К тому времени, как машина, наконец, останавливается, я уже порядком взвинчена. Мне хочется выскочить из багажника и крикнуть: «Попался, козел!», но он действительно попался? Кадзуо не мой. Я — не его. Я понятия не имею, кому буду принадлежать, если мой отец добьется своего.

Как бы это ни убивало меня, я сохраняю терпение и жду, пока не слышу, как подъезжают новые машины. Я слышу, как открываются и закрываются двери. Затем раздается гул разговоров людей. Я жду, пока все стихнет, прежде чем, наконец, нажать на защелку багажника и открыть его. Я осторожно выскальзываю из машины и вижу, что мы у причала. Рядом с машиной Кадзуо припарковано еще несколько тонированных машин.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, куда они все подевались. Вдалеке стоит красивая белая яхта. Она вся освещена. Я сразу понимаю, что это такое. Это одна из тех яхт для вечеринок. Разве богатые мужчины не нанимают супермоделей и все такое прочее, чтобы они ходили с ними на вечеринки? Они ведут их в эти комнаты под палубой и вытворяют невероятные вещи.

Я сжимаю кулаки, думая о том, как мой Кадзуо шлепает другую девушку. Если я и думала, что злюсь на своего отца, то это было ничто по сравнению с этим. Мне плевать, есть ли у меня претензии к Кадзуо или нет. Он не должен даже смотреть на кого-то другого. Мне плевать, что это нелогично и глупо.

Я должна бежать. Это мой шанс. Вместо этого я направляюсь к яхте. Теперь мой гнев полностью овладел мной. Причал пуст, Кадзуо и его люди уже на яхте, вероятно, начинают вечеринку.

Я говорю себе, что просто пойду и посмотрю. Посмотрю, что за человек Кадзуо. Как только я это сделаю, возможно, эти чувства уйдут. Тогда я смогу избавиться от фантазий в своей голове и начать составлять план настоящего побега.

Я довольно легко проскальзываю в лодку, затем направляюсь в заднюю часть, чтобы попытаться найти какую-нибудь лестницу. Наверное, мне стоит поискать место, где можно спрятаться, пока не начнется вечеринка. Я быстро нахожу лестницу и спускаюсь по ней. Я несколько раз отвлекалась на красоту яхты. Все такое новое и чистое.

Почему он не пригласил меня покататься с ним на яхте? Со мной можно было бы хорошо провести время. Я имею в виду, я бы предпочла пойти днем, когда мы могли бы поплавать, и он мог бы покормить меня виноградом. Может быть, даже увидеть дельфина или что-то в этом роде. Звучит потрясающе. Я бы тоже могла станцевать на столе, если бы он этого захотел.

Услышав, что кто-то приближается, я проскальзываю в одну из спален. Но я слышу только мужчин. Пока что ни хихиканья женщин, ни музыки не слышно. Я принюхиваюсь, когда воздух начинает наполняться запахом бензина. Что за черт? Может, они заправляются перед поездкой, но, черт возьми, он сильный. Запах становится невыносимым, и что-то в этом кажется неправильным. Но что я знаю о яхтах? Никто не приглашает меня на них покататься.

— О Боже. — Я задыхаюсь, когда вижу, что из-под двери просачивается дым, и раздается сигнал тревоги. Я открываю дверь, пытаясь убежать. Дым заполняет коридор, из-за чего ничего не видно, и я быстро теряю ориентацию. Я делаю единственное, что приходит мне в голову.

Я зову Кадзуо.

Глава 11

Кадзуо

— Что это было? — Спрашивает Тору, забрасывая последний баллончик с бензином на пылающую яхту.

Мое сердце подскакивает к горлу, когда я останавливаюсь как вкопанный.

— Мэй?

Я поворачиваюсь. Крик раздается снова.

Яхта уже отчаливает от причала, ее швартовы сброшены, и она может гореть посреди залива на всеобщее обозрение.

Я должен бежать. Сейчас. Если я этого не сделаю…

Я отступаю к заднему краю причала, а затем бегу в полную силу.

— Каз, не надо! — Кричит Тору, когда я прыгаю в темную воду и едва успеваю ухватиться за нижний борт пылающей яхты.

Что-то внутри взрывается, и корабль кренится так сильно, что меня чуть не отбрасывает за борт. Но я не отпускаю его. Только не тогда, когда Мэй нуждается во мне.

Я подтягиваюсь и пригибаюсь, вокруг меня клубится черный дым, а мостик охвачен пламенем.

— Мэй!

Я слышу ее слабый крик. Он доносится с нижней палубы. Языки пламени лижут лестницу, по которой я бегу вниз. Ударяясь коленями, я срываю с себя куртку и накидываю ее на голову, чтобы защититься от удушливого дыма. Я ползу на ощупь, пока не добираюсь до двери. Но когда я прижимаю к ней руку, она обжигает. Ее там нет. Не может быть.

— Мэй, где ты? — Зову я.

— Кадзуо! Я не могу дышать. — Она близко.

Я поворачиваюсь на звук ее голоса и вскакиваю на ноги, опрометью бросаясь сквозь жар и дым.

— Здесь, я здесь! — Она кашляет.

Я хватаю ее, еще один взрыв сотрясает яхту, когда я притягиваю ее к себе и накрываю ей лицо своей курткой.

Нельзя терять ни минуты. Я бегу обратно тем же путем, которым пришел, пламя ползет по потолку над головой, а вокруг нас падают куски дерева и искорёженный пластик. Я взбегаю по лестнице, мои глаза полны слез, в горле першит.

Когда я возвращаюсь на палубу, весь корабль начинает сильно крениться на правый борт, набирая воду, а пламя пожирает все, что находится над поверхностью.

Если мы останемся здесь, мы умрем. Крепко прижимая Мэй к себе, я несусь по палубе, затем перепрыгиваю через перила мы летим в холодную темную воду. Как раз в тот момент, когда мы летим, от очередного взрыва часть яхты разлетается вдребезги, и над головой пролетают куски горящей древесины. Мы погружаемся, вода очень холодная, несмотря на бушующий над головой ад.

Мэй начинает барахтаться, но я крепко держу ее и вытаскиваю на поверхность. Когда мы выныриваем из воды, мы оба хватаем ртом воздух. Дым все еще клубится вокруг нас, но уже не такой густой, как на лодке.

Я отталкиваюсь одной рукой и плыву к причалу, где Тору уже бросает нам веревку. Я хватаюсь за нее, и он подтягивает нас, пока яхта скрипит и воет, наполовину погрузившись в воду.

Мэй кашляет, когда я передаю ее Тору. Затем я забираюсь к ней за спину и тяжело опускаюсь на камни, пока Тору оглядывает нас.

— Срань господня. — Он бледен, как будто увидел чертово привидение. — Ни хрена себе, Каз.

Я склоняюсь над Мэй и кладу руку на ее перепачканную сажей щеку.

— Ты в порядке? — Она еще немного покашливает и кивает.

— Я.… я думаю, да.

— Ты уверена? — Я сажаю ее к себе на колени и осматриваю, изучая каждую клеточку ее тела, которую могу разглядеть. — Ты не обожглась или не ушиблась?

Она качает головой.

— Нет. — Ее глаза наполняются слезами. — Но мне жаль. Я не знала. — Она разрыдалась и спрятала лицо у меня на груди. — Мне так жаль.

Я хочу разозлиться на нее. И в какой-то степени я злюсь. Потому что она напугала меня до смерти. Если бы с ней что-то случилось, я бы не смог себе этого простить.

Крепко обняв ее, я нежно укачиваю ее, пока мои люди возвращаются к своим машинам и уезжают. Вдалеке раздаются звуки сирен, когда я поднимаюсь на ноги и несу ее, все еще плачущую, к своей машине. Я сажусь на заднее сиденье и держу ее, пока Тору ведет машину.

Мне никогда в жизни не было так страшно. Это о чем-то говорит после всего, что я сделал, через что прошел. Но когда я услышал ее испуганный крик — крик, зовущий меня, — у меня мурашки побежали по спине, когда я вспомнил, как это звучало.

— Почему, маленькая бунтарка? — Я убираю мокрые волосы с ее лба. — Зачем ты это сделала?

Она всхлипывает, слезы все еще текут, когда я глажу ее по щекам.

— Я думала, ты… я думала… — Она кашляет.

Я бросаю взгляд на Тору в зеркале заднего вида.

— Немедленно вызови моего врача на дом. Я хочу, чтобы он осмотрел ее. Заплати вдвое, втрое больше, сколько потребуется.

— Понял. — Тору кивает и достает свой телефон.

Поворачиваясь к Мэй, я запечатлеваю поцелуй на ее прохладном лбу.

— А теперь объясни. Мне нужно знать, что только что произошло, чтобы это больше никогда не повторилось.

— Я хотела, чтобы ты лег в постель, но ты этого не сделал, поэтому я немного подслушала, о чем ты говорил с Тору, но не смогла разобрать всего. Я знала, что ты куда-то собрался, поэтому спряталась в твоем багажнике. — Она повышает голос и говорит быстро.