Заботами местных домишко подлатали, заделали нижние этажи кирпичом, навесили мостков, площадок для антуража и обозначили как крепостной донжон – вроде последнего рубежа перед угрозой. У основания приткнулись строения попроще – несколько срубов, жестяных сараев, извечных контейнеров и каменных пакгаузов, сложенных неожиданно умело. По периметру раскинулась ограда из колючки и сварной арматуры, да защитные башенки – с виду точно здоровые бочки на ножках.

По тропкам, тротуарам меж домов сновали люди – деловито, без суеты. Таскали, перекладывали и слушали оклики старших. Один начальствующий примостился на уровне второго этажа на небольшом балкончике и матюгами подгонял нерадивых, сетуя на общую интеллектуальную деградацию. Это если приближенно.

-Вроде норм, - напряженно шепнул Томат. По глазам видно, что уже готов сорваться, но все же ратует за осторожность.

Вроде не вроде, а люди дохнут. Пару домиков выглядят подкопченными, а у одной каменной сарайки неведомые силы снесли угол, и теперь шустрые мужички возятся рядом, заделывая дыру. Кто помоложе пристроен на поднести, кто постарше орудуют мастерками.

Прям любо дорого посмотреть. Община поет на разные трудовые голоса, кипит в повседневных делах. Чуть левее от общей картины обнаружились с пяток аборигенов, уволакивавших в завалы трупы. Запашек шел с их направления.

-Может стыкнулись с кем? - не унимался общинник.

-Поспешим, а? – подала голос одна из женщин. Крыса плавно обернулась, и женщина постаралась скрыться за телегой.

-Цыц, - отмахнулся Томат. – Джимми?

-А пойдем потихоньку, - согласился.

Вышли под извечный скрип тележных осей и побрели неспеша, позволяя местным узреть и проникнуться. Среагировали они бурно – под общий гомон голосов занырнули в укрытия и приготовились к обороне. У периметра нарисовались пару ребят в боевом обвесе, а через десяток секунд к ним от центрального здания торопливо приковыляла колоритная женщина. Худая, сухопарая, затянутая в бушлат, подпоясанный армейским ремнем с охренительного размера пряжкой. Седые волосы туго затянуты в хвост, а на скуластом морщинистом лице застыло угрюмое непокорное выражение. Картину завершал допотопный пистоль, сунутый за пояс. Прям не женщина, а кремень. Атаман всея дрожи.

-Люсь, ты это чего?! – окликнул на повышенных Томат. Он побледнел и невольно замедлил шаг.

-Помидорник? – женщина ощутимо выдохнула и махнула рукой. – Вылезайте, это Помидорник.

-Томат, - поправил Томат.

-Насрать, - отмахнулась дама. – Таки решил перебраться?

-Сама знаешь, – нахмурился мужчина. – Обменялись же весточками.

-То верно, - покивала Люсьен. И подозрительно спросила: – Кто это с тобой?

-Нанял в охрану по случаю. На дороге неспокойно.

-Ага, ага, - пошамкала губами женщина. – Только чет стремно мне от них. Особенно с этого.

Она ткнула пальцем в тощего. Шест искренне удивился и покосился на меня – мол не виноват, командир, она сама выбрала главный жупел.

-Да мы сами его боимся, - звонко откликнулась Крыса. – Главное Марту не трогайте.

-Сочтемся, - буркнул тощий, багровея.

-Тихо, – твердо и веско сказал Замес.

Надо же, подействовало. Я удовлетворенно кивнул, наблюдая как люди Прядильщицы неторопливо возвращаются к делам, а на балкончике второго этажа прочищает горло бригадир.

-Бля, долбоебы! – прозвучало пробное.

Томат вздрогнул и спросил, точно шагнул с обрыва:

-Примешь?

-Когда отказывала, - немного обиженно сказала женщина. - Приму как водится. Рокот проводи, покажи, обеспечь.

Один из охранников вздохнул:

-Чуть что, сразу Рокот. Рокот то, Рокот се…

Его сосед – товарищ с габаритами поперек себя шире и роста в полтора метра, пресекая нытье, показал страдальцу кулак размером с хорошую дыньку.

-Че случилось-то, Люсь? – осторожно поинтересовался Томат, уступая дорогу телегам, втягивавшимся за периметр.

-Да толстожопик приходил, - вздохнула тетка, концентрируя взгляд на моей персоне. – Старею, ядрена вошь, не разглядела тебя, мил человек.

-Джимми. - Клянусь, от улыбки воздержался, но женщина вздрогнула.

Посмотрела на тощего, прислонившегося к борту, на умника, одарила взглядом женскую часть смены и хмыкнула:

-Смерть не любит крупных планов.

-Глубоко копнула, – согласился. – Но я Джимми.

-Толстожопик это который Ванька Зубр? – уточнил Томат.

-Толстожопик, - кивнула женщина. Определенная искра в ней есть – не отнять. Дамочка зубастая, нахлебалась опыта и не готова терпеть.

-И что? – нетерпеливо спросил общинник.

-Мои ребятишки отбились, - ответила Прядильщица и посмотрела на могучего коротышку охранника, который не отводил от меня злобного взгляда. Хрена себе ребятенок - чисто боевой гном на минималках.

-Увидел чего? – поинтересовался я вежливо.

-Охолони, Кухарь, - немедленно вскинулась женщина, обращаясь к охраннику. – Это мясо тебе не по зубам.

-Вижу, - проскрипел гном. – Но не верю.

-Паренек с яйцами, - одобрил я.

-Что по черным? - вклинился Томат, стараясь нивелировать возникшее напряжение.

-А вот это интересный вопрос, - мрачнея, сказала женщина.

-Сука, Жбан, - не сдержался Кухарь. Его взгляд метнулся к общинникам, задействованным на переноске трупов.

Я пригляделся - один из туземцев щеголял разбитым в месиво лицом. Ему еще и по корпусу прилетело, судя по кривобокой походке.

-Придурок с испугу метнулся к патрулю, - неохотно пояснила женщина. - Ну и доложил, что ватажники тявкают на честную общину.

-А черные чего? – понизил голос Томат, и оглянулся, точно гвардейцы могли выпрыгнуть из-за соседних обломков.

-Подошли, вестимо. Как мы положили людей толстожопого, так и подошли. Отметили нарушение, попеняли, что не можем справиться с пустяковой проблемой и выдали предписание. Сам знаешь, на мелочь они времени не тратят, предпочитают, чтобы местные справлялись сами. А ватаги, что покрупнее, думаю и так им забашляли. Круговая, сука, порука.

-Оу, ты со словами-то не играй. Накличешь, - напрягся Томат. – И чего теперь? У Зубра, слышал, сильная бригада...

-Да какое там, - женщина сплюнула. – Потрепали его знатно, теперь лезет, куда не просят. Вот только и мы не черные.

-Сука, Жбан, - гнул за свое охранник. И кулачок со стесанными костяшками почесал.

-Предписание? - решил я прояснить ситуацию. А то разговор, точно пряжа - вьется, вьется, но в узор нихера не складывается. Чуйка недобро встрепенулась – прям тревожный звоночек. Шутница Ось готова предъявить смене.

-На устранение Ивана Зубра, - ровно сказала женщина. – С целью обеспечения штатной работы общины.

-Заплатят? – прищурился Томат.

-Сам-то понял, что спросил, придурок? – рассвирепела Люсьен. - Конечно заплатят. Прайс стандартный – три аэро на четверку. Только кому, сука, они будут платить, после того как мы с Зубром убьемся друг о друга? Чую, копают под меня – больно уж сразу все навалилось. А в совпадения я не верю.

-Кому-то приглянулась община? – перешел на шепот дрожжевик.

-Хрен им, - женщина с тоской обвела взглядом угодья. – Но на фабричной случается всякое. Сам знаешь, сегодня община под одним, а завтра, глядишь, уже чужие хмыри пользуют. Да и Ладожские любят поразвлечься.

-Косякнула перед ними? – напрямую спросил общинник и чутка отодвинулся от набычившегося Кухаря.

-Не при чужих, - отрезала женщина и выразительно посмотрела на помидорника. - К тому же, патруль оставил обеспечение во исполнение предписания.

-Охренеть, - Томат побледнел.

Упомянутое обеспечение аккурат покинуло центральное здание. Приземистый гвардеец в исконно черной броне воинственных обводов и две молодых женщины в приталенных плащах поверх облегающих доспехов. Вооружены и опасны - мужик с крупногабаритным шмалабоем, дамочки с новой моделью местного вооружения по типу винтовок.

Троица двигалась неспешно, заставляя смолкать голоса. Шли грамотно, контролируя окружение – в движениях видны выучка и долгая практика. Хотя лица молодые – похожи на маски за минимумом эмоций.