Это совсем не то, что я ожидала увидеть в спальне самого богатого человека Америки. Нет никакой огромной кровати у дальней стены, застеленной черным шелком и усыпанной мягкими подушками. Нет модного декоративного камина в углу или современного искусства на стенах. Единственное, что хоть как-то соответствует образу Джакса Вона, который он демонстрирует миру, — это открытый шкаф с рядами идеально выстроенных костюмов.

Остальная часть этой комнаты — чертова тюремная камера.

У стены прямо передо мной стоит раскладушка, никаких окон. Единственный источник света — простая прикроватная лампа, стоящая прямо на полу, отбрасывающая мутный оранжевый конус света на матрас. С потолка на цепи свисает боксерская груша, закрепленная еще одной цепью к полу, а рядом валяются бинты и перчатки.

– Тут нет окон? – шепчу я, заходя глубже в комнату.

Когда Джакс отвечает, кажется, будто это сама темнота говорит со мной:

– Свет нужно заслужить.

Тюрьма. Только в тюрьме он когда-либо чувствовал себя как дома.

– Но если это место, где тебе комфортнее всего... – шепчу я, медленно осматривая комнату в одном лишь бюстгальтере и на высоких каблуках, направляясь к стене, где, как я предполагала, должно быть окно.

Я кладу ладони на стену, ощущая материал.

– Ты перестроил ее, – выдыхаю я. – Ты воссоздал свою тюремную камеру.

– Такие места делают людей честными, – мурлычет он, пока мои руки скользят по стене. – Настолько честными, насколько я заставлю тебя быть, обнажая передо мной твои самые запретные желания.

Он теперь так близко, его тело прижимает меня к стене, и у меня нет ни малейшего желания сопротивляться.

– Ты ненавидишь быть моей пленницей, моей рабыней, но это заводит тебя так, как ничто другое прежде. Твое тело откликается на меня вопреки разуму, и вот доказательство. Раздвинь ноги для меня, маленький ангел, попка вверх.

Мое дыхание сбивается, голова кружится. Те ощущения, что он вызывает во мне своей близостью, то чувство, что его голос посылает в мой живот, – это ненормально.

– Останься так, – приказывает он, отступая назад. Я вздрагиваю, когда тепло его тела исчезает, но он возвращается почти сразу, проводя чем-то резиновым по моей заднице.

– Как часто ты использовала это после того, как мы встретились?

Этого вопроса достаточно, чтобы я поняла, о чем именно он говорит — о том самом вибраторе, который выпал из моей сумочки, и который я держала в руках на прошлой неделе. О том, что Никко принес из моей квартиры.

– Несколько раз, – дрожащим голосом признаюсь я, вставая на носочки так высоко, как могу в своих каблуках, подставляя ему задницу.

– Ты думала обо мне, когда это делала?

– Да, – выдыхаю я, мои руки скользят вниз по стене, но Джакс останавливает меня.

– Держи их там. Разведи. Ноги тоже. Вот так, детка.

Темная жажда звучит в его голосе. Он убирает вибратор, чтобы провести своим толстым членом, все еще скрытым тканью, вдоль моей задницы, и я не могу сдержать тихий вздох.

– Ты всегда снова так твердеешь через пару минут после того, как кончишь? – вопрос смелый, но в этом месте словно раскрывается самая честная правда. Кажется, что мы оба упали на самое дно, дальше просто некуда.

– Только для тебя, маленький ангел, – хрипит он у меня за спиной. – Как думаешь, почему я так старался поймать тебя в этот контракт? Ах, ты заслуживаешь наказания за то, что заставляешь меня так чувствовать.

Я резче вдыхаю, слова Джакса проносятся через меня, словно всплеск адреналина.

Я подаю бедра назад, прижимаясь к вибратору, и Джакс шипит.

– Раздвинь свои складочки для меня. Покажи мне свою киску, прежде чем я ее жестко выебу.

Я протягиваю руку назад и делаю, как он сказал, горя желанием, совершенно без стыда, выставляя на показ свой зад и обнаженную киску. Отсутствие естественного света помогает — только размытое интимное свечение лампы рядом с его раскладушкой освещает нас. Все, что происходит между нами здесь, остается тайной, грязным продуктом наших самых похотливых сторон.

Джакс проводит дилдо между влажными губами моей киски, раздвигая их, пока моя смазка не покрывает резину. Затем он медленно погружает его кончик внутрь меня. Я стону от знакомого ощущения, подаваясь навстречу игрушке, пока Джакс не хватает меня за волосы и не прижимает лицом к стене. Моя щека расплющивается о поверхность. Я полностью в его власти, пока его рука тянется к моему бюстгальтеру, зацепляет палец за чашечку и срывает ее вниз, освобождая мои груди. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он прижимает меня к стене всем телом, мои соски напрягаются от резкости его движений.

– Я выебу каждую дырку твоего тела, – его хриплый голос бьет прямо в голову. – Сегодня ночью ты будешь моей грязной шлюшкой, и это будет больно.

– Да, – слово вырывается из моих губ, голос дрожит. – Да, мастер, сделай, чтобы было больно.

– Сегодня ночью, маленький ангел, ты падешь, – мурлычет Джакс, прежде чем ввести кончик дилдо в мой зад. Он действует осторожно, умело, растягивая меня для него. Я и представить себе не могла, что это может быть так плавно. Прежде чем осознаю, я уже извиваюсь, принимая его все глубже, дюйм за дюймом.

Джакс оставляет ровно столько пространства между мной и стеной, чтобы его рука могла дотянуться до моей киски, лаская мой клитор, пока он трахает мою задницу другой рукой. Боль смешивается с удовольствием, заполняя мое тело волнами. Он чувствует меня так, будто является частью меня, точно зная, когда нужно углубиться, когда отступить, как работать с моим клитором.

Я стону, прижимаясь к стене, когда пальцы Джакса скользят с клитора внутрь моей киски. Он вводит их, заполняя обе мои дырочки, делая меня своей. Я извиваюсь, ноги сами собой раздвигаются шире, мои лодыжки дрожат в туфлях от Dior. Я готова снова кончить, крича как сумасшедшая, когда он резко вытаскивает из меня и дилдо, и пальцы, разворачивает меня и бросает на раскладушку. Я падаю на влажную от крема задницу, мокрая до середины бедер, с обнаженной грудью, а каблуки слетают с моих ног.

Джакс смотрит на меня сверху вниз, будто собирается выжать из меня все до последней капли, затем стягивает ремень с петель своих брюк и обвивает его вокруг моей шеи, застегивая. Теперь он полностью контролирует меня, сжимая ремень так, что мое дыхание превращается в сипение. В этой комнате он наконец выпускает наружу своего зверя, показывая свое настоящее лицо. Лицо, которое должно бы пугать до смерти, но вместо этого я лишь хочу быть к нему ближе.

Татуировки красноглазых чудовищ и колючей проволоки обвиваются по его телу, его глаза полны такой смертоносной жажды, что электрический разряд проходит по моему позвоночнику. Это Джек-потрошитель с одержимостью, контролирующий, возможно, самое интенсивное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.

Он держит ремень, как будто это поводья наездницы, и направляет дилдо к моей киске. Мои бедра сами подаются вперед, принимая дилдо, знакомое ощущение заполняет меня, скользя по моим мокрым, сжимающимся стенкам. Затем Джакс спускается ниже, прижимая свой член к моему анусу. Он толкает широкую головку к моему сжатому входу, еще влажному от моего возбуждения и его спермы, и прижимает дилдо к своим нижним мышцам живота.

Удовольствие и боль смешиваются в божественный коктейль, пока он одновременно трахается в мою киску и задницу, ремень из кожи туго обмотан вокруг моей шеи, зажатый в его кулаке.

Сила и опасность обволакивают меня, пока он использует меня, как секс-рабыню.

– Запомни раз и навсегда: я не твой ебаный парень, – рычит он, его здоровенный, весь в венах хрен пульсирует в моей тесной заднице. Мои ноги раскинуты в воздухе, подрагивают от его движений, тело безвольно вжато в стену, пока он меня дергает. Он наказывает меня за то, что я выпендривалась перед Эшли, и дает понять, чтобы такого больше не повторилось. – Ты просто дырка, которая всегда у меня под рукой.

Долгий рык срывается с его груди, пока его сперма заполняет мою задницу.