Я должна отвергнуть его. Черт, я должна кричать, царапаться и выплеснуть на него весь свой яд, заставить его увидеть мою боль. Но все, что я делаю, — это сижу здесь, ожидая, что он заставит меня принять его.

Его взгляд скользит по моему телу, будто раздевая меня на ходу. Даже в одежде я чувствую себя обнаженной, словно он способен видеть меня насквозь. А может, так и есть, после всего, что я глупо выдала о себе.

— Но сейчас я намерен трахнуть тебя грязно и жестко, — его голос наполняется темной похотью, а черты лица становятся жесткими, как у безжалостного бога. Он делает глоток виски, прижимая меня своим взглядом, от которого невозможно оторваться.

— В отличие от нашей нежелательной гостьи, ты одета как настоящая босс-леди, — мурлычет он. — Сними блузку. Медленно.

— Конечно, — отвечаю я с ядом в голосе. — В конце концов, я ведь твоя слуга для удовольствия.

Джакс засовывает руку в карман своих брюк, Rolex на его запястье блестит рядом с выпуклостью, растущей в его штанах. Я облизываю губы и начинаю выполнять его приказ. Джакс делает еще один глоток виски, наблюдая, как блузка медленно расстегивается до самого пупка, а его зеленые глаза сверкают, словно ограненные драгоценные камни.

Мой лифчик открывается, мои груди плотно заполняют чашки.

— Именно так, как тебе нравится, верно, хозяин? — бросаю я с издевкой.

Он не отвечает, единственным свидетельством его возбуждения остаются растущая выпуклость в его брюках и голод в глазах. Вот оно, этот психованный взгляд, который не должен возбуждать меня так безумно, как это происходит. Взгляд мужчины, которому в этом мире нужно только одно — я.

Есть сила в том, чтобы заставить кого-то так сильно тебя желать.

И у него есть власть надо мной. Я — пластилин в его руках.

— Сними брюки и трусики, убери блузку. Лифчик и туфли оставь, — хрипло командует он.

Я подчиняюсь, лишь ненадолго выскальзывая из туфель, чтобы стянуть белые брюки, а затем снова влезаю в них, не отводя взгляда от его глаз все это время.

— Ммм, — звучит из его уст. Признание, но все же не до конца довольное.

— Теперь раздвинь ноги для меня. Я хочу видеть тебя.

Мое сердце начинает биться быстрее, и, когда я пытаюсь заговорить, слова путаются.

— Джакс, я не ожидала этого, я... я не уверена, что готова.

— Тебе не нужно быть готовой для меня, маленький ангел, — его голос, как кожаный кнут, медленно скользит по моей коже прохладным ласканием. — Я захотел бы тебя в любом виде и форме.

Противостоять ему невозможно, мое тело подчиняется его команде, будто само по себе.

Он шумно выдыхает, увидев мои раскрытые складочки, его татуированная рука сжимает стакан так сильно, что костяшки белеют. Боже, как же мне хочется дотянуться до него, протянуть пальцы к петлям между его пуговицами и провести кончиками пальцев по его коже. Но, когда я наклоняюсь вперед, чтобы коснуться его, он делает шаг назад.

— Нет. Я хочу посмотреть, как ты сделаешь это сама, Адалия. Давай, покажи мне, как ты играешь с этим.

Все еще удерживая его взгляд, я откидываюсь назад, выпячивая грудь вперед. Я знаю, как он их любит, мои «молочные», несовершенные груди. Я начала думать, что в них есть нечто порнографическое, что делает их в его глазах намного привлекательнее традиционной красоты. Это то, что, кажется, делает его практически невосприимчивым к чарам других женщин.

Моя рука скользит по треугольнику завитков между ног, проходя сквозь мои влажные складочки. Визуально я понятия не имею, что там происходит, но что бы это ни было, оно явно попадает во все нужные точки Джакса. Его челюсть напрягается, а глаза блестят так, словно он готов упасть на колени и начать есть меня, удерживаясь только ценой невероятных усилий.

— Засунь пальцы внутрь, дай мне посмотреть, как ты трахаешь себя, — хрипло командует он, выпуклость в его брюках теперь словно стальной стержень, который я до безумия хочу почувствовать у себя во рту.

Я засовываю один палец, потом два, вскоре быстро двигаясь, мои пальцы покрываются сливочной влагой возбуждения, усиливая влажные хлопки.

Джакс сжимает свой член рукой с часами Rolex, одновременно делая глоток виски, выглядя при этом вопиюще декадентским в своей полуоткрытой рубашке. Растрепанные волосы идеально дополнили бы его образ, и я умираю от желания взъерошить их своими руками, вцепившись, пока буду оседать на его лице.

Но все в его теле говорит о том, что сегодня он будет использовать меня для своего удовольствия. Пара уверенных движений, и он расстегивает ремень, а затем молнию на брюках.

– Хорошая девочка. А теперь достань мой член и соси. И даже не думай останавливаться на себе, пока это делаешь.

Я наклоняюсь вперед, не отрывая взгляда от его глаз, и запускаю руку в его боксеры, освобождая это произведение искусства. Живя в Нью-Йорке, я видела достаточно членов, но ни один из них не был так вопиюще прекрасен, как член Джакса Вона. Длинный, толстый, в венах – он будто создан быть моделью для лучших игрушек, которые только можно представить.

Не отводя от него взгляда, я открываю рот, принимая широкую головку его члена, а потом скользя вниз, поглощая его. Он проникает глубоко, но стоит мне захотеть отстраниться и начать сосать, как его пальцы вцепляются в мои волосы. Он наматывает их на запястье, силой толкая мою голову вниз, заставляя взять еще больше. Меня выворачивает, слезы застилают глаза. Он в ярости, и это чертовски заводит.

– Ты всегда должна помнить, что я твой хозяин, а ты моя грязная шлюшка. Ничего больше. Никогда больше.

Он жестоко трахает мой рот, каждым толчком напоминая, что я — ничто иное, как его шлюха, и ему доставляет удовольствие обращать меня в грязь. А я поддаюсь всему, что он делает, мои глаза сжаты от боли из-за его кулака, который тянет мои волосы, от силы его члена, разрывающего горло, от бешенства моих собственных пальцев, проникающих в меня.

Я поворачиваю лицо в сторону настолько, насколько могу, чтобы сквозь слезы увидеть свое отражение в большом зеркале на правой стене. Через размытый щит я вижу себя: эта роскошная сволочь в дизайнерской одежде и словно оплетенный колючей проволокой трахает мой рот. Я еще шире раздвигаю колени, теперь вводя внутрь три пальца, выгибаю грудь вперед, опираясь другой рукой о диван, чтобы не потерять равновесие.

Он рычит, как зверь, когда кончает мне в рот, его сперма стекает по уголкам губ.

– Проглоти и открой, – командует он. – Хочу видеть, что ты все проглотила.

Я подчиняюсь, показывая ему пустой рот.

– Хорошая девочка. А теперь высунь язык, – приказывает он, и я снова выполняю. Он шлепает своим членом по моему языку, а затем проводит им вдоль, словно вытирая себя.

Мои ноги все еще трясутся, изможденные от оргазма, который эта грязная сцена мне подарила. Когда я осторожно вытаскиваю руку, пальцы блестят от моей влажности, Джакс хватает меня за запястье и подносит к своему рту. Он начинает по одному обхватывать мои пальцы губами, слизывая с них мои соки.

Наши взгляды встречаются, и я клянусь, что вижу в его глазах нечто большее, чем желание или удовлетворение извращенного ублюдка после жаркого трахания рта. Я вижу отчаяние, исходящее из страха, что ему никогда не будет достаточно.

Он грубо хватает меня за руку и рывком поднимает.

– Мы еще не закончили.

Адди

Джакс ведет меня в то место, которое до сих пор было для меня закрыто, — его комнату.

Кромешная тьма обрушивается на меня, словно удар. Это пентхаус на вершине мира, с окнами от пола до потолка, открывающими вид на весь город. Там, где нет окон, сверкают позолоченные зеркала или мраморные стены. Но здесь... Здесь только абсолютная темнота.

Пока он не тянет за шнурок, и в одном месте вспыхивает тусклый свет.

Мне нужно несколько секунд, чтобы глаза привыкли, но когда это случается, кровь стынет в жилах.