На мониторе ноутбука мелькнули верхушки деревьев, потом густо зазеленела трава, и наконец показались крыши, раскиданные вдоль серой улицы. Крыши отчего-то тоже были зелёными и даже поросшие кустами.

– Солому скоту скормили, крыши пришлось дёрном крыть, – пояснил историк. – Я ж вам рассказывал.

Народ, вспомнив лекции Свешникова о Смуте, дружно закивал.

Воднев постучал по клавишам, поднимая «насекомое» повыше.

– Так, двенадцать дворов, – доложил Игорь. – Щас спустимся пониже…

Повинуясь воле капитана, «Саранча» принялась исправно фиксировать и поставлять разведчикам информацию: вот вольготно расположились ратники – кто сидит, а кто лежит – похоже, уже изрядно поднабравшиеся. А вот угрюмо стоят крестьяне. Похоже, пейзанам не очень нравится такое соседство.

– Твою мать! – завопил вдруг Воднев, набрасываясь на пульт управления.

Ткнул пальцем в клавиатуру, принялся бегать по кнопкам.

– Что такое? – напрягся подполковник, а вместе с ним и вся группа.

– Так, секунду… ну, твою же мать! – мотнул головой капитан, продолжая щёлкать клавишами.

Наконец, Воднев с облегчением выдохнул.

– Ф-фух, улетели.

– Ну, не томи, что стряслось?

– Вороны напали, – сообщил капитан.

– Вороны? – чуть ли не в один голос переспросили офицеры.

– Они самые, заразы! – с чувством пояснил Игорь. – Пришлось звуковую пугалку включить. И ведь не сразу подействовало. Пока амплитуду под плешку не загнал!

Над полянкой разнёсся приглушенный смех. Однако смех смехом, а чудо современных электронных технологий едва не стало жертвой средневековых ворон. Впрочем, ворона – птица умная. Почуяла каким-то образом, что электронная штука прямой опасности не представляет, и трогать её не стала.

Но в итоге решили не рисковать, вернуть «Саранчу» на базу.

«Телега» выглядела как обычная крестьянская телега. Соответственно, и кузов, и колёса, и даже оси были деревянные. Или, по крайней мере, казались таковыми. А то, что «чудо-дерево» выдержит пушечный выстрел и вряд ли сгорит в костре, – об этом посторонним знать не обязательно. Равно как и про то, что электроприводы позволяли «телеге» двигаться без конной тяги со скоростью, превышающей скорость лошади.

Беда лишь в том, что хорошую скорость «телега» могла развить на ровной дороге, а вот в лесу, где под колёса попадались то кочки, то пеньки, а деревья как будто бросались прямо наперерез, скорость была не лошадиная, а почти улиточная, и расстояние от леса до деревни в жалкие две версты группа преодолела за целый час. Пешком и то быстрее.

В поскотине, плавно переходящей в околицу, стало полегче.

Группа приняла боевое построение. Павленко с Водневым впряглись в телегу, Дёмин с Морошкиным выдвинулись в авангард, Свешников шёл замыкающим. Что тут поделать, если классическое «Ослов и учёных – в середину каре!» никто не отменял. «Калаши» и водневский «Бизон» были, от греха подальше, спрятаны под плотным брезентом, укрывающим поклажу, зато штатные пистолеты и ножи наличествовали у каждого.

Если хотите представить деревню семнадцатого столетия, то нет ничего проще. Для начала представим современную. Уберём провода, удалим столбы и линии электропередач, снимем с крыш печные трубы, спутниковые тарелки и прочие телеантенны; шифер, рубероид и черепицу заменим дёрном или побуревшей от непогоды соломой. Сведём количество окон к одному-двум, сделаем их маленькими и вместо стекла натянем бычий пузырь. Ну, а сами дома утопим в землю так, чтобы торчала только верхняя часть.

Ещё не забудем убрать палисадники перед домами, вырубим кусты крыжовника и сирени, заменим дощатые заборы на покосившиеся плетни. Единственное, что можно не трогать, так это дорогу посередине деревни – разбитую вдрызг, с огромной лужей (почему-то никогда не просыхающей).

Кинематографисты, снимающие исторические фильмы, любят украшать лужу огромной свиньёй, и бедной животине вечно не везёт: то промчится сумасшедший всадник, то положительный герой закинет в лужу отрицательного персонажа. И обязательно достается ни в чём не повинной хрюшке.

Вот и сейчас четверо не очень трезвых мужиков, одетых в стрелецкие кафтаны зелёного сукна, пытались вытащить из лужи свинью. Та отчаянно упиралась и визжала, будто чуяла свою участь.

Со стрельцами препирался хозяин – немолодой мужик в залатанном армяке. Неподалёку кучковались соседи – с десяток крестьян.

Жители деревни пока не предпринимали никаких действий и не пытались помочь соседу. К тому же за зрелищем наблюдало ещё с дюжину ратников при ножах и саблях. Стало быть, расстановка сил была не в пользу деревенских.

– Да что же вы, ироды, деете! – восклицал хозяин, пытаясь отбить животину. – Я ж её на зиму берегу!

Один из стрельцов – чернобородый, цыганистого вида, небрежно отпихивая мужика, изрёк:

– Ты, Онисим, радуйся, что твою хрюшку мы съедим, а не ляхи. Пусть лучше русский человек мясцом закусит, а не пан драный!

– Да мне-то кой хрен разница! – начал орать мужик. – Мне чем семью кормить? Вона, всё поле вытоптано! Мне что, по миру с семьёй идти?

Появление новых персонажей в захудалой деревне не прошло незамеченным. Всё-таки странно, если вдруг появляются пять человек, впряжённых в телегу, да ещё с той стороны, откуда людей быть не должно. К тому же одетых несколько странно: в серые епанчи, из-под которых выглядывали серые же камзолы, и в круглые шапочки с красным верхом. На ногах – высокие сапоги. (Костюмеры и Свешников «смоделировали» псевдосербский костюм, чтобы было удобно и чтобы не особо выделяться).

Стрельцы, пытавшиеся отобрать свинью, слегка ослабили хватку, а остальные повскакивали.

Спецназовцы же бодрым шагом приближались к злополучной луже, намереваясь форсировать её вброд (объехать всё равно не получится).

– Чтой за валенки шествуют? – оскалив белоснежные зубы, спросил цыганистый.

– Никак, боярове своим ходом телеги таскают? – поддержал его мелкий ратник в грязной шапке. – И откудова вы такие чистенькие прётесь? Где ж вы были, когды мы кровя проливали?

– А чё, боярове, может, и меня отвезёте? – во весь рот осклабился цыганистый.

Чувствуя потеху, «группа поддержки» густо захохотала. Пятеро пришлых супротив шестнадцати…

Цыганистый нагло загородил дорогу, упёр руки в бока.

Дёмин, не вступая в дискуссию, провел хук справа, отчего стрелец захлебнулся собственным смехом, скрючился и упал мордой в лужу.

Хрюшка, отчаянно завизжав, вырвалась и побежала, спасаясь от неминуемой смерти, а стрельцы, слегка ошеломлённые и дезорганизованные визгом, не успели даже выкрикнуть «Наших бьют».

По четыре крепких мужика на одного – многовато даже для спецназа, но на стороне группы были два элемента: внезапность и навыки рукопашного боя двадцать первого века.

Через пару минут всё закончилось. Мародёры были повержены, никто не успел схватиться за оружие. Вернее, почти никто. Цыганистый стрелец, пролежавший всю драку в луже, очухался, медленно встал на ноги и, вытащив из-под кафтана здоровенный пистолет, навёл ствол на Дёмина.

– Ты бы бросил пистолю-то, – ласково попросил подполковник.

– Ах ты, курва такая! Да я тебя…

Досказать фразу стрелец не успел, оседая наземь с ножом в глазу, а «мирный» историк Свешников только пожал плечами – мол, тот первый начал.

– Ну, Алексей Михалыч, на хрена было мужика мочить? – недовольно пробурчал подполковник. – Порох в пистоле, небось, подмок.

Дёмин покачал головой, показывая – мол, выучили интеллигента на свою шею, но в глубине души был доволен: доцент всё сделал правильно.

– Вот придёшь к такому экзамен сдавать, а он тебе вилкой в глаз, – хохотнул Дениска, однако стушевался под строгим взором командира.

Дёмин, обведя начальственным взглядом совершенно обалдевших крестьян, кивнул на мародёров и приказал:

– Этих – связать.

Видя, что его команду не спешат выполнять, рявкнул:

– Кому сказано, мать вашу так?! Бегом!