Я продолжал страдать расстройством желудка, что доктору было непонятно: он всегда пил воду из крана, в наличие амеб не веровал, и только когда посещал оазис Харгу, пил там воду бутылочную: в природной, мол, слишком много железа. Я же употреблял таблетки «Furazol», купленные в оазисе, еще несколько дней, и только к Судану мои проблемы наконец кончились.

Утром доктор Мохамед, чтобы нам не казалось, что египтяне плохо относятся к автостопщикам, отвез нас в едальню на набережную Нила, опять накормил и вывез на трассу Асьют — Кена, находящуюся на том берегу. Из Асьюта в нужную нам сторону идет вообще-то две трассы по обоим берегам великой реки, но доктор присоветовал нам более быструю из них. Поблагодарили доктора, попрощались, и он поехал домой, а мы остались на трассе среди зеленых садов и полей.

Вскоре нас подобрал грузовичок с апельсинами, которыми водитель угощал нас. На посту ГАИ нас остановили и лишили возможности поедать апельсины. Водителю сделали выговор (запрещено, мол, иностранцев возить) и отправили его без нас. Однако что делать с нами? От автобуса мы отказались. С нами поговорили и посадили в другую попутную машину.

До Кены добрались довольно быстро — только еще на двух постах подзадержались, излагая свою автостопную сущность, а полицейские объясняли, что ездить автостопом нельзя, но по нашей просьбе для нас делали исключение. Дорога все шла вдоль Нила, удаляясь от него не дальше чем на километр. Каналы, поля, деревни, деревенский скот, пальмы, все полно жизнью — как отлично от недавно покинутой нами пустыни!

Город Кена оказался крупным, цивилизованным городом по типу Асьюта. Купили в харчевне бутерброд с фасолью и попросили вскипятить воды; воду вскипятили, но, вероятно, хотели за это денег, а мы притворились, что не понимаем их.

Вскоре мы уже стояли на выезде из Кены, на дороге, ведущей от долины Нила в сторону Красного моря. Наш путь лежал в приморский городок Сафагу, а потом в Хургаду, всемирно известный курорт, популярный среди любителей дайвинга.

Поток машин на трассе был невелик, а редкие водители показывали, что едут недалеко. Вдруг проехал красивый туристический автобус, вслед за ним еще один, затем пара полицейских машин с автоматчиками — конвой, туристов охраняют, — и все останавливаются. Полицейские хотели подвезти нас за деньги, но мы объяснили: не беспокойтесь, ребята, езжайте, мы уедем итак, автостопом. Стремясь любой ценой спасти нас от автостопа, полицейские немного поколебались и все же посадили нас в металлический, продуваемый ветром кузов одной из полицейских машин, где уже сидели два солдата-автоматчика, и поехали с ветерком.

Конвой сей сопровождал туристические автобусы в Хургаду, охраняя гладкие белые тела западных мистеров от возможных посягательств бородатых исламских фундаменталистов, периодически (раз в год-два) взрывающих в Египте автобусы. Мы проехали сотню километров (полпути от Кены до моря) и остановились у придорожной харчевни, совмещенной с лавками сувениров, с постом ГАИ и пунктами пересменки конвоя — здесь завершали путь одни полицейские машины и начинали другие.

Туристы вышли из автобусов, и тут возникли ожидавшие их местные жители: один вел за собой верблюда, приглашая покататься на нем, другой был весь обвешан бедуинскими косынками-«арафатовками», третий продавал египетские папирусы с иероглифами и т. д. Продавцы устраивали настоящие спектакли и имели успех среди публики, которая снимала процессы торговли на свои фотоаппараты и видеокамеры.

Когда туристы поели и приобрели сувениры, оказалось, что дальше конвоиры нас везти на своих машинах не хотят (а мы-то ждали, что с ветерком и с автоматчиками поедем дальше). Постовые полицейские застопили нам некую проходящую, бесконвойную легковушку и подсадили нас в нее. Машина довезла нас до Сафаги, порта на Красном море; до Хургады оставалось пятьдесят километров.

В вечернем полумраке мы прибыли на сей всенародный курорт.

Вечерняя Хургада немножко смутила нас обилием египтян, пытающихся содрать с нас деньги хоть за что-нибудь. Мы ходили по улицам оной, и на наши рюкзаки липли предлагатели «хотеля», как мухи на мед. Ясно: вечер, белые мистеры, с рюкзаками, ясно — ищут «хотель»!

Другие пытались продать нам залежалые товары по повышенным ценам. Папирусы, бананы, хлеб и прочее. Кто-то даже, помнится, всучил нам хлеб, на вопрос «маджанан?» (бесплатно) отвечал «маджанан», а потом, видя, что мы и впрямь поверили, что хлеб «маджанан», отобрал его.

В одном из ресторанчиков мы попросили вскипятить нам кружку воды. Поскольку других посетителей не было, сотрудники едальни выполнили нашу просьбу. Когда же мы попили чая и собрались уходить, официант галантно принес нам счет за кружку кипятка — на пять египетских фунтов (полтора доллара). Мы отказались платить; пришел менеджер.

— А сервис! Что я тут, себе в убыток содержу ресторан?! — возмущался он.

В суперресторане, к слову сказать, не было даже проточной воды для умывания, и руки мыть приходилось из какой-то бутылки. В общем, менеджер понял, что содрать пять фунтов за сие, не указанное в меню блюдо, ему не удастся, нервно скомкал счет и прогнал нас, — да мы и сами не хотели задерживаться.

Где, интересно, здесь море? Мы плутали по курортному городу и никак не могли узреть морского берега (а хотелось поставить палатку на пляже и заночевать; наивно). Ходили, искали море и набрели на порт, полный корабликов для дайвинга, теснившихся там, как ряска на воде.

Памятуя случай, произошедший со мной в Шарм-эль-Шейхе, мы подумали, что неплохо было бы заночевать на борту одного из этих суденышек. И точно, нам повезло: хозяева одного из пароходиков приютили нас на ночь, и мы заснули под плеск воды, чуть покачиваясь на волнах.

Утром встали, покинули место ночлега и отправились рассматривать Хургаду. Обилие туристов, надписей на всех языках, включая русский, гостиниц и пляжей. Мы с трудом отыскали дикий пляж; вскоре Вовка определил, что на соседнем, культурном пляже тусуется целая куча русских, и мы перебрались туда. Но блюститель гостиницы, коей принадлежал этот «русский» пляж, вычислив нас, грубо и насильственно выволок наши вещи, раскидав их у входа в отель, и попутно выгнал с пляжа самих нас, крича на всю Хургаду о наших злодеяниях.

Решили не задерживаться в Хургаде, ибо этот курорт, подобно Шарм-эль-Шейху, был мало приспособлен для вольной жизни. Пошли на юг; вдоль дороги бесконечно тянулись гостиницы, магазины, рестораны; один из них был снабжен большим рекламным щитом на русском языке: «Ресторан Маруся. Пищя приготовлена русским поваром!» Были и другие русские надписи.

По дороге Вовка приобрел маску для плавания (вот что делает с человеком плавательная индустрия!), и мы занялись автостопом. По своему обычаю, Вовка вел хронику, в которой всегда отмечал время, место и марку застопленной машины. И когда мы выезжали из Хургады, нас подвезла «юбилейная машина», имевшая в хронике № 300, считая от выезда Шарлаева из Петербурга.

В следующем населенном пункте, портовом поселке Сафага, мы купили красной чечевицы и зеленых бананов. Вовка решил приобрести запасную батарейку к своим наручным часам, ослабевшим от недостатка электричества. Пока продавец ковырялся в часах, стараясь извлечь старую батарейку, дабы увидеть, есть ли у него в продаже такие, — он, вероятно, сломал их. В общем, когда он вытащил батарейку и установил, что в продаже у него таких нет, и вставил старую обратно, — часы Вовки совсем потухли. Пришлось купить новые часы, чего продавец втайне и добивался.

Совершив все свои дела в Сафаге, отправились в путь дальше на юг, желая переночевать где-нибудь на берегу моря, подальше от хотелей и продавцов папирусов. По дороге нас подобрал англоговорящий водитель на своей легковушке.

— Если на посту остановят, скажите, что были на пляже и едете два километра, в такой-то хотель. Мне нельзя вас возить, — предупредил он нас.