Проснулся, в кои-то веки, от холода. Бр-р-р-р! Это все из-за гор. Утренние машины на трассе были обильны, и я легко уехал в Хомс, а затем дальше — в Хаму.

Когда я оказался в Хаме — это тот самый город с водоподъемными колесами-нориями, — было уже около десяти утра. Истратил деньги, подаренные мне вчера, на покупку хлеба и сахара. Теперь можно достать котелок и вскипятить воду.

В небольшой харчевне я занял весь единственный стол своими бумагами, лепешками и котелком. Продавец еды, создавший мне кипяток на своей газовой горелке, изучающе рассматривал меня. Может быть, он удивлялся, как можно пить что-то такими большими порциями; а может быть, втайне надеялся, что я что-нибудь куплю у него. Под изучающим взглядом продавца я медленно выпил котелок и уже хотел было уходить на трассу, но из соседней лавки меня позвали еще на чай.

Соседняя лавка оказалась металлической мастерской. Там и сям валялись железяки и инструменты, которые здесь то ли изготовляли, то ли чинили. Хозяин лавки оказался англоговорящим и использовал свою образованность, чтобы выцыганить у меня какой-нибудь сувенир на память. Больше всего его привлекали мои ботинки. Так как расставаться с ботинками я не хотел, пришлось оставить ему автограф (монет и открыток уже не было).

Пока шел по солнечной Хаме в северном направлении, вдруг почувствовал себя аквариумом. В животе что-то булькало и мешало ходить. «Странно, — думал я, отлеживаясь на покрытом травой пригорке на окраине города, — отчего это? Ведь всегда мы вмиг упивали этот котелок и никогда не было проблем!» И тут я понял: в Судане мы выпивали котелок с 2.5 литрами чая на пятерых, в Египте и Иордании на двоих с Андреем, а тут я выпил его один, а потом пил еще чай в металлической лавке! А я-то думал: что это чай уже так плохо идет? Нездоровится, что ли?

Когда три литра чая и каркаде в моем организме немножко рассосались, я нацепил рюкзак и пошел дальше. Вот базар-развал, продают носки, бананы (доллар за килограмм) и иракские финики (в пять раз дешевле). Приобрел несколько пар носков. Когда же мне надоело идти по сему городу, меня подобрал в кузов какой-то грузовичок и вывез на трассу.

Там, на солнечном автобане, меня подобрал микроавтобус на Алеппо. Два с половиной месяца назад мы с Андреем, только въехавшие в Сирию, отмахивались от этих маршруток, в изобилии наполнявших трассу, опасаясь их платности. Теперь я уже знал, что Сирия — коммунистическая страна и здесь каждый получит по желанию своему. Водитель был даже доволен, что взял необычного, хотя и бесплатного, пассажира.

Едучи по главной сирийской магистрали, в сам Алеппо можно не заезжать. Не доезжая Алеппо, я вышел из машины и застопил большой шикарный автобус с буржуазными туристами: с видеокамерами и в шортах. Сие оказались, как это часто бывает, французы. Буржуи снимали на свои видеокамеры сирийские поля, деревни и коров, видных из окон автобуса, и балдели от экзотики.

На последней заправке перед границей автобус капитально остановился — видимо, бензин в Сирии дешевле, чем в Турции, и водитель стремился заполниться им впрок. Пошел пешком. Последние 25 сирийских лир потратил на килограмм сахара. Пока покупал сахар, разговорился с лавочником, и он скормил мне последнее сирийское угощение — чай с какими-то вкусностями.

Прощай, Сирия! На этот раз я пробыл здесь меньше суток — тороплюсь домой. Но уже сейчас, у пограничного шлагбаума, у меня возникает уверенность: когда-нибудь я сюда еще вернусь.

Как читатель помнит, между сирийской и турецкой таможнями — довольно большая полоса как бы нейтральной территории. Впрочем, пустой ее не назовешь: здесь стоит старинный руинированный замок, бродят турецкие солдаты (вот и теперь привязались: кто ты такой? почему пешком, а не на машине?), по сторонам дороги там и сям виднеются колючепроволочные ограждения. Минут через десять достигаю турецкой таможни, издали заметной по скоплению грузовиков.

К своему удивлению, вижу типичные российские запыленные КамАЗы. О, да и номера у них российские! Несколько дагестанцев (но мера 05-Rus) и даже один питерец (78-Rus) — такой же, что я видел вчера в Иордании, а может быть, он самый и есть. Откуда и куда, интересно, едут сии соотечественники?

… На небольшой тенистой полянке, на весьма уже утоптанной зеленой траве, на картонных подстилках, уже сорок дней сидели и гоняли чаи жители солнечного Дагестана в количестве пяти человек. Славная традиция ездить на хадж в Мекку на собственных КамАЗах на этот раз, при возвращении домой, подвела их. Турецкие таможенники узрели в их бумагах какие-то неполадки и обратно пускать их в свою страну не хотели. Хаджи оказались в дурацком положении: в Сирию вернуться они не могли (сирийская виза их уже прекратилась), в Турцию их не пускали, российское посольство в Анкаре на их телефонные звонки отвечало: это ваши, мол, проблемы. Так и жили они на нейтральной полосе, пили чай с медом (этого добра у них было хоть завались, они и в Саудию возили КамАЗами дагестанский мед), а решить проблемы с турками не могли, так как не знали турецкого языка, а турецкие таможенники не знали никакого другого. Хаджи отправили одного «гонца» (без машины) за помощью, турки его впустили, но эффекта пока не было. А тут подъехал еще один опоздавший хаджа, с питерскими номерами 78-Rus. Вероятно, его ожидает такая же, как и дагестанцев, непонятная участь.

Дагестанцы (и житель Питера среди них) были в высшей степени поражены явлением русского автостопщика и посадили меня пить с ними чай, попутно расспрашивая о моих приключениях, ругая турецкую бюрократию и агитируя меня принять мусульманскую веру.

— Это совсем просто, ничего не надо, всего три слова сказать, — объяснял один.

— Потом будешь в Саудию ездить, там виза бесплатная, а народ какой! Саудиты — люди богатые, и при этом добрые и простые, знаешь? Принимай ислам! — говорил другой.

Я просидел с ними около часа, и только когда уже окончательно перепил чая второй раз на дню, откланялся и отправился в Турцию. Какая-то это нехорошая граница; как бы мне тоже не пришлось заночевать с хаджами здесь!

Известный многим Паша Подъячев, первым из российских автостопщиков посетивший Сирию и Иорданию, когда-то провел здесь, на нейтральной полосе, долгое время. Сперва у него не было 10 долларов наличности на визу, а туристские чеки и кредитка, бывшие у Паши, здесь не действовали. Когда же некий проезжий иорданец подарил ему 10 долларов, турки не удовлетворились сим и просили его показать сперва 100 долларов, а потом даже 1000 долларов наличных «показных денег». Если переход так дурен, думал Паша, вернусь в Сирию и въеду в Турцию другим путем. Но не судьба: сирийцы его, уже не имущего визы, тоже не пускали обратно. Паша провел на нейтральной полосе около полутора суток, пока расположение звезд не изменилось и он был наконец пропущен.

Моя последняя заначка, в виде десяти однодолларовых купюр, расходуется на поддержание экономики Турецкой республики. Судьба была ко мне благосклонна, показать штуку баксов у меня никто не попросил. И вот я в Турции.

Семьдесят четыре дня тому назад, еще в начале нашего путешествия, мы с Андреем Петровым бродили по улицам Антакии, ели мандарины, а к вечеру двое курдов, как вы помните, вписали нас на ночлег в тамошний хотель. Сейчас же я решил избегнуть большого и шумного города, каким является Антакия, объехать его по другой дороге и попасть сразу в Искандерун. Турецкий автостоп показался мне заметно хуже сирийского, но это было, вероятно, лишь следствие вечернего времени суток.

Добрался до Искандеруна, когда уже почти стемнело. Пользуясь рейсовым общественным транспортом, выбрался еще километров на сорок на север, ближе к Москве. Здесь, между Аданой и Газиантепом, запутавшись в ночном хитросплетении многочисленных шоссе и автобанов, я завершил пути сегодняшнего дня.