и, сидя на земле, дрожа, вжались в деревья так, чтобы их не было видно монстру.
Мать прижала сына лицом к своей груди, обняла очень крепко и, хотя сама она уже на грани истерики, успокаивающе ласково гладила его по вздрагивающей бесценной головушке. Мальчик, шокированный, весь и целиком трясся, в ужасе он притих, не смел издать и малейшего звука.
Женщина, словно опомнившись, с отторжением посмотрела на вещи в траве: книжка, та самая, про грибы, валялась совсем рядом, но благо в траве, и кажется, её не видно; а чуть дальше кусточек – и туда, к счастью, закатилось маленькое ведёрко, не оставшись на виду; большое же ведро ещё дальше – стоит одиноко приставленное к дереву, и его тоже, вроде, не будет видно. Но как же хочется быть от всех этих вещей много, много, как можно дальше, бесконечно дальше! Взгляд её источал буквальную неприязнь к ним.
На мгновение прижала сына к себе ещё крепче, но всё также мягко и аккуратно. Она будто бы удостоверилась, что он точно тут – у неё, с ней, рядом. Мамочка вернула взгляд к сыночку, и взгляд теперь выражал нежную заботу и решительное стремление защитить.
Защищая сына, ища в том поддержки, жена посмотрела на мужа. Он, конечно же, смотрел на них. А ещё он обнял своё ведро, которое стоит ему вырваться из рук – предаст и выдаст; мужчина пытался спрятать за деревом и себя, и это прокля́тое ведро. Муж испуган не меньше жены, но тоже пытался сохранить самообладание. Он уже понял, что осмотреться толком не удастся.
Указательным пальцем у губ показал жене, что сейчас стоит молчать, и жестами добавил: ни в коем случае не выглядывать, никак не высовываться. Конечно он знает, что она и сама это всё давно поняла. Но ничего другого он сделать ни для неё, ни для сына не мог. Как же его это раздражало, бесило и угнетало. И эти чувства – они даже сильнее страха за себя, но не сильнее страха за свою семью.
Монстр же смотрел, высматривал. Взгляд его однозначно осмысленный, он имел соображение о происходящем, размышлял. Но мысль его, и это всегда заметно, как-то всё об одном. Он словно зафиксирован на агрессии. Ну что ж, кажется, здесь её не реализовать? Отправиться дальше, в другое место, в город? Стоять без дела надоело. Но ветер зашуршал листьями. А! Может, всё же найдутся и здесь? Именно ли это думал монстр – точно не сказать. Но жесты, поведение, взгляд и какая-никакая мимика – создавали вот такое впечатление.
А сзади чудища, медленно, прилагая безмерные усилия, чтобы не шуметь: из багажника автомобиля Александр достал топор. Затем, всё также тихо обойдя машину, сократил расстояние до монстра. И после этого резко рванул к нему, делая высокий замах добытым топором.
Это монстр уже не мог не услышать, он начал поворачиваться. Нельзя было дать ему среагировать – Александр поспешил со всей силы нанести удар по ноге. Топор лишь слегка вошёл в плоть, эффективность удара оказалась близка к отрицательной.
Александр дуром заорал в отчаянии, он не знал – есть ли вообще поблизости адресаты для его указаний, но если есть – то пусть обязательно услышат:
– Бегите!!! Не оглядываясь!!! Бегите!!!!
Монстр ударил Александра, и тот отлетел в ближайшее дерево: слишком близкое – монстр тут же смог схватить человека, и после с силой швырнул его в противоположное дерево.
Кажется, у Александра был изломан позвоночник, из-за чего паралич не позволял сделать ни единого движения. Он, сидя на земле, поддерживаемый деревом, просто смотрел: как чудище легко вырвало топор из быстро затем зажившей раны. Тяжёлый топор был выброшен куда-то далеко в лес – как щепка. После этого монстр сделал движение вперёд к Александру, но направив взгляд на человека: он узнал его. Остановился, удивлённый, в нерешительности.
Монстр ладонью провёл по своему языку, собирая чёрную слюну, а затем с расстояния, небрежно махнув, обрызгал землю перед человеком, и отчасти его самого. Тот злобно посмотрел на слюну и монстра с непониманием, отвращением и страхом.
В то же время с ног монстра стекла псевдотень, объединившись с всегда имевшейся под монстром такой же лужицей, и стремительным прямым ручьём направилась к Александру, соединяясь с каплями слюны, что нитями натекали на человека и распределялись по нему.
Монстр из своих пальцев-крюков, на всё той же руке, выпустил огромные когти. Второю руку прижал к ноге, а затем словно выделил, или породил: из своей жилистой ляхи – чёрный толстый шнур, натянутый теперь от монстра до человека. На человеке нити превратились в верёвки, связавшие крепко: руки, ноги, шею и туловище. И вот только сейчас Александр излечился, и смог наконец дрыгаться. Он пытался выпутаться, раздвинуть, растормошить, расковырять ногтями.
Поглощённый борьбой с чёрными верёвками, он заметил, но не стал всматриваться: чудище замерло. Монстр пытался двигаться, но получалось лишь слегка заметное колебание. На маскообразном лице его и во взгляде читалось крайнее удивление, читались беспомощность, страх и раздражение. Он выпустил из руки шнур – и тот распался и исчез.
Александр обнаружил себя свободным, он стремительно осмотрелся, куда же ему бежать. Сзади и рядом – деревья и плотные кусты: можно быстро и не пролезть. Нашёл чуть дальше от себя хороший путь для побега в лес. А что там монстр?! Посмотрел на него – он наверняка уже близко?! А монстр-то стоял в нерешительности. И он очень напряжён: кажется, если Александр начнёт движение – чудище тут же кинется на него; но сейчас вот не кидается. Так они вдвоём и замерли, удивлённо смотря друг на друга, думая каждый о своём, пытаясь найти способ одолеть врага.
В кустах за монстром раздался шорох. И как бы чудищу ни хотелось не терять Александра из виду, он не смог не среагировать – на мгновение рефлекторно отвёл взгляд.
Александр тут же вскочил и побежал, но монстр всё же успел заметить это и, молниеносно сблизившись, ударил человека ногой в живот. Острые гигантские когти прорвали человеческую плоть. Александр взлетел вверх и полетел по большой дуге. Сначала сквозь ветви, а затем и над ними.
В болезненном полёте своём, ощущаемом словно в замедленной съёмке, он успел заметить сначала: что кровь его, оказавшись вне тела, довольно быстро исчезает, испаряясь. А затем обратил внимание и на источник того самого шороха из кустов – лису, что неслась со всех лапок в лес, держа в зубах понадкусанный маленьким человеком большой пирожок, испачканный в жухлой траве и лесной земле. Монстр лисы не заметил: он сначала пристально смотрел на Александра – а затем злой повернулся в сторону города.
