Не могу выбросить из головы ее растрепанные светлые волосы, липнущие к идеальным пухлым губам, которые как будто созданы для того, чтобы сосать член. Эти сиськи прямо кричали: «Облей меня спермой». Пот заливал ее раскрасневшуюся шею, пока она смотрела на меня своими молочно-голубыми глазами.

Я представляю, как она смотрит на меня этими глазами, мастурбируя тем самым дилдо, которое выпало из ее сумки.

Член буквально рвет штаны. Это безумие.

Против всех вероятностей я снова жив, пробужденный лавиной грязных желаний. Как будто болезнь поднимается изнутри.

На импульсе хватаю телефон и пишу начальнику штаба:

«Девушка, которая уронила сумку. Хочу, чтобы она была в моем офисе, когда я вернусь. Не отпускайте ее, даже если придется запереть. С юридическими последствиями разберусь, если дойдет до этого.»

Я убираю телефон обратно в нагрудный карман и снова прижимаю кулак к губам, пытаясь сосредоточиться на предстоящей встрече. Это первая встреча с тайной группой подпольных техно-бунтарей с Ближнего Востока, и организовать ее стоило мне огромных усилий. Но вместо того чтобы думать о национальной безопасности, я представляю, как трахаю мисс Неуклюжую в рот, пока она извивается на своем дилдо.

Блядь.

Я выпрямляюсь, подтягивая лацканы пиджака, заставляя себя сосредоточиться.

Она хотела моего внимания. Что ж, теперь она его получила. Она открыла ящик Пандоры, и крышка больше никогда не закроется — не раньше, чем вся эта тьма выльется на нее и поглотит ее целиком.

Адди

ДВЕРИ ЛИФТА открываются прямо в стеклянную приемную с видом на Гудзон.

— Ух ты, — шепчу я, выходя из лифта, мои каблуки утопают в дорогом ковре. Высокий мужчина — глава персонала Ллойд, как он представился — указывает мне на большой кожаный диван у окон от пола до потолка.

— Присаживайтесь. Ваш интервьюер скоро придет.

Мы на такой высоте, что мне становится не по себе. Я даже ни разу не поднялась на смотровую площадку Эмпайр-стейт, потому что боюсь высоты. Это странно, жить в Нью-Йорке и ненавидеть высоту, но, знаете, я ведь девочка из Северной Каролины. Я всегда выберу природу вместо бетона. Только вот дома я никогда бы не смогла заработать достаточно, чтобы помочь маме.

И вот, большой город.

— А разве остальных собеседовали не здесь? — замечаю я.

— Нет, — сухо отвечает Ллойд, делая шаг назад в лифт.

— Подождите, вы что, оставите меня здесь одну?

Он смотрит на меня поверх очков, сползших на кончик носа, и невозмутимо сообщает, что туалет за углом, если понадобится. После этого двери закрываются.

Меня тут же начинает прошибать холодный пот от панической атаки.

Я одна на пятидесятом этаже. В высотных зданиях я бывала и раньше, но никогда одна, да еще и в окружении такого количества стекла, из-за которого кажется, что можно просто шагнуть в пустоту и улететь вниз.

Стена сбоку, судя по всему, выходит в кабинет самого босса. Конечно же, дверь заперта, а стекло матовое. Стена напротив его кабинета тоже полностью стеклянная, но жалюзи скрывают то, что происходит за ней. К тому же здесь все звукоизолировано.

Звукоизоляция здесь на высшем уровне — в помещении стоит абсолютная тишина, если не считать низкого, ровного жужжания какого-то высокотехнологичного оборудования, которое поддерживает вентиляцию и работу здания. Это не делает мое состояние легче.

Я глубоко дышу, уговаривая себя, что кто-то придет с минуты на минуту. Они же не будут тратить время на одного кандидата, так что наверняка постараются покончить с этим как можно быстрее.

Но этого не происходит. Проходит полчаса, а я все еще ерзаю на диване, мои ноги опухли от каблуков. В итоге я снимаю туфли, почти вслух простонав от облегчения, когда ступни утопают в теплом, мягком ковре.

Я начинаю ходить туда-сюда, наслаждаясь ощущением и снимая напряжение, хотя наверняка выгляжу как полный бардак. Точно не так, как я хотела бы выглядеть, когда интервьюеры войдут сюда. Но сейчас уже все равно. Все равно я вряд ли получу эту работу, так что...

Постепенно мой пульс успокаивается, и вид за окном уже не кажется таким пугающим. Вот что значит сила долгого столкновения со своими страхами. Я даже осмеливаюсь подойти к окну, и впервые в жизни величественный пейзаж действительно производит на меня впечатление. Я, конечно, не стою слишком близко, но на мгновение понимаю, почему такие крутые магнаты, как Джакс Вон, любят высоту. Она заставляет чувствовать себя могущественным, безграничным. Это как наркотик.

Хотя, если честно, я не знаю наверняка. Наркотики я никогда не пробовала. Достаточно того, что мне пришлось работать в разнузданной среде годами, окруженной самыми разными извращенцами. Я изо всех сил стараюсь не впускать это в свою личную жизнь, хотя до сих пор не смогла победить расстройство пищевого поведения и, возможно, пью немного больше, чем следовало бы.

Напомнив себе о своих человеческих слабостях, я отступаю от окна, чтобы не начать слишком уж наслаждаться ощущением богини.

— Говорят, страх высоты — это на самом деле страх успеха, — раздается глубокий, хриплый голос за моей спиной.

Я резко оборачиваюсь.

Стоит мне увидеть, кто говорит, как я, наверняка, бледнею, как привидение.

Это Джакс Вон, во всей своей величественной красе. Когда и как он сюда зашел? Я ведь не слышала никакого «динь» от лифта. Либо пейзаж реально ударил мне в голову, либо он, черт возьми, Дракула. И главное — как долго он там стоял, наблюдая за мной?

— Кто это «они»? — срывается у меня с языка на автомате.

— Те, чье мнение имеет значение.

Он движется ко мне, как хищник, поправляя запонки, и я начинаю разваливаться изнутри. Он больше не выглядит злым, как в лобби. Теперь он спокоен и холоден, как сталь, но в его глазах едва заметно бурлит тихая ярость. В нем есть что-то такое, от чего мельчайшие волоски по всему телу встают дыбом. С каждым его шагом он становится все больше, а я все меньше.

Я остро осознаю свои растрепанные волосы, плохо сидящий костюм и туфли, оставленные на ковре — мои опухшие ноги не влезут обратно. Уже ясно, что из этой комнаты я выйду с обувью в руках. Черт, может, этот день стать еще хуже?

Джакс Вон останавливается всего в нескольких сантиметрах от меня, возвышаясь, как чертов танк. Я знала, что он большой, но вблизи он просто подавляюще огромный.

И все же, именно его лицо затмевает все. Кожа цвета карамели, подсвеченная оттенком заката, скулы, словно высеченные из мрамора древними греками, а эти зеленые глаза... Господи, они могут соблазнить даже Деву Марию.

Я не выдерживаю его взгляда и опускаю глаза на его губы, а моя собственная челюсть приоткрывается.

У этого ублюдка самые красивые губы, которые я когда-либо видела. Нет ни единого шанса, что хоть одна женщина смотрела на них и не представляла их у себя между ног.

Я прочищаю горло и выпрямляю спину, пытаясь хоть как-то сохранить лицо.

— Мистер Вон. Для меня честь. — Я стараюсь держать голос ровным, безэмоциональным. Стоит ли предложить руку?

— Итак, — произносит он, его голос звучит как темный мед. — Вы пришли на должность ассистента по онлайн-маркетингу. — Он оценивающе скользит по мне взглядом, отчего мне хочется заерзать. — Вы в этом хороши?

— Да, — отвечаю я, высоко поднимая подбородок, несмотря на бешеный пульс. Он просто разрывает меня изнутри, но я молю Бога и всех святых, чтобы Джакс Вон этого не заметил.

Он жестом указывает на диван.

— Прошу, садитесь.

Воздух вокруг словно меняется, пока он плавно движется к большому кожаному креслу, стоящему под углом к дивану, его движения такие же изящные, как у пантеры. Запах розового дерева, власти и дорогого парфюма до сих пор туманит мне голову, как и напряжение между нами, усиливаемое его пристальным, ни на секунду не отвлекающимся взглядом.

Я сжимаю колени вместе, кладу руки на них и выпрямляю спину, из-за чего, вероятно, больше напоминаю переросшую школьницу, чем серьезного кандидата на работу. Но я просто не могу придумать другого способа держать себя в руках, пока его внимание сосредоточено на мне.