— Разумеется, — ответствовал Валме, с достоинством выпрямившись.

— Прекрасно. В таком случае вы сегодня же отправляетесь в Талиг. — Разочарованный Марсель не сдержал стона отчаяния, но безжалостный Ворон продолжал как ни в чем не бывало: — Собирайтесь немедленно. Мне нужны донесения о том, что происходит в Олларии. Цветущие вишни – это, конечно, прекрасно, но меня интересует проза иного рода.

— Собираться сейчас? — возмутился Валме, потрясенный таким неожиданным поворотом дела. — А как же праздник? А пантерки?.. Неужели Оллария не простоит без меня хотя бы ближайшие несколько часов? Не провалится же она сквозь землю, в конце концов!

— Вы так уверены в этом? — вкрадчиво спросил Рокэ. — Разве вы не слышали, о чем сегодня рассказывал капитан Джильди?

— Эти озера в Гальбрэ?.. Я помню, вы говорили мне о Звере, но ни за что не поверю, что вы всерьез относитесь к этим детским страшилкам!

— А знаете, о чем еще пишет Эр-При? Он пишет, что месяц назад в Гальтаре случилось сильнейшее землетрясение. Согласитесь, виконт, у всех у нас будет очень бледный вид, если, вернувшись в Олларию, мы обнаружим воронку на месте столицы.

Ошарашенный Марсель даже рот открыл.

— Это правда?.. Землетрясение? — И он перевел взгляд на генерала Вейзеля, ожидая подтверждения.

— Да, — кивнул бергер. — Маркиз пишет, что подобного не случалось уже несколько кругов. Все это не к добру, Рокэ, — добавил генерал, возвращая Алве проклятущее письмо. — Несчастье с юным Окделлом и Гальтара как-то связаны между собой – не знаю как, но связаны.

— Возможно, вы правы, Курт, — согласился Алва, хмурясь. — Об этом стоит подумать.

Он небрежно сунул злосчастную бумажку в карман. Марсель проводил ее тоскливым взглядом: он надеялся, что Алва позволит и ему ознакомиться с содержанием, однако Ворон, похоже, не собирался оказывать ему такого доверия.

— Но Гальтара еще не Оллария, — возразил виконт упрямо. — Может быть, всё это простое совпадение, и ничего больше.

— Не исключено, — не стал спорить Алва. — Однако не думаю, что все ваши родные и друзья разом забыли о вас, виконт.

— Так вы действительно считаете, что в Талиге не все благополучно? — забеспокоился Вейзель.

— Считаю? — переспросил Алва, взглянув на артиллериста со странным выражением. — Я не считаю, Курт. Я знаю.

Вейзель, видимо, растерялся.

— Я не понимаю вас, Рокэ, — признался он.

Алва неприятно усмехнулся уголками губ:

— Как сказал виконт Валме, с некоторых пор я состою в предосудительной связи с Агарисом. Кардинал Левий из курии любезно держит меня в курсе дел.

— А вы говорили, — удивленно заметил Валме, едва не подавившись косточкой от абрикоса, — что он всего лишь поблагодарил вас за помощь тому епископу, как бишь его… который приезжал с договором об объединении церквей.

— Я получил еще одно письмо, — вскользь бросил Алва и резко повернулся к молодому Арамоне: — Герард! Найдите мне Тапо де Монтойю и пригласите его сюда. Сами оставайтесь внизу и ждите прихода генерала Вейзеля. На сегодняшнюю ночь вы поступаете в его распоряжение.

Мальчишку как ветром сдуло.

— И что же важного имеет сообщить вам курия? — недоуменно поинтересовался Вейзель, дождавшись ухода молодого Арамоны.

Алва пожал плечами.

— В самом деле, что? Разве только то, что прошлом месяце в столице была арестована герцогская чета Приддов, — ровным голосом ответил он. — По обвинению в покушении на жизнь короля.

Вейзель негромко ахнул.

— Разрубленный змей! — выругался Валме. — Вот так чудеса! Вы, должно быть, шутите, монсеньор. Последний раз, когда я видел господина супрема, он не производил впечатления сумасшедшего.

— На меня тоже, — согласился Алва. — Так же, как и ее величество.

— А при чем здесь ее величество? — оторопел Валме.

— Обвинения касаются и ее. Во всяком случае, как утверждает кардинал Левий.

Ого! Марсель даже присвистнул и щедрой рукой налил себе еще вина. Такие новости следовало запить. Пока они воевали в Фельпе, в Олларии явно не скучали!

Встревоженный Вейзель от волнения даже поднялся с места.

— Немыслимо! — произнес он. — Немыслимо! Когда вы получили эти известия?

— Две недели назад.

— И вы молчали, Рокэ! — с упреком воскликнул артиллерист.

— У меня нет оснований считать курию непогрешимой, — холодно возразил Алва. — Я не эсператист, чтобы верить Святому Престолу на слово. Агарис преследует свои интересы. Я ждал писем из Талига.

— Отлично понимаю вас, монсеньор, — энергично закивал головой Марсель, допивая бокал. — Вы правы: такие новости Серж непременно сообщил бы мне. Он знает, что у меня есть слабость к драматическим сценам. Леворукий побери, какая захватывающая интрига! Даже жаль, что пришлось ее пропустить. Не понимаю только, за какими кошками его высокопреосвященству могло понадобиться держать вас в неведении.

Вейзель вдруг вздрогнул всем своим крупным телом.

— Создатель милосердный! — выдохнул он, обращаясь к Алве. — Но ведь, судя по вашим словам, Рокэ, это и есть тот самый заговор… Тот самый заговор, о котором предупреждали вашего оруженосца?..

Алва молча посмотрел на генерала с непроницаемым выражением на застывшем лице. Сгорающий от любопытства Марсель готов был с досады проглотить свою салфетку. Что же, кошки раздери, было в этом треклятом письме молодого Эпинэ? Как он сглупил, упустив случай заглянуть в него!

В тишине, повисшей на террасе, гулко прозвучали удары колокола с церкви святого Марка. Часы отзванивали три четверти. Генерал Вейзель очнулся первым:

— Седьмой час! — воскликнул он. — А в семь дуксы ждут вас на площади Сирен.

Словно в подтверждение его слов в воздухе грохнуло, и над заливом взвился ослепительный язык пламени: начинался праздничный фейерверк. В отдалении слышались крики шутов и шутих: гулянью предшествовало театрализованное шествие.

Уловляй миг жизни краткой

Всем на праздник верный путь!

Счастья хочешь – счастлив будь

Нынче. Завтра – неизвестно!

— Соберано, вы приказывали явиться? — вместе с порывом ветра, донесшим до террасы карнавальную песню Андий, в дверях появился Тапо де Монтойя. Он уже приоделся к вечеру: на нем была широкая белая рубашка и нарядный дублет в цветах Ворона, а волосы на морской манер лихо повязаны косынкой. Валме втихомолку даже пожалел кэналлийца: вопреки всем этим приготовлениям, беднягу ожидали вовсе не танцы.

— Да. Какие письма доставили сегодня из Талига, Тапо?

— Никаких, соберано, — удивился офицер.

— В таком случае возьмите полдюжины ваших людей и отправляйтесь на фельпский тракт. Вы займете позицию в пяти хорнах от города и будете останавливать всех курьеров, следующих из Талига. Я хочу, чтобы любые депеши, неважно, кому адресованные, были перехвачены и немедленно переданы мне. Вам ясен приказ?

— Все депеши, соберано? — переспросил донельзя удивленный де Монтойя. — Даже те, которые предназначаются дуксам?

— Все.

— Это может быть превратно истолковано, Рокэ, — вмешался генерал Вейзель. — Дуксия наверняка захочет знать причину ваших действий.

Алва небрежно отмахнулся от предостережения.

— У меня есть, что им ответить. Тапо, отправляйтесь!

Глядя на исчезающую спину кэналлийца, Валме с досадой вспомнил аналогичный приказ, недавно отданный ему самому. Нет, что ни говори, а Окделлы – это зло! Покойный Эгмонт перебаламутил весь Надор, а его сынок пошел еще дальше: взбаламутил всех одной только своей смертью.

— Позвольте, монсеньор, — с достоинством сказал Марсель, вставая из-за стола, — остаться сегодня при вас. Разумеется, как ваш офицер я выполню любой ваш приказ. Но если его высокопреосвященство действительно перехватывает почту из Талига, мои донесения постигнет та же судьба. Кроме того, мое отсутствие на сегодняшнем празднике может изрядно удивить наших фельпских друзей.

Алва замер и внимательно осмотрел Марселя с ног до головы. Виконта охватило дурное предчувствие, что он попал из огня да в полымя.