— Кстати, тренер, может, не стоит пугать своего поклонника? — говорит Лесли с игривым подмигиванием. — Если он тебе не нужен, может, кто-то из нас привлечет его внимание.

— Уверена, никто из нас не сможет, — вставляет Криста, расчесывая теперь уже сухие волосы. — Он выглядел слишком зацикленным на тренере.

— Пара отказов быстро решит этот вопрос, — бормочу я, закидывая рюкзак на плечо и чмокая губами в зеркало.

— А раз уж мы заговорили об этом, почему ты вообще одна, тренер? — спрашивает Лесли, хитро улыбаясь. — Женщина, как ты, это же просто святотатство.

— Хватит с меня этого свиданочного рынка ада, спасибо, — бросаю я, посылая им воздушный поцелуй, и выхожу, оставляя девчонок хихикать, как восторженных школьниц.

На душе тяжело — я уже никогда не буду такой, как они. Делая то, что я делаю, я потеряла свою наивность, и хрен она когда вернется.

Засовываю наушники в уши, направляюсь к метро и листаю приложение с музыкой в поисках Enigma и их Age of Innocence. Нажимаю «Play» и начинаю спускаться по лестнице, в темноту.

ГЛАВА III - Тень

Адди

— Что значит, никто не даст мне работу?! — уставившись на Снейка, я едва не выпадаю из реальности. Он ест медленно, как гангстер из старых итальянских фильмов.

Мне пришлось встретиться с ним в его любимом итальянском ресторанчике вечером, потому что то, что произошло в Tao, было просто безумием. Если есть причина, по которой все начали шарахаться от меня, как от чумной, то Снейк точно знает ее. Он в курсе всех, кто имеет значение в этом городе, — и в подполье благодаря своему клубу, и на верхах через свою рекламную компанию. Мало что пролетает мимо его радара.

— Похоже, ты конкретно разозлила кого-то с самой вершины пищевой цепочки, Ада-Роуз, — говорит он, вытирая рот салфеткой и мельком показывая золотые запонки на своих толстых запястьях.

Когда-то он был чемпионом мира по силовым видам спорта, и его комплекция до сих пор это выдает. Однако, несмотря на прозвище, он больше напоминает канализационную крысу, чем змею, и татуировки, которые ползут по одной стороне его лица и покрывают лысую голову, совсем не помогают ему выглядеть хоть сколько-то приятнее. Как и серебряные и золотые накладки на передние зубы или его похотливые глаза.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но тут до меня доходит — Джакс Вон.

Этот высокомерный ублюдок! Ну конечно, только он мог так быстро разрушить мою жизнь.

Он действительно узнал, куда я направляюсь после танцев — даже думать не хочу, какие приемы он для этого использовал, — и вычеркнул меня из всех списков потенциальных партнеров у тех, кто был на встрече.

Я прочищаю горло и как-то умудряюсь сказать без запинаний:

— Ты, случайно, не знаешь, кто это мог быть?

Не то чтобы я сомневаюсь, кто это был, но мне нужно понять, что знает Снейк. Он не должен был узнать, что я ищу работу, в основном потому, что я не хочу, чтобы он знал, где меня искать после того, как я уйду из клуба.

Он откидывается на стуле, щелкая языком, пока орудует им между зубами, выискивая кусочки еды. Мой желудок скручивает, и я бы отвела взгляд, если бы не то, как его маленькие карие глазки остановились на мне.

— Слышал, ты ищешь новую работу, — протягивает он.

Ну конечно, слышал. С тем, как он сверлит меня взглядом, я не удивлюсь, если он уже подготовил своих людей, чтобы удержать меня и отрезать мизинец за «предательство».

— Ну, мне уже не двадцать, — говорю я. — Страховка начинает казаться разумной идеей. Да и о своей квартире подумываю, а для этого нужен кредит.

Он продолжает смотреть мне прямо в глаза, не моргая.

— Знаешь, если бы ты отказалась от этих своих старомодных принципов, то заработала бы в клубе за год больше, чем нужно на страховку за десять, — его пауза наполнена ожиданием, чтобы увидеть, изменилось ли мое отношение к этому. Я опускаю взгляд на свой нетронутый напиток, и он продолжает. — Что до квартиры, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Найди, что тебе нравится, и я дам тебе деньги в долг.

Меня выворачивает изнутри. Я знаю, что никогда нельзя принимать деньги в долг у Снейка. Другие девчонки делали это раньше, и все заканчивалось плохо. Он фактически заставлял их заниматься проституцией, чтобы вернуть долг, и я знаю, что он только и ждет шанса сделать то же самое со мной. В конце концов, он называет меня самым «прибыльным активом» своего клуба. Будь я должна ему деньги, он выжал бы меня до последней капли. На этом фоне предложение Джакса Вона начинает выглядеть, как чертово предложение руки и сердца.

— Спасибо, — бормочу я. — Но, думаю, мне все-таки нужно внести в свою жизнь немного стабильности. Это не только про квартиру. Знаешь, найти работу с графиком с девяти до пяти, встретить хорошего парня, осесть.

Его язык скользит между зубами с серебряными и золотыми накладками. Я отвожу взгляд, пытаясь удержать в желудке то, что в нем осталось.

— Ну, я тебя понимаю, — наконец говорит он. — Но если вдруг передумаешь, мое предложение в силе. Я все равно считаю, что тебе стоит больше использовать свои преимущества в клубе. Это может принести тебе еще немало денег... ключевое слово — «еще». Ты уже не молода, понимаешь, о чем я?

Я понимаю. Как бы ни ненавидела это и его за то, что он так грубо это подметил, это правда. Я не смогу танцевать в клубе вечно, хотя, учитывая мой типаж и то, зачем большинство мужиков приходит меня смотреть, я, наверное, все еще могла бы неплохо зарабатывать и в сорок. Особенно если бы у меня уже была парочка детей.

Картина, где я продолжаю танцевать в клубе как мать-одиночка, врезается в голову как ночной кошмар, и я сжимаю зубы, чтобы отбросить ее.

Я хватаю свой нетронутый коктейль и залпом его выпиваю. Это полное дерьмо. Я чертовски хороша в онлайн-маркетинге и куче других вещей, но, похоже, единственное, за что люди готовы мне нормально платить, — это секс. Даже женщины. Мне уже поступали такие предложения. От злости на всю эту несправедливость кровь начинает кипеть.

— Мне нужно несколько заказов от твоей компании, Снейк, — я заставляю себя выдержать его неприятно пронизывающий взгляд. — Только пока я переживаю эту ситуацию. Я буду работать по нью-йоркским ценам. Сделаю пять заказов по цене трех.

Снейк снова берет в руки приборы и возвращает внимание своей тарелке, заговорив с набитым ртом — его способ показать неуважение, который, правда, понимают немногие. Но я знаю его уже пять чертовых лет.

— Не знаю, Ада-Роуз, — говорит он, жуя, и его голос капает снисходительностью. — На улицах шепчутся, что ты ходила на собеседование в Vaughn Corp Tower. Эту компанию ведет шайка злых ублюдков, а тот, кто на самом верху, — самый мерзкий из них. Тот еще гад, но могущественнее, чем ебаный папа римский. Не уверен, что сейчас хочу с ним конфликтовать.

Он указывает на меня вилкой, опуская подбородок, его густые брови сходятся в угрожающей складке.

— Не потому, что я его боюсь, чтобы ты знала. Просто это плохо для бизнеса.

Он накручивает пасту на вилку и продолжает набивать рот.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, наблюдая за ним. Я всегда знала, что он засранец, но еще никогда не презирала его так сильно, как сейчас. Единственное, что этот человек способен чувствовать, — это жадность. Он бы не помог мне, даже если бы мог. Скорее, он использует эту ситуацию, чтобы заставить меня делать то, что хочет. Я решаю бросить эту тему. Приход сюда был ошибкой.

— Я понимаю, — говорю я, отодвигая стул.

Снейк даже не поднимает глаз, поглощая очередной кусок, но за моей спиной появляются двое его громил, и одна из них кладет тяжелую руку мне на плечо.

Я застываю, все тело цепенеет.

— Подумай над моим предложением, Ада-Роуз, — хрипит Снейк. — Это намного больше денег, чем ты когда-либо заработаешь на обычной работе. Но если ты все-таки найдешь себе работу и решишь уйти из клуба, после всего, что я для тебя сделал, как насчет «Королевы ночи» перед уходом? В знак благодарности.