Пока я готовила кофе, думала о том, как тяжело быть тревожным человеком. Ведь ты пытаешься контролировать каждую несусветную мелочь, пытаешься повлиять на все, а когда не получается то злишься. Потеря контроля в данной ситуации самое плохое, и сейчас выливая готовый кофе в чашку, я знала, чем ему помочь, потому что когда-то сама сталкивалась с этим.

— Вот, выпейте, — сказала я, протягивая Кирану чашку. — И расскажите мне все по порядку. Что именно произошло? Когда вы впервые заметили эти изменения?

Киран сделал небольшой глоток «Зимней метели». Его плечи немного расслабились, дыхание стало ровнее.

— Впервые это случилось во время дипломатической миссии на планете Ксенос, — начал он, — Мы вели переговоры с весьма… своеобразной расой. Ксеносы известны своей склонностью к провокациям, они буквально испытывают на прочность каждого, с кем имеют дело.

Он сделал еще один глоток кофе, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на боль.

— Они давили на меня, цеплялись к каждому слову, искали малейший повод для конфликта… — продолжил Киран. — Я чувствовал, как внутри меня нарастает напряжение, как терпение истончается, словно ледяная корка под ногами. И в какой-то момент… я просто сорвался. Накричал на них, сказал то, что не должен был говорить дипломат. Чудом удалось замять конфликт, но… это был первый звоночек.

Киран отставил чашку и потер лоб рукой.

— Понимаете, — продолжил он тихо, — вся моя жизнь расписана по пунктам. Я должен быть собранным, контролировать каждую эмоцию, каждый жест. Даже… женитьба — и та по расчету. У меня есть невеста, выбранная моей семьей. Мы с ней… вежливы друг с другом, не более.

— А я… я всегда хотел любви, настоящей, искренней,… Но в моем мире такое… не принято. И вот эта постоянная борьба с собой, с этими навязанными правилами… она и разрушает меня изнутри. На Ксеносе я сорвался еще и потому, что они постоянно намекали на мой брак по расчету, на отсутствие любви в моей жизни. Это было… как соль на рану. — Он горько усмехнулся.

Я слушала его внимательно, стараясь понять его боль. История Кирана была историей человека, запертого в золотой клетке.

— Киран, — сказала я, после непродолжительного молчания, — боюсь, в вашей ситуации есть только один выход. Вам нужно сменить сферу деятельности. Найти то, где вы сможете быть самим собой, где не придется постоянно контролировать каждую эмоцию. И… научиться медленно, терять контроль. В безопасной обстановке, с помощью специалиста.

— Медленно терять контроль? — переспросил он, смотря на меня с недоверием. — Но я не могу себе этого позволить! Это же… опасно.

— Именно поэтому это нужно делать постепенно, под наблюдением, — спокойно ответила я. — Чтобы понять, что потеря контроля — это не всегда катастрофа. Что можно переживать свои эмоции, не боясь последствий. А что касается смены работы… подумайте об этом серьезно. Ваше здоровье важнее любой карьеры.

— Знаете, — задумчиво произнес Киран, — мне недавно предлагали место преподавателя в Академии. Но я отказался. Слишком… спокойно, слишком… предсказуемо. Не для меня.

— А почему бы и нет? — мягко возразила я. — Преподавание — это благородное дело. Вы сможете делиться своими знаниями, помогать другим.… И, возможно, найдете там то самое спокойствие, которого вам так не хватает.

Я налила себе чашку «Зимней метели» и сделала небольшой глоток. Морозная свежесть напитка приятно освежила.

— Я… я боюсь, что не справлюсь, — признался Киран. — Что снова потеряю контроль.

— Киран, — сказала я, — потеря контроля — это не всегда плохо. Иногда это просто… выплеск накопившейся энергии. Я и сама когда-то боялась потерять контроль. В институте, на одном из семинаров, я так разнервничалась из-за критики Лизлиевой, что… просто сорвалась. Накричала на нее, на преподавателя, на всех присутствующих. Это был настоящий кошмар. Я думала, что меня исключат, что моя карьера разрушена…

Я сделала паузу, вспоминая тот день. Лизлиева, вечно саркастичная и высокомерная, публично раскритиковала мой проект, насмехаясь над каждой деталью. Внутри меня все кипело, но я старалась держать себя в руках, пока ее язвительные замечания не перешли все границы.

— Тогда я впервые поняла, что постоянно сдерживаемые эмоции могут вырваться наружу в самый неподходящий момент, — продолжила я. — И что нужно учиться управлять ими, а не подавлять. Мне помогли занятия с психологом, медитации… Я научилась принимать свои эмоции, выражать их конструктивно. И знаете, после того случая я стала гораздо спокойнее и увереннее в себе.

— Поймите, — продолжила я, — потеря контроля — это не конец света. Это возможность лучше понять себя, свои границы. И Академия… там вы будете в более спокойной обстановке, сможете постепенно адаптироваться, найти свой ритм. Это может стать для вас тем самым «безопасным пространством», где вы сможете научиться управлять своими эмоциями.

— Возможно,… возможно, вы правы, — медленно произнес Киран, задумчиво потирая подбородок. — Я… попробую. Попробую отпустить контроль. Хотя бы на капельку. Но… только если вы мне кое-что пообещаете.

— Хм? И что же? — спросила я, с любопытством приподняв бровь.

— Пообещайте, что… оглянетесь вокруг, — ответил Киран, и на его щеках проступил едва заметный румянец. Он смотрел на меня со странной смесью надежды и смущения.

— Оглянуться? — переспросила я, начиная теряться в догадках. — В каком смысле? На что именно? На клумбу с астрами?

Киран отвел взгляд и тихо, почти шепотом, произнес:

— Вы… разве не видите? Рейган в вас влюблен.

Я поперхнулась остатками «Зимней метели». Кажется, даже морозная свежесть напитка не смогла охладить внезапно вспыхнувший пожар на моих щеках.

— Что?! — выдохнула я, чувствуя, как краснею до кончиков ушей. — Рейган? В меня? Да бросьте! Вы, должно быть, шутите!

— Уверяю вас, леди Адрианна, я совершенно серьезен, — твердо сказал Киран, встретившись со мной взглядом. — Он влюблен. По уши.

Я хотела возразить, сказать, что это полнейший абсурд, но слова застряли где-то между горлом и диафрагмой. Мы вышли в сад. Киран, решив, что ему необходимо размяться после такого разговора, направился к тренировочной площадке, где Патриций уже вовсю жонглировал мячами, выписывая в воздухе сложные пируэты. Вскоре к нему присоединился и Рейган, и воздух наполнился ритмичным стуком. Я же осталась стоять у входа в сад, будто вкопанная, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, которые вихрем носились внутри. Вдруг рядом со мной возник Рейган, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Он мягко обнял меня за плечи и тихо спросил, заглядывая в глаза:

— Что с Кираном? Получилось решить? — спросил Рейган.

— Да, он согласился подумать над моим предложением, поработать в академии.

— Киран? В академии — принц резко засмеялся — Он ненавидел академию всей душой, а теперь будет там преподавать. Адриана, пообещай мне, что мы обязательно сюда вернемся к Кирану. Я обязан увидеть, как он будет вести уроки у молодого поколения.

— Неужели он так плох? — спросила я с сомнением.

— Нет, что ты, он тот ещё заучка, педант, просто — он резко выдохнул — ну не его это, он просто не обладает тем уровнем терпения, который необходим преподавателю.

— А мне кажется, что у него всё получится — произнесла я, смотря на рыжеволосого атташе.

Была у меня какая-то внутренняя уверенность, что он сможет побороть свой страх и потихоньку отпустить контроль, позволив жизни идти своим чередом и не пытаясь контролировать каждый шаг и каждое дуновение ветра. Всё же он увидел то чего не смогла увидеть я, Рейган-Рейган, что же ты на самом деле ко мне испытываешь? Мы провели в Висатаре еще несколько дней, наполненных солнцем, смехом и звоном стальных клинков. Киран, словно решив поделиться частичкой своей силы и ловкости, терпеливо обучал меня нескольким приемам фехтования. Он двигался с грацией хищника, его движения были точными и плавными, словно танец. Я старалась изо всех сил не отставать, чувствуя, как с каждым движением мое тело становится сильнее и увереннее. А потом… потом он преподнес мне подарок, от которого у меня перехватило дыхание. Футуристический костюм, точная копия его собственного, только женская модель. Черный, как ночное небо, он идеально облегал мою фигуру, подчеркивая каждый изгиб, словно вторая кожа. Матовый материал переливался и мерцал под лучами солнца, будто сотканный из тысячи мельчайших кристаллов. Прикосновение ткани было прохладным и шелковистым, а легкое мерцание создавало ощущение, что я облачена в звездную пыль. На плечах — воротник из темного, почти черного меха, мягкий и пушистый. Он добавлял образу нотку роскоши и одновременно первобытной дикости, напоминая о грациозной пантере, приготовившейся к прыжку. Металлические детали — застежки, пряжки, тонкие пластины на рукавах и ногах — были не просто украшениями, а частью сложной, пока еще непонятной мне системы. Плащ из того же черного материала, что и костюм, крепился на плечах и свободно струился вниз, окутывая спину таинственной вуалью. Когда я надела костюм, меня охватило странное чувство — словно я стала частью чего-то большего, словно обрела новую силу и уверенность. В этом костюме я чувствовала себя не просто женщиной, а воительницей, готовой к любым испытаниям. Взгляд Рейгана и Кирана, когда я впервые предстала перед ними в этом костюме, говорил сам за себя. В их глазах читались восхищение, гордость… и что-то еще, что заставляло мое сердце биться чаще.