Я снова целую ее в лоб.

— Ты в безопасности. Все в порядке. Не торопись, маленькая бунтарка. Не торопись.

Она кивает и снова шмыгает носом.

— Я думала, ты собираешься на вечеринку на яхте. Я-я думала, там будут стриптизерши и все такое, и я разозлилась и…

Я не могу сдержать смешок, который вырывается у меня.

— Ты думала, что я ушел к другой женщине, когда ты была в моей постели? — Ее брови сходятся на переносице.

— Ну, я думаю… Да. Это то, что я подумала.

Я смеюсь так сильно, что начинаю кашлять, мои легкие горят от едкого дыма, но, черт возьми, если она смешит меня.

— Ты думаешь, есть хоть одна женщина в мире, которая смогла бы соблазнить меня, когда у меня есть ты, Мэй?

Ее хмурый взгляд расплывается в легкой улыбке.

— Ты серьезно?

— Конечно. — Я прижимаюсь лбом к ее лбу. — Не сомневайся в этом, Мэй. Никогда.

— Хорошо.

Я крепче прижимаю ее к себе.

— И никогда не подвергай себя такой опасности. Поняла?

— Я не хотела.

— Но ты сделала это. Если хочешь спросить меня о чем-то, спрашивай. Если хочешь знать, куда я еду, спрашивай. Но не подвергай себя опасности. Я мог потерять тебя. — Мой голос срывается от этой мысли, от боли, которую причиняет произнесение этого вслух. — Не поступай так со мной, Мэй. — Шепчу я и глажу ее по щеке. — Пожалуйста, не надо.

Она утыкается лицом мне в шею и кивает.

— Я не буду. Мне жаль.

— Все в порядке, маленькая бунтарка. У нас все будет хорошо. — Я прижимаю ее к себе и всерьез думаю о том, чтобы никогда больше не выпускать ее из своих надежных объятий.

Глава 12

Мэй

Кадзуо стоит в изножье кровати, скрестив руки на груди. Он практически не сводит глаз с доктора, пока тот осматривает меня. Доктор Хант сдерживает улыбку, но, похоже, Кадзуо его не беспокоит. Значит, один из нас. Я и сама начинаю раздражаться.

Прошло почти три дня с той ужасной ночи. Сначала я не думала, что Кадзуо на меня злится. Не из-за того, что он прижимал меня к себе так, будто я исчезну, если он отпустит меня хоть на секунду. Он привел меня обратно в дом, где отрывисто отдавал приказы всем, кроме меня, прежде чем отвести наверх, в свою спальню. Он раздел меня и потащил за собой в душ. Он сделал то же самое со своей одеждой, но оставил свои дурацкие боксеры.

Несмотря на то, что у меня раскалывалась голова и легкие были словно в огне, все, на что я могла обратить внимание, — это на то, как руки Кадзуо касались моего тела, когда он смывал дым с моих волос, а затем с кожи, прежде чем проделать то же самое со своим собственным. Я видела очертания его эрекции, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы что-то с ней сделать. Он никогда этого не делает.

Как только он убедился, что с меня смыл всю сажу, он отнес меня обратно в постель, куда пришел доктор и осмотрел меня. К тому времени я чувствовала себя в миллион раз лучше, но врач сказал, что мне нужно успокоиться. Теперь эта кровать стала моей тюрьмой на последние 72 часа.

Сначала мне это нравилось. Кадзуо часто обнимал меня, и мы лежали в постели, а Кузи лежал рядом с нами. Но каждый раз, когда я пыталась встать, Кадзуо засовывал руку мне в трусики и доводил меня до оргазма. Я думала, что я в раю. За исключением того, что теперь я осознаю, что нахожусь в состоянии постельного ареста, испытывая только жалкие оргазмы.

Ладно, они не жалкие. Они сногсшибательны. Настолько, что я забываю о том, что лежу на кровати, когда Кадзуо начинает целовать меня и дарить свои нежные прикосновения. Но я понимаю, что мне нужно больше. Намного больше. Кадзуо держит меня на расстоянии вытянутой руки, но при этом умудряется прижимать к себе. Это звучит безумно, но правда. С каждым днем я становлюсь все более нетерпеливой.

— Твои легкие в порядке. Думаю, теперь ты можешь выпустить ее из кровати, — говорит доктор Хант, убирая свой стетоскоп с моей спины.

— Уверены? — Кадзуо хмурится еще сильнее.

— Я уверен. Она здоровая молодая женщина. Ей больше нет необходимости в постельном режиме.

Мне хочется показать Кадзуо язык, но я сдерживаюсь. Перед приходом доктора Ханта Кадзуо говорил о том, что я должна провести в постели неделю. Я ни за что не смогу так долго усидеть на месте. Я сойду с ума.

— Мы можем поговорить? — Кадзуо жестом приглашает доктора следовать за ним из спальни. Я знаю, что он собирается попытаться убедить доктора передумать. Я закатываю глаза. Я бы позвала Кадзуо, но не делаю этого, зная, что как только он выйдет из этой комнаты, я сразу же встану с постели.

— Можем, — соглашается доктор Хант. — Но ее самочувствие не изменится, когда мы выйдет в коридор.

Я борюсь с хихиканьем, не желая изводить Кадзуо, а может, и следовало бы. Я наблюдаю, как они оба выходят из спальни, чтобы немного поболтать. Мои мысли возвращаются к той порке, которую я получила за ложь.

После того, что я выкинула в прошлый раз, у меня должны были быть серьезные неприятности. Я думаю, что у меня постельный режим, но не было никаких шлепков или чего-то подобного тому, что он устроил мне в тот день. У меня начинает болеть между бедер, когда я вспоминаю, каким сильным был тот оргазм. Как его рука доставляла мне боль и удовольствие одновременно.

Как бы странно это ни звучало, но, когда Кадзуо наклонил меня над кроватью, чтобы наказать, я почувствовала, что меня видят и по-настоящему заботятся обо мне. Я наслаждалась каждой секундой, пока он не выскользнул из комнаты. С тех пор я не видела его таким. С той ночи, когда случился пожар на яхте, он обращался со мной так, словно я хрустальная.

То, что я сделала, было глупостью, и я бы никогда больше так не поступила, но мне нужно вернуть хоть немного прежнего Кадзуо. Я не хочу лежать, как будто я слишком хрупкая, чтобы со мной можно было справиться. Я хочу сидеть у него на коленях — или быть повисшей на них. Это звучит еще лучше.

— Доктор Хант согласился, что еще два дня постельного режима пойдут твоему организму на пользу, — говорит Кадзуо, отвлекая меня от моих мыслей.

Я сердито смотрю на него, понимая, что, либо доктор на самом деле этого не говорил, либо он каким-то образом вынудил его к этому.

— Да? — Я приподнимаю бровь, обвиняя его в глупости. — Куда делся добрый доктор Хант? Я бы с удовольствием спросила его, почему он передумал. — В эту игру могут играть двое. Я ни за что не останусь в этой постели еще на два дня. Это может произойти только в том случае, если Кадзуо наконец сдастся.

— У него были другие пациенты, и он ушел. — Прежде чем я успеваю еще раз оттолкнуть его, он целует меня до потери сознания. Его рука, как всегда, скользит мне в трусики. Его волшебные пальцы заставляют меня кончить. — Отдыхай, — приказывает он, нежно целуя меня. — Я вернусь, когда ты выспишься. Пойду в свой кабинет.

— Мм… окей. — Я зеваю, когда он выскальзывает из комнаты. Это почти срабатывает, пока Кузи не стучит своей маленькой лапкой по моему лицу, будя меня, прежде чем я успеваю погрузиться в глубокий сон. — Хочешь поиграть? — Я целую его в нос. — Дай мне одеться. — Я вскакиваю с кровати, составляя план, который приведет меня к неприятностям, но на этот раз хорошим.

Я давно хотела поквитаться с людьми Кадзуо за то, что они превратили его в ворчливого зверя. Уверена, что он вымещает свое недовольство на всех остальных, в то время как на самом деле он должен злиться только на меня. Итак, я собираюсь испечь ребятам мое знаменитое кунжутное печенье, и у меня есть идеальный наряд, в котором я смогу это сделать.

Надеюсь, на этот раз, когда Кадзуо вернет меня в эту постель, я понесу заслуженное наказание.

Глава 13

Кадзуо

— До вечеринки осталось всего два дня. — Тору уставился в свой ноутбук, а я сижу за своим столом. Он вздыхает. — Это просто логистический кошмар — делать все, что ты хочешь.

— Я верю в тебя.

— Ты уверен, что хочешь этого? — Он смотрит на меня поверх экрана.

— Да. Мы долго ждали этого. И теперь, когда Ито решили открыто атаковать, они должны уйти.