— Я здесь уже давно, Белл. Я не знаю, во что ввязываюсь.

— Я не знаю, на что это было похоже тридцать лет назад, иначе я бы рассказала вам о различиях, — сказала Рори.

— Но ты можешь быть спокоен, зная, что печально известный Мясник ушел с улиц.

Его улыбка была натянутой, и когда он посмотрел на нее, его глаза засияли.

— Я надеюсь, что по округе разнесется слух о том, какая ты замечательная.

— Так и будет, — произнес мужской голос позади них.

— Мы с Серой позаботимся об этом.

Брюс стоял на почтительном расстоянии и кивнул головой в сторону Рори.

— Я сожалею только о том, что не буду помнить встречу с тобой.

Он посмотрел на Ашера, прежде чем повернуться, чтобы уйти.

— Будь осторожен там.

Когда он был вне пределов слышимости, Кэт спросила с набитым ртом:

— Зачем ты пригласил нового парня?

Ашер почесал подбородок и посмотрел в сторону Брюса.

— Он кажется хорошим парнем, и он приходил работать с нашей сантехникой в магазине.

— Где ты жил в Эрдикоа? — Рори спросила Ашера.

— Прямо за пределами столицы, с моими родителями, — ответил он.

— Надеюсь, они все еще живы. Сначала я навещу их. Как только я найду работу, у меня будет собственное жилье.

— Что ты хочешь сделать? — спросила Беллина.

— Я не придавал этому особого значения, — признался он.

— Какой смысл, если я все равно ничего не вспомню?

Чем дольше Рори была здесь, тем больше она понимала, что единственным настоящим наказанием, которое можно найти в Винкуле, было осознание того, что ты потеряешь часть своих воспоминаний. Некоторые, как и она сама, пробыли бы здесь всю жизнь и ничего бы не вспомнили.

Это напугало ее, и, судя по выражению лица Ашера, это напугало и его тоже.

После нескольких часов общения, смеха и чрезмерного количества выпитого организм Рори почувствовал последствия слишком долгого отсутствия. Все болело, и она надеялась, что Беллина нашла в аптеке зелья, которые залечат ее более мелкие травмы.

— Вам пора уходить, мисс Рейвен, — раздался голос Кая за ее плечом.

Окружающие ее люди перестали разговаривать и смотрели, как король положил руку ей на поясницу, чтобы направить ее. Она не видела его несколько дней, и ее раздражение усилилось.

— Я пока не хочу уходить, — солгала она, решив не позволять ему контролировать ее больше, чем необходимо.

Тени обвились вокруг ее руки напротив Кая и помогли ему увести ее.

— Подожди, — запротестовала она.

— Мне нужно попрощаться с Ашером.

Взгляд Кая посуровел, когда он перевел его на Ашера, прежде чем он кивнул один раз. Рори обняла Ашера за шею, и он свободно обвил руками ее талию.

— Я буду скучать по тебе за нас обоих, — прошептала она ему на ухо, и он кивнул ей в плечо.

— Возможно, я тебя не вспомню, — прошептал он в ответ.

— Но когда я увижу твое лицо или услышу твое имя, моя душа поймет, что ты хорошая.

Она отстранилась и смахнула слезу со своей щеки.

Рука Кая снова нашла ее спину и направила к выходу.

— Ты трахалась с ним?

Глаза Рори сузились.

— Какое тебе до этого дело?

— Все, что касается тебя, — это мое дело, — спокойно ответил он.

— Ответь на вопрос.

— Если бы я сказала "да", что бы ты сделал? — спросила она, приподняв брови.

Он сжал в кулаке заднюю часть ее платья и притянул ее ближе, его губы коснулись ее уха, пока они шли.

— Я бы трахал тебя до тех пор, пока единственное имя, которое ты помнила, не стало бы моим. Не дразните меня, мисс Рейвен.

Она остановилась.

— Я не видела тебя несколько дней, а до этого ты был мудаком. Что дает тебе право говорить мне такие вещи?

Он молчал, наблюдая за ней, и тени кружились по земле по мере того, как его напряженность росла.

— Ты хочешь сказать, что не думаешь об этом? Что это не то, чего жаждало твое тело с того момента, как мы встретились?

Слова были уверенными, а выражение его лица ни разу не дрогнуло. Она ненавидела, что он был прав, ненавидела, что его слова сделали ее влажнее, чем она когда — либо была. Что в нем было такого? Почему она поверила его заявлению о том, что он не убивал ни одну из их сестер? Почему она снова задает себе так много вопросов? Она раздражала себя.

Как и названия цветов, ее душа просто знала. Ее тело хотело его, несмотря на то, как он с ней обращался, и это заставляло ее стискивать зубы.

— Я не могу контролировать реакции своего тела, но я могу контролировать свои действия. Ты никогда больше не прикоснешься ко мне, — кипела она, злясь на себя больше всего.

Ублюдок ухмыльнулся.

— Разве ты не поняла? Я знаю, когда ты лжешь.

Ей хотелось топнуть ногой и потребовать, чтобы он ей поверил.

— Твои слова сладки, но твои действия воняют дерьмом, потому что ты полон им. Ни одна женщина не захочет мужчину, который обращается с ней как с ничтожным муравьем, даже если он король.

Со всем достоинством, на которое она была способна, она распахнула дверь в его кабинет, разозлившись, что это был единственный вход, которым она могла воспользоваться в небесную комнату. Она оставила его стоять в холле, и, к ее разочарованию, он позволил ей.

Кай смотрел, как Рори уходит с высоко поднятой головой, и, хотя ее слова были резкими, ее решимость сопротивляться ему заставила его член затвердеть под застежкой — молнией. Его дерзкая маленькая девочка с дико опасной жилкой больше не была той, перед кем он мог устоять.

Когда она была ранена, все его существование сузилось до нее и только до нее. Слова Сэма повторялись в его голове, и впервые он подумал о том, чтобы обратиться к своей сестре за помощью по поводу Гедеона.

Когда его брат обвинил его в убийстве Атарахи, Адила отказалась позволить ему защищаться, но что, если на этот раз он сможет заставить ее выслушать?

Утром в день убийства Атарахи Кайус был в Эрдикоа с похмелья после предыдущей ночи.

Его брат вышел с ними, и когда Кай проснулся на следующий день, было почти время обеда. Женщины, которую он трахнул в туалете бара, нигде не было видно, несмотря на то, что он обычно приводил своих женщин к себе в комнату за добавкой.

Он ничего не помнил о конце ночи.

Голова у него раскалывалась, и, выпив кувшин воды и приняв душ, чтобы избавиться от похмелья, он надел свою фирменную черную рубашку на пуговицах, черные брюки и серебряные кольца.

Он вышел из своей комнаты в поисках своего брата, чтобы спросить его, что случилось, и увидел Гедеона, стоящего в конце длинного коридора, одетого в ту же одежду, что и Кай.

Кай вспомнил, как подумал, что это странно, потому что там, где он был весь в темных тонах с серебряными вставками, как его дворец, Гедеон был золотым ребенком, одетым в светлые цвета и золото.

Кай последовал за ним, и к тому времени, когда он завернул за угол и вошел в единственную дверь в коридоре, которая вела в тронный зал, его сердце упало. Атара лежала на земле с кинжалом в сердце, и ее мертвые, стеклянные глаза смотрели на него в ответ.

Кай промчался через комнату и упал на колени, чтобы пощупать пульс, зная, что ничего не найдет. Одна рука обхватила кинжал, а другая уперлась ей в грудь, когда он вытащил оружие и осмотрел его.

Его видение расширилось, когда он понял, что это был его кинжал, который их отец подарил ему, когда он достиг совершеннолетия, и когда он поднялся на ноги, в комнату вошла служанка и закричала. Когда его глаза встретились с ее, она повернулась и убежала, а когда легион "Люкс Палас" вбежал в комнату и поймал его с поличным, он понял, что его подставили.

И он знал, что виноват Гедеон.

Он не мог позволить своему брату уйти безнаказанным за убийство Атарахи и подставу его.

Кай, обнаруживший свою Вечность, усложнил ситуацию, но, возможно, в этом не было необходимости. Если бы он смог заставить Адилу понять, он мог бы получить свой пирог и съесть его тоже.