Мы вернулись на дорогу и проехали по накатанной грунтовке дальше, чтобы узнать, что еще располагается за этой складской базой. Приблизительно через полтора-два километра, мы въехали в небольшой поселок и, проехав его до конца, уперлись в узловую железнодорожную станцию. Покрутившись еще немного по поселку, я решил вернуться обратно в город. Слушая в пол-уха болтовню Славки и время от времени кивая, чтобы он не обиделся, я обдумывал дальнейший план действий.

Для достижения моей цели можно было бы пойти длинным путем и устроиться работать на базу. Я думаю, что грузчики здесь нужны всегда. Тогда я смогу не спеша узнать, что находится на особо охраняемой территории, и понять, как проникнуть туда. А с другой стороны, зачем идти таким сложным путем? Он займет много времени и вероятность засветиться будет очень высока, особенно если диверсию на базе будут расследовать правоохранительные органы. Тогда они перетряхнут всех вновь устроившихся на работу. Я так бы и сделал на их месте. Нет, этот вариант отпадает.

С вероятностью девяносто девять процентов, здесь находится нужный мне цех по производству контрафакта. Моя конечная цель — посчитаться с Вахо за гибель Марины. Для этого мне нужно узнать, где он обитает. Если с его цехом что-то случится, сюда примчится либо он сам, либо начальник его охраны Виктор. И тот и другой варианты устраивают меня полностью. Я смогу сесть им на хвост и узнать, где находится логово Вахо. Значит, мне нужно просто понаблюдать за зданием со стороны, например, засев в куче старых поддонов, чтобы понять, как охраняется этот объект. Тогда, как следует подготовившись, я смогу осуществить диверсию и дождаться, когда приедет кто-то из высшего руководства, чтобы сесть им на хвост.

— Доброе утро, Вахтанг Отаевич, я вам не помешаю? — Виктор Смирнов, правая рука смотрящего за городом, подошел по выложенной камнем садовой дорожке к беседке, стоящей в тени деревьев. Вахо сидел внутри за большим, застеленным белой скатертью столом с чашечкой утреннего кофе и свежей газетой в руках.

— Проходи, Витя, присаживайся. Как ты мне можешь помешать? Сейчас тебе кофе принесут. — Приветливо кивнул Вахо, отложив газету в сторону и кивнув молодому парню во всем черном, стоявшему неподалеку, чтобы тот принес кофе для гостя. После он снова посмотрел на Виктора и спросил.

— Ты сегодня так рано зашел, чтобы проведать старика, или у тебя опять что-то по делу?

— По делу, Вахтанг Отаевич, вы уж меня извините, — сокрушенно развел руками посетитель.

— За что мне тебя извинять, Витя? Знаю, что ты всегда работаешь другим на зависть, поэтому и дела с которыми ты приходишь, всегда важные. Что там сегодня у тебя?

— На этот раз у меня не очень важное дело, но все же. Помните, вы мне давали поручение разыскать некого Тиму — Тимофея Короткова, который после памятного вам боя на тотализаторе этим летом, ограбил и выбросил прямо на дорогу победителя того самого боя — молодого человека по имени Юра? У этого Юры еще прозвище «Отморозок», и он дружил с Мариной.

— Помню, Витя, конечно помню, — сразу помрачнел Вахо. — Жалко мне мою девочку. Не уберег я её. Простить этого себе до сих пор не могу. Плохо она умерла, а наказать человека, сделавшего с ней это, я сейчас не могу. Нужен он мне очень, и не только мне нужен, а обществу нашему. Не могу я свое личное выше общественного поставить.

— Понимаю, Вахтанг Отаевич, — соглашаясь, кивнул Виктор, и чтобы смягчить наступившее молчание, добавил: — Мы её в хорошем месте похоронили, на излучине реки. Там лишних людей не бывает, никто её не потревожит, а её душе простор будет виден — вся даль наших степей и сила реки могучей.

— Знаю, Витя, знаю, — тяжело вздохнул Вахо и острым взглядом посмотрел на Виктора. — Так что там с этим Тимой, Витя?

— Нашли его мои бывшие коллеги по приметам. Засветился он с деньгами под Москвой, в Железнодорожном. Сорил ими сильно, думал, наверное, что не найдут его. Мне как сообщили, где он обычно бывает, так мои ребята туда выехали и там же на месте его и наказали. Поломали его сильно, жить будет, но разбойничать уже вряд ли. Деньги, украденные им, забрали, он сам все отдал, там было почти двадцать пять тысяч. Остальное он потратил — машину новую купил и по кабакам с бабами шлялся. Машину его мы сожгли. Так что, он остался ни с чем и здоровье потерял. Все как вы и говорили.

— Хорошо, Витя, это справедливо. Как говорится, «глаз за глаз». Мне хоть немного на душе легче, что последнюю просьбу Марины мы выполнили. — Ещё раз вздохнул Вахо и тут же продолжил, глядя прямо в глаза Виктору. — Чтобы уж до конца закрыть это дело, сделаем так: я добавлю туда ещё денег, чтобы добить до тридцатки, и отдай эту сумму Юре. Я знаю, Марине бы это понравилось. Он и сам вроде парень не глупый, пусть жизнь свою устраивает и Марине пусть в душе спасибо скажет, что попросила за него. Драться, как я слышал, он уже не сможет?

— Я узнавал тогда, после удара по голове у него была сильная черепно-мозговая травма. Он там, вроде даже память терял. А со спортом, и тем более с контактными боями, врачи ему рекомендовали вообще завязывать, — подтвердил Виктор. — Я сам завезу ему деньги. Честно признаться, за делами да заботами, я совсем потерял его из виду. Он, после больницы, на длительное время на море уехал, здоровье поправить. Это было ещё, когда Марина была жива. Может, уже и вернулся.

— Хорошо. В общем, давай найди его, и отдай деньги, он их честно заработал.

— Выполню, Вахтанг Отаевич, — кивнул Виктор и добавил: — Теперь о делах. У нас новый цех на базе наконец вышел на проектную мощность. Сейчас готовим крупную партию для переброски в Москву. Все материалы уже завезены, думаю, что через пару недель вся партия будет готова. Друзья Потапова в Москве, те, которые нужного человечка поставили во главе комиссии, расследующей наш весенний провал, гарантируют, что на этот раз там все пойдет нормально и никаких накладок больше не будет.

— Ну что же, это хорошая новость, Витя, — непроизвольно потер большой и указательный пальцы на правой руке Вахо. — Пора бы нам компенсировать свои потери и получить прибыль от вложенных в развитие инвестиций. а там и о более крупных делах подумаем. Пусть Егор отрабатывает то, что мы в него вложили.

Я сижу в заранее подготовленном схроне, среди штабелей старых поломанных поддонов, и наблюдаю за загадочным зданием внутри основной складской базы. Сегодня я подготовился получше, чем в прошлый раз. На мне одета синяя спецовка Славкиного отца. Она большая и болтается на мне как на пугале, но зато сейчас я один в один похож на местных работяг, суетящихся на погрузке у пандусов. Кроме того, я взял с собой из своих запасов бинокль, еду и воду, так как сидеть мне здесь достаточно долго. Машину, чтобы не палиться, я сегодня поставил в паре километров от базы, спрятав её в развалинах каких-то казарм или конюшен, не знаю, что там на самом деле раньше было.

Нахожусь на своем посту уже несколько часов, отмечая все события, связанные с закрытой территорией. Какие-то люди время от времени выходят покурить из дверей здания. В окна ничего не увидать, они совершенно непрозрачные, скорее всего выкрашены белой краской изнутри. Днем к цеху ещё раз приезжала уже знакомая мне серая «буханка» с тем же водителем. Тот, вместе с рабочим, вышедшим на помощь из здания, сначала выгрузили продукты, а потом погрузили в машину несколько больших картонных коробок. Из одной из них во время погрузки выскользнуло несколько упакованных пакетов с джинсами. Упавшее быстро подняли и засунули обратно, но я, разглядев в бинокль, что находится в упаковках, ещё раз уверился, что это именно нужный мне объект. «Буханка» после погрузки сразу же уехала и больше не появлялась.

Для того чтобы попасть на закрытую территорию цеха, нужно пройти или проехать мимо давешнего вахтера и огромной собаки, сидящей на толстой цепи. Собачья будка прилепилась сбоку к будке охраны на въезде. Лишние люди в это место не заходят. Все на базе заняты своим делом и никому кроме меня нет дела до двухэтажного кирпичного здания, стоящего на отшибе.