Приехали в Брянск. Оказалось, что дальнейшая электричка (на Сухиничи) будет только завтра утром. Зек решил пребывать на вокзале, а я напросился в гости к знакомому автостопщику по имени Эдик, проживающему на улице Фосфоритная.

«Если, возвращаясь домой, вы чувствуете себя уставшим и имеете характерный запах, — остановитесь на расстоянии дня пути от своей исторической родины, отъешьтесь, отмойтесь и являйтесь к родителям в благоустроенном виде» («Практика вольных путешествий», глава «Общение с родителями»).

Очень кстати было применить собственное учение. У Эдика дома была горячая вода, горячий чай и пища — а что еще надо автостопщику, вернувшемуся в холодную Россию на 94-й день дороги? Поведав Эдику и его подруге Лене о жизни суданского и иных народов, я повалился спать.

В то время как жители Брянска досматривали свои последние, утренние, самые интересные сны, я направлялся по предрассветным улицам на железнодорожный вокзал. Все происходящее казалось мне тоже не более чем утренним сном.

Атбара, Сыр Бабыкер, калям: мумкен.

Порт — рельсы — старые вагоны — море — дамба — солнце — старой постройки каменные амбары — старые грузовики — море.

This is not good. За все тавать один фунт.

Виза выдается только резидентам Иордании.

What is first — God or goverment?

Атгани, менфазолек, альф гиней.

Это камера отдых.

Ребята, амнистия!

Три месяца, три месяца позади, как целая жизнь! Сколько случаев, событий, приключений, глупостей, наконец! Невероятно!

В утренней электричке вчерашнего зека не оказалось. Видимо, задержали ночные вокзальные стражи и прибавят денек-другой к его пятнадцатилетней отсидке. Жалко его. А я вытянулся на лавке (в суданском поезде это было бы сделать труднее) и перешел из сна в сон.

В Сухиничах электричка завершила свой путь, и я вместе с другими пассажирами перетек в другую, которая привезла меня в Калугу.

От Калуги до моего дома оставалось меньше 200 километров, и я сел возле окна, рассматривая километровые столбы. Только явление контролерши отвлекло меня от этого занятия. Девушка хотела билет или рубли, а я предлагал ей на выбор румынские леи, египетские пиастры, иракские динары, сирийские лиры и даже приблудную копеечку из Бахрейна. Девушка смотрела на меня широко открытыми глазами.

— А в метро вы как будете проходить?

— Пристроюсь за каким-нибудь толстым человеком, — отвечал я.

Контролерша ушла, вертя в руках какую-то монетку, а я пристроился к окну. Пролетели километровый столб: 124. До Москвы осталось всего два с половиной часа.

И вот началась обычная, домашняя жизнь.

Паша Марутенков, Вовка Шарлаев и Костя Шулов, как мы и подумали, просто опоздали на поезд. Они задержались в Судане еще на неделю и благополучно уплыли в Египет, куда прибыли 29 апреля. Вовка одолжил-таки Шулову денег на билет, он улетел домой и вовремя поспел в свой институт, волнения о котором его одолевали. Трехмесячное отсутствие ему, отличнику, практически не повредило.

Паша с Вовкой поехали не торопясь. В Иордании они, как и мы, получили сирийские визы «в виде исключения». Путь через Болгарию и Румынию был прост и недолог. В середине мая они оба вернулись домой и теперь собираются со мной в кругосветное путешествие.

Андрей Петров провел еще несколько дней в Иордании, несколько дней в Сирии, облазил еще несколько старинных крепостей и попил чая у местных жителей. Назад он возвращался через Грузию, но не через Батуми, а через другой переход, и проблем никаких не имел.

Самым необычным было житие Саши Казанцева. Он провел в Египте полтора месяца, объездил почти все дороги страны, пролез во все музеи и гробницы, расплачивался за все исключительно «мавродиками» и российскими монетами, достиг закрытого для автостопщиков Абу-Симбела, Ливийской и Израильской границ, причем около последней был арестован и провел две недели в египетской тюрьме (как предполагаемый израильский шпион). Из тюрьмы он был спасен и отправлен самолетом в Москву при помощи российского посольства в Каире. Впрочем, об этом он подробно рассказал сам, написав самую большую и веселую главу в сборнике «Уроки автостопа».

Курс доллара в России, к моему глубочайшему удивлению, за эти три месяца не изменился, но существенно подорожали хлеб и бумага.

Некоторые из наших друзей, наслушавшись наших рассказов о странах юга, съездили куда поближе — в Сирию, — и вернулись в восторге от этой страны.

Через год после нашего путешествия умер вечный президент Сирии, Хафиз Асад, правивший страной тридцать лет. На смену Хафизу почти единогласно был избран его сын, Башар. Но на гостеприимстве сирийского народа смена власти не отразилась.

Летнее путешествие 1999 года в Таджикистан, анонсированное еще из Порт-Судана, также прошло благополучно. А далее последовала новая поездка, зимнее путешествие в заполярный город Нарьян-Мар, о чем уже вышла самостоятельная тоненькая книжка.

В Судане начали добычу нефти и строительство дороги, ведущей в Эфиопию. Именно по этой дороге, если она уже будет действовать, пройдет маршрут очередной экспедиции, о чем тоже можно будет когда-нибудь прочитать…

Мы выезжали из Москвы, намереваясь объехать вокруг Аравийского полуострова по дорогам Турции, Сирии, Иордании, Египта, Судана, Йемена, Омана, Ирана… Поэтому изначально, в русском варианте, мы называли свою экспедицию «Аравийское кольцо».

Однако когда мы сочиняли название экспедиции на английском языке для сопроводительного письма, визитных карточек и документов для посольств, — кому-то из нас пришло в голову более обтекаемое название — «К истокам цивилизации», или, в английском варианте, «Колыбель цивилизации» («The Cradle of Civilisation»). Этот заголовок показался нам более универсальным. В самом деле: такие визитки и бумаги нам пригодятся и в следующих путешествиях, ведь жители любой страны с радостью поверят, что именно их страна — самая древняя и историческая. Более того, маршрут поездки мог измениться по ходу дела (как оно и произошло), а словосочетание «Аравийское кольцо» отдает излишней конкретикой.

И эти слова — «Колыбель цивилизации» — оказались символичными. Да, мы так и не завершили свое «Аравийское кольцо», и даже не побывали собственно в Аравии. Но мы побывали у колыбели цивилизации, там, где и по сей день живет детство человечества.

Там, в стране глиняных домов и соломенных хижин, в этих суданских деревнях, где выйдешь вечером на улицу и не увидишь электрического света;

где люди живут в простоте, доброте и вере, как во времена Авраама; где просящему с радостью дадут и стучащему с радостью отворят;

там, где многие люди до сих пор не знают, что такое ДЕНЬГИ и что такое ВРЕМЯ;

там, под раскаленным солнцем Африки, живет человеческое детство.

В окружении стран-подростков, забавляющихся компьютерами и крылатыми ракетами, оно неизбежно должно повзрослеть или погибнуть. И даже в далеком пыльном Мусмаре люди вынуждены будут научиться считать деньги, воевать и вечно куда-то спешить.

А пока у них нет часов, над планетой проходят минуты и годы, и порой, в нашей московской суете, мне захочется остановиться,

остановиться,

подумать:

а что будет завтра,

завтра,

«букра

иншалла».

Сирийский билетер с ружьем, охраняющий развалины крепости Дура Эропос. Гриша Кубатьян пытается всучить ему билеты МММ — но безуспешно