Я кивнул. — Спасибо.

— Я не сделал этого, чтобы пощадить твое кровоточащее сердце.

Я посмотрел на Картера, который ждал наверху лестницы, зная, что лучше не подслушивать этот разговор.

— Но нам все еще нужно выяснить, чт…

— Женись, Лука. Наслаждайся своей женой и новой жизнью некоторое время. Оплодотвори ее, убедись, что бродячая собака, которую ты усыновляешь, будет следовать правилам, а потом приходи ко мне; мы разберемся с этим потом. А пока мне нужно много убираться. Понял?

— Понял.

Маттео кивнул, бросив на меня косой взгляд. — Иди женись, Джанлука; ты такой смущенный жених, — он медленно поднялся по лестнице, смеясь над собственной шуткой.

Я поднялся по лестнице следом за ним и присоединился к Картеру.

— Всё в порядке?

Я вздохнул и кивнул. — Настолько хорошо, насколько это вообще возможно.

Картер мотнул головой в сторону дверей. — Пошли. Назали только что написала мне; они будут здесь с минуты на минуту.

Мой живот сжался от предвкушения свадьбы.

Мы с Картером вошли в комнату, где уже ждал клерк. Маттео и Ромеро сидели в глубине комнаты.

Через пару минут в комнату вошла Назали. Она подмигнула мне и села в первом ряду, а затем дверь открылась, и мое дыхание замерло, а сердце пропустило удар.

Вошел мой ангел, одетый в простое струящееся платье кремового цвета с V-образным вырезом до пола, рукава из кремового кружева с красными розами на них.

Ее волосы были собраны в сложную прическу с несколькими красными розами. Она была просто ошеломляюще красива. Я увидел вспышку краем глаза, но мне было все равно. Ничто, кроме ядерного инцидента, не могло заставить меня отвести взгляд от самой красивой женщины, которую я когда-либо видел.

Она так ярко улыбнулась мне; ее глаза сияли непролитыми слезами, она почти убила меня.

Мне хотелось упасть на колени и еще раз поблагодарить ее за то, что она спасла меня, за то, что полюбила зверя и снова сделала его человеком.

За то, что вернула меня к жизни, когда я думала, что все надежды потеряны… за то, что я просто был с ней.

Она остановилась рядом со мной и повернулась ко мне лицом.

Дом убрал ее руку со своей и положил на мою.

— Не облажайся, идиот, — прошептал он насмешливо, прежде чем встать рядом с Кэсси.

Я поднял ее руку и поцеловал ее.

— Кассандра, ты такая красивая, — я знал, что она слышит благоговение в моем голосе и видит его на моем лице.

Она покраснела, глядя на наши руки. — Ты тоже довольно не плох.

Клерок продолжил церемонию, а я просто повторил свою роль хорошего мальчика, теряясь в глазах моей теперь уже жены.

Кэсси должна будет поклясться в верности Маттео сразу после церемонии. Она повторит слова клятвы, которую я принес почти двадцать лет назад. Она поцелует его кольцо, и ее сделают моей женой.

— Если вы не возражаете, я хотел бы сказать несколько слов, — сказал я клерку.

— Э-э, да, но есть еще…

— Пять минут, — приказал я.

— Д-да, конечно, — пробормотал он, понимая, что это не было просьбой.

— Кассандра Монтанари, моя душа, моя жизнь, мое сердце. С самого начала это было нелегко. Наша любовь развивалась при самых невероятных обстоятельствах. Ты влюбилась в самого невероятного мужчину. Ты стала всем для меня, Кэсси, моя любовь. Ты сделала меня сильнее и помогла мне не сойти с ума. Ты сделала эту жизнь прекрасной; ты дала мне цель — быть тем мужчиной, который заслуживает тебя каждый день… — я поднял руку, прижимая ее к щеке. — Я благодарю Бога за тебя, за твою любовь, и я сделаю так, чтобы я был достоин этого даже в самый темный момент.

Она всхлипнула. — Я обещала не плакать, но не знаю, что еще сказать, кроме как: Lo giuro su Dio e sulla famiglia. Il mio cuore, il mio amore e la mia lealtà sono tuoi. Ora e per sempre.(Клянусь Богом и семьей. Мое сердце, моя любовь и моя преданность принадлежат тебе. Сейчас и навсегда.) Это было сделано, когда речь шла о песне, о молчании и о сиянии света, и о великолепии луны. Все и твои секреты саранно мои, все и твои грехи саранно мои, все и твоя скорбь саранно моя. Соно твое полное.

Я резко вздохнул и посмотрел на Дома через ее плечо. Она не просто дала общую клятву верности. Нет, здесь, посреди комнаты, на вполне приличном итальянском языке она отдала мне свою жизнь, сделав нас одним целым.

Дом улыбнулся и кивнул головой в жесте «пожалуйста». Это, прямо там, был самый прекрасный подарок, который они могли мне сделать.

— Кэсси, ты знаешь, что ты только что…

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы, чтобы остановить меня.

— Клянусь Богом и семьей. Мое сердце, моя любовь и моя верность — твои. Отныне и навсегда. Я принимаю эту клятву на крови, в тишине ночи, под светом звезд и великолепием луны. Все твои секреты будут моими, все твои грехи будут моими, вся твоя боль будет моей. Я полностью твоя, — она повторила клятву на английском языке. — Я знаю, что обещала, Лука, и я сдаюсь тебе во всех отношениях.

Это послало сообщение моему члену, когда вспышка ее на коленях закрепилась в моем мозгу. Это было совсем не время и не место.

Я поцеловал ее немного слишком глубоко для этого случая, но мне было все равно. Она была миссис Монтанари, и впервые за, казалось, вечность я с нетерпением ждала, что принесет будущее.

Кто бы мог подумать, что понадобится пятидесятилетняя свирепая рыжая, чтобы спасти зверя?

Эпилог

КЭССИ

Спустя шесть месяцев.

Я устроилась поудобнее в шезлонге, и, несмотря на солнцезащитный крем PSF 50 и огромный зонт, дающий мне тень, я чувствовала, как моя бледная кожа нагревается.

Я поправила солнцезащитные очки и оглядела синее море Багамских островов, ища мужа.

Нам пришлось отложить наш медовый месяц на некоторое время. Во-первых, потому что Луке нужно было много убраться, и мы хотели убедиться, что Джуд полностью обосновался в Хартфилде, прежде чем оставить его с Домом.

Лука сумел заставить наших родителей передать свои родительские права, и мне было все равно, как он это сделает. Усыновление было завершено чуть больше месяца назад, и Джуд был так же счастлив, как и я, оставить фамилию Уэст позади и стать Монтанари.

Мой брат любил Луку и Дома, и ни один из них, казалось, не возражал против его маленьких причуд и ОКР. Если бы я не любила их к тому времени, я бы полюбила их к настоящему моменту. Джуду нравился дом, библиотека и частная школа, в которую его устроил Лука.

Я потеряла ход мыслей, когда мой муж вышел из воды в своих черных плавках, его черные волосы были мокрыми и вьющимися, его большая мускулистая загорелая грудь была покрыта каплями воды, которые мне хотелось смыть поцелуями.

Лука арендовал для нас пляжную виллу на две недели с выходом на получастный пляж, и я видела, как соседи смотрели на Луку. С его массивным телом и яркими шрамами он был ужасен, но для меня он не был и не был с той ночи в библиотеке.

Когда я смотрела на него, все, что я чувствовала, это любовь, умиротворение и здоровую дозу похоти.

Лука наклонился ко мне и поцеловал меня, отправив несколько блаженно освежающих капель воды на мою кожу.

— Как дела у нашего мальчика? — спросил он, сидя на шезлонге напротив меня.

— Какой именно?

Он усмехнулся.

— Один сказал, что Дом учит его драться, и он также сказал, что нам нужно перестать называть его ласково и нянчиться с ним, — я улыбнулась ему. — Ты ведь тоже называл его за моей спиной, не так ли?

Он пожал плечами. — Я волнуюсь. Он еще такой маленький.

— Дом отлично с ним обращается; они веселятся.

Лука хмыкнул. — Мальчику одиннадцать; ему не нужно веселье. Ему нужна структура.

Я рассмеялась на это. — Посмотри на себя, как ты выглядишь строгим отцом.

— Тебе это нравится, не так ли?

— Мне нравится, может, ты тоже можешь меня наказать.