Он, наконец, соскальзывает с меня, и еще больше слез течет по моим щекам. На этот раз от облегчения.

Луч фонарика телефона Джульет падает на мое лицо.

— Похоже, ты сделал гораздо больше.

Боль от удара по виску теперь отдает в глаз. Когда я кончиками пальцев осторожно касаюсь кожи, она уже опухла.

— Она это заслужила, — шипит Кейд. — Она разрушила жизнь нашего парня.

— Правда? — Взгляд Джульет прожигает дыру в черепе Кейда. — Потому что, похоже, он сам пытается разрушить ее, попав в тюрьму.

Стивен смеется, бросая мой телефон на землю рядом со мной. Но каждая частичка меня слишком сильно болит, чтобы дотянуться до него.

— Как будто копы когда-нибудь посадят его за то, что он сделал с ней.

— Хочешь проверить? — Угроза Джульет почти убеждает меня, что она верит, что копам на самом деле не наплевать. Что хоть кто-то в этом городе предпочтет меня "золотым мальчикам".

Возможно, если бы Маркуса здесь не было, Стивен и Кейд не позволили бы ей остановить их. Но Маркус не позволит, чтобы с Джульет что-нибудь случилось. Не она устроила этот бардак.

Я.

Не говоря уже о том, что это родители Джульет оплачивают медицинские счета Маркуса и физиотерапию.

— Джульет… — начинает протестовать он.

— Убирайся отсюда, Маркус.

Его челюсть сжимается, но он ковыляет мимо нее. Он уже никогда не будет двигаться так быстро, как раньше. Никогда больше не станет звездным квотербеком. Никогда не сыграет в НФЛ.

Из-за меня.

Я разрушила его жизнь. Я украла его будущее.

Когда футболисты, наконец, отступают в темноту, я выплевываю кровь. Каждая частичка моего тела болит: живот, ноги и голова кричат в агонии. Теперь, когда ужас отступает, боль становится невыносимой.

Это не последний раз. Следующий раз будет еще хуже. В следующий раз я могу не пережить того, что они со мной сделают.

Джульет приседает, ее темные ботинки оказываются в дюйме от моего носа. Ее длинные черные волосы с рыжими прядями заплетены в косу, все еще мокрую после душа. Ее голубые глаза скользят по мне, изучая мои травмы, а ее рука успокаивающе поглаживает мое плечо.

Она закусывает губу. Возможно, впервые в жизни Джульет напугана.

— Ты не можешь оставаться здесь, Сиенна.

— Я знаю, — шепчу я.

Я поняла это в ту секунду, когда они добрались до меня. В ту секунду, когда Стивен выхватил у меня телефон. Они не позволят мне позвать на помощь.

Они не собираются останавливаться. Они никогда не остановятся, пока не решат, что я заплатила за то, что сделала. Что я заплатила свой долг.

А долг у меня непомерно огромный.

Джульет дотягивается до моих пальцев и сжимает их.

— Если они снова доберутся до тебя, то могут убить.

Глава 2

Люк

Девушка моей мечты мертва.

Она лежит в гробу, кожа почти прозрачная, руки сложены на животе. Ее светлые волосы выцвели, и она в белом платье до щиколоток. Она ни за что на свете не надела бы такое, будь она жива.

Я срываю с себя джерси и протискиваюсь сквозь толпу, чтобы добраться до нее, пока ее опускают в ожидающую могилу, в гробу, который все еще открыт.

— Остановитесь! — Кричу я. — Мне нужно надеть это на нее!

Она должна быть похоронена в моей джерси. И фамилия «Валентайн», вышитая на спине, останется там до тех пор, пока мы оба не станем прахом.

Но они не останавливаются. Они не слышат меня, даже когда я кричу изо всех сил, и отчаяние сжимает мое сердце, когда ее гроб опускается на дно могилы и они засыпают ее тело землей.

Я кричу, чтобы они закрыли крышку. Но не раздается ни звука.

Мои руки прозрачны. Я — призрак.

Я резко просыпаюсь, холодный пот покрывает мои шею, грудь, подмышки. Вскакиваю с кровати, чтобы плеснуть водой в лицо и прислоняюсь к раковине, а мешки под глазами напоминают обо всех бессонных ночах, которые были до этой.

Я прокрадываюсь обратно по коридору в свою комнату, стараясь не разбудить Бада, который перебудит весь дом. Возвращение домой на каникулы — это всегда тяжело. Я скучаю по жизни в одном доме с «Дьяволами», которые, увидев меня, бродящего по дому, как зомби, в три часа ночи, просто забили бы на это.

С моей мамой этот номер не пройдёт. С тех пор как я вернулся домой, она кормит меня куриным супом, ветчиной и сыром на гриле, крекерами с солью, бутербродами с арахисовым маслом. Любыми вкусняшками, какие только можно придумать.

Я хватаю телефон с прикроватной тумбочки, чтобы отправить сообщение единственному человеку, который, я знаю, лежит без сна, так же, как и я. Улыбка растягивает мои губы, когда я замечаю, что сообщение уже ждет меня.

Сиенна

Я хочу себе такой старый фотоаппарат, в котором нельзя посмотреть только что сделанное фото. Сфотографировал один раз — и всё, больше кадров не будет.

Мы с Сиенной познакомились в социальных сетях, когда нам было по пятнадцать лет, и мы переживали подростковый бунт. Наши родители тогда только начали встречаться, и когда я узнал, что у Майка есть дочь, живущая отдельно, и которую он не видел с девяти лет, я сделал фотографию в маске, создал новый аккаунт под ником “Десятый” (это был номер моего джерси с первого курса) и написал ей.

Я знал, каково это — потерять родителя. Даже если я никогда не встречал ее, я понимал эту боль. Но я не мог обратиться к ней как Люк, сын новой девушки ее отца. Она бы не открылась мне, если бы знала, кто я на самом деле.

Не уверен, чего я ожидал от этого. На самом деле, ничего. Подумал, что она, вероятно, проигнорирует мое сообщение. Но она этого не сделала.

Привет. Мне нравится твоя маска.

Она сразу же показалась мне самой милой девушкой из всех, кого я встречал. Той, кто не заслужил дерьмового отца, но определённо заслуживал хорошего друга.

С тех пор мы стали друг для друга именно такими друзьями, даже после того, как недолгие отношения наших родителей закончились. Она может не знать моего настоящего имени или лица, может верить лжи, которую я скормил ей о том, что живу в Калифорнии, может не подозревать, что калифорнийский номер, который я приобрёл, чтобы писать ей сообщения, взят из приложения, но всё остальное — правда.

Десятый

Ты же знаешь, что в телефон, который ты держишь в руке, встроили камеру. Ты можешь делать столько снимков, сколько захочешь.

Как и ожидалось, ее ответ приходит секундой позже.

Сиенна

Засранец.

Десятый

Зачем тебе одноразовый фотоаппарат?

Сиенна

Потому что дело не в совершенстве или создании эстетичной ленты в социальных сетях. Главное — запечатлеть момент со всеми его прекрасными несовершенствами.

Десятый

Ты хочешь стать медсестрой? Уверен, что поэзия — твое призвание.

Сиенна

У меня может быть хобби.

Десятый

Я думал, твое единственное хобби — это чтение пошлятины.

Сиенна

Это только основное.

Десятый

Насколько пошлая у тебя сегодня книга?

Сиенна

Абсолютно пошлая.

Я ухмыляюсь. Сиенна каким-то образом умудряется вызывать улыбку на моем лице всякий раз, когда я забываю, как задействовать мышцы, изгибающие мои губы.

Мой телефон пикает еще одним сообщением.

Сиенна

Почему ты не спишь?

Никто не знает о кошмарах, которые мучают меня с тех пор, как умерла Хлоя, даже Сиенна — воспоминания, искаженные моим спящим мозгом в похороны, которые еще более ужасны, чем те, что были на самом деле.

Все вокруг меня знают, что случилось с Хлоей, но никто не знает, что случилось со мной после смерти Хлои. Мой мозг больше не работает должным образом с тех пор, как я увидел ее тело в гробу, выглядящее так, будто она даже не умерла. Спящая красавица, которой достаточно было поцелуя, чтобы проснуться.

Но я не принц, и мой поцелуй никогда не вернет ее к жизни.