— Люк! — Мой самый любимый голос в мире перекрикивает толпу.

Я не могу удержаться от ухмылки. Не могу оторвать от нее глаз, когда она мчится ко мне с широченной улыбкой на лице, и длинными каштановыми волосами, развеивающимися у нее за спиной, а затем прыгает в мои объятия.

Нокс хлопает Дэмиена и Финна по плечу.

— Ладно, ребята. Пойдемте, поищем нам хоккейную зайку.

Вайолет морщит нос.

— Когда-нибудь вы втроем влюбитесь в одну девушку и даже не будете думать о другой.

Нокс и Дэмиен одновременно смеются. Даже Финн весело ухмыляется.

— Скорее ад замерзнет, — говорит Дэмиен.

Сиенна поворачивает мое лицо к своему, и весь остальной мир отходит на второй план. Ее зеленые глаза завораживают меня точно так же, как в тот первый раз, когда я ее увидел. В первый раз, когда увидел ее фотографию в социальных сетях, а потом снова, когда мы, наконец, встретились лично в баре отеля. И с тех пор каждый день.

— Я люблю тебя. — Она не утруждает себя шепотом или попытками скрыть это. Сейчас ей на это наплевать. Пока мы есть друг у друга, ничто другое не имеет значения.

— Я тоже тебя люблю, милая. — Она целует меня, пока я не опускаю ее на пол. — У меня для тебя кое-что есть.

Когда я протягиваю ей фотографии, ее лицо светится.

— Боже мой! Это фотографии с пленки?

— Ага. Хотя я приберег ту, на которой ты привязана к моей кровати.

Она делает вид, что хмурится, а потом начинает перебирать фотографии, смеясь сквозь слезы. Вот фото, которое я сделал, пока она спала. А вот снимок, который сделала она: Джульет в библиотеке. Ещё одно фото — пушистая мордочка Бада. И наконец, фотография, которую она сделала в порыве чувств в баре того отеля. История наших отношений с момента первой встречи.

— Ты больше, чем просто красивое зрелище. — Я беру фотоаппарат, который она мне подарила, чтобы сделать еще один снимок. И произношу те же слова, что сказал ей в ночь нашей встречи. — Гораздо, мать его, больше.

Она улыбается, прижимаясь к моей щеке душераздирающе нежной рукой.

— Я знала, что с тобой так и будет.

Глава 35

Сиенна

Люк помогает мне вывезти мои вещи из общежития. Но атмосфера в комнате совершенно иная, чем тогда, когда он помогал мне переехать, когда от неловкости напрягался каждый мускул моего тела.

Сейчас напряжение иного рода. И оно связано с тем, что мы пытаемся удержаться от того, чтобы в последний раз не набросится друг на друга на этой кровати. Я бы с радостью воспользовалась тем, что комната в нашем распоряжении, если бы не нужно было уезжать отсюда через двадцать минут.

Всего несколько месяцев назад я была в ужасе от мысли о переезде в Даймонд, от мысли о воссоединении со своим отцом и знакомстве с моей новой семьей. Но теперь я не хочу даже представлять, что было бы, если бы моя жизнь пошла по какому-то другому пути.

— Я не знаю, как проживу два месяца без тебя. — Легкая улыбка остается приклеенной к лицу Люка, когда он обнимает меня за бедра. Мне нравится, как легко он сейчас улыбается. — Думаю, нам придется вернуться к переписке каждый день, как мы делали последние пять лет.

— Хороший план. Вопрос: Когда будешь писать, мне называть тебя Люк или Десятый? Десятый — более горячее имя, если честно.

— Называй меня любым именем, каким захочешь. При условии, что ты называешь меня своим.

Когда Люк наклоняется, чтобы поцеловать меня, мое сердце воспаряет. Прижавшись к его губам, я шепчу:

— Мой.

Его улыбка исчезает, а серые глаза становятся напряженными и наполняются такой любовью и обожанием, что у меня подкашиваются колени.

— А ты моя.

Он срывает с себя футболку и поднимает меня на руки, усаживая на край кровати, и нам обоим становится наплевать на то, сколько времени осталось, потому что у нас есть вся оставшаяся жизнь впряди. Он раздвигает мои ноги, отодвигая трусики в сторону, прежде чем со стоном погрузиться в меня.

— Моя.

Каждым толчком он повторяет это слово с чувственным рычанием, стоном и мольбой.

Моя.

Моя.

Моя.

Пока я не кончаю, а сердце не воспарит к небесам.

— Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь, милая.

Когда мы, переводя дыхание, лежим в объятиях друг друга, он заправляет мои волосы за ухо. А я провожу пальцем по его обнаженной груди, снова и снова выводя слово "мой". — Я столько раз представляла себе встречу с Десятым. Но никогда не могла себе представить, что все будет именно так.

Люк напрягается подо мной.

— Мне жаль.

— Не стоит. Я рада, что все так сложилось. Я рада, что наконец-то встретила тебя.

Его рука сжимается вокруг меня крепче.

— Я тоже рад, что наконец встретил тебя. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной.

— Хотя я о многом хотела спросить Десятого, когда мы наконец встретимся. — Я приподнимаюсь на локте. — Ты действительно смотрел ”Парк Юрского периода" одиннадцать раз?

Он ухмыляется.

— В двенадцатый раз я собираюсь заставить тебя посмотреть его вместе со мной. У твоего любимого мороженого действительно такой отвратительный малиновый вкус?

Я игриво шлепаю его по плечу.

— Ты имеешь в виду восхитительный.

Мы замолкаем, блаженно улыбаясь друг другу. Мое сердце так переполнено.

— Я действительно рада, что под маской оказался ты. Я надеялась на это с того момента, как встретила тебя в том отеле.

— Тогда я тоже все понял.

— Что понял?

Его большой палец гладит меня по щеке.

— Что ты моя.

Не могу поверить, что мне так повезло. Что мужчиной под маской оказался Люк Валентайн.

Эпилог

Люк

Мы возвращаемся на лед в кампусе перед официальным началом осеннего семестра. Но сегодня я не могу сосредоточиться на тренировке.

Сиенна будет здесь через несколько часов. Она останется со мной и мамой до начала семестра. При условии, что мы не будем “прелюбодействовать” в ее доме.

Так что я позабочусь о том, чтобы ее не было дома, когда мы будем это делать. Я сделаю все что угодно, чтобы дать Сиенне шанс выкрикивать мое имя.

Мы снова переписываемся каждый день, как в старые добрые времена. Только теперь она присылает мне непристойные сообщения и фотографии, и я делаю то же самое. В маске. Ей снова нравится жить с обоими родителями, поэтому я не настаивал на ее возвращении раньше. Ей нужно провести это время с ними, особенно с Майком. Им предстоит наверстать упущенное за годы. А я проведу с ней остаток своей жизни.

Не знаю, как прожил столько лет, не встречаясь с ней лично, не держа ее в своих объятиях. Но теперь я не собираюсь терять ни секунды времени, проведенного с ней.

Я блокирую шайбу, когда Финн отправляет ее в мою сторону. Затем снова, когда Дэмиен получает пас. Ублюдки сегодня безжалостны. Я многим им обязан за то, что они защитили Сиенну той ночью. За то, что прикрывали мою спину. Даже если они сведут меня с ума, я бы не выбрал никого другого в качестве своих товарищей по команде. Моих братьев.

— Я думал, твоя девушка должна была вернуться позже? — кричит Дэмиен.

— Она и не вернулась еще.

Он кивает на пустые трибуны.

Пустые, за исключением одного человека. Одной девушки в моей джерси, громко болеющей с плакатом, как будто она на игре чемпионата.

Я тебе когда-нибудь рассказывала, как представляла, что болею за тебя на твоих матчах? Я была бы самым громким человеком на трибунах. Я надеялась, что даже если твой папа не может болеть за тебя, это поможет, — знать, что кто-то там болеет за тебя так громко, что потом у него саднит горло. Наверное, я даже не смогла бы говорить потом, но это стоило бы того, если бы помогло тебе играть. Если бы сделало тебя счастливым.

Тренер оторвет мне голову за то, что я покинул лед во время тренировки, но мне похуй. Моя девушка здесь. Моя.

Она улыбается, когда замечает, что я покидаю свое место перед сеткой и направляюсь к ней.