— А где ты гулял, помнишь?

— Вроде у себя по району, около парка.

— С тобой вместе был кто-нибудь? — уточняет лейтенант.

— Нет, никого со мной не было, — отвечаю ему я. — Я люблю гулять в одиночестве. Можно подумать о том о сем, и никто не лезет с разными разговорами.

— У тебя есть какие-нибудь недоброжелатели?

— Да какие у меня могут быть недоброжелатели? — пожимаю плечами. — Я только пару недель назад, как школу закончил, собирался в институт поступать, а теперь вот пролетел с экзаменами из-за этого происшествия.

— Но кто-то же тебя избил, а потом и огрел чем-то тяжелым по голове. И если ты гулял в городе около парка, то как оказался за городом, лежащим на дороге? Значит, тебя кто-то вывез, а потом выкинул из машины прямо на обочину.

— Так говорю же вам, не знаю, точнее не помню. Помню только сильный удар сзади, и все как отрезало.

— Твоя мама говорит, что ты очень активно занимаешься спортом и даже выступал на соревнованиях.

— Да, я самбо занимаюсь и зимой, на клубном турнире даже второе место взял по своему возрасту и в своем весе — подтвердил я.

— Так вот врач говорит, что о спорте ты можешь забыть — жестко говорит мне летёха — после такой травмы как у тебя, боевые виды спорта, такие как самбо, для тебя закрыты. Так что тот, кто с тобой так поступил, можно сказать, лишил тебя не только возможности поступить в институт в этом году, но и спортивного будущего.

А вот это уже хреновато. Ни мать, которая просто оросила меня слезами, когда пришла в больницу и увидела, что я наконец очнулся, ни мой лечащий врач — широкоплечий бородач Иван Витальевич не говорили мне о противопоказаниях к занятиям спортом, правда я и не спрашивал его об этом. Надо будет обязательно уточнить. А пока я смотрю на лейтенанта и только пожимаю плечами, давая всем своим видом понять, что я реально ничего не помню.

— Хотя, с другой стороны, можно сказать, что тебе повезло, что ты вообще выжил. — продолжает гнуть свою линию летёха — Если бы чуть посильнее тебя ударили, то мог бы и умереть, не дождавшись помощи. Или овощем бы стал, что еще хуже. Кормили бы тебя с ложечки всю жизнь, и ссался бы под себя. Хороша перспективка? А ты покрываешь тех, кто это сделал.

— Да никого я не покрываю, — развожу руками — просто не помню.

— Ну ладно, поправляйся — собирается на выход милиционер и протягивает мне листик, вырванный из блокнота. — Если все же, что-то вспомнишь, вот тебе мой телефон.

Беру листик и вижу номер телефона и фамилию — Карасев Сергей Тимофеевич. Киваю и говорю

— Обязательно, Сергей Тимофеевич. Если что-то вспомню, я вам сразу обязательно позвоню.

Лейтенант вышел, а я впал в глубокую задумчивость. Неужели то, что он сейчас сказал, правда? Я чувствую себя пока, мягко говоря, не ахти. Слабость, тремор в руках. Могу, конечно, вставать и двигаться. В туалет сам хожу, хотя чтобы дойти до него по длинному больничному коридору, мне приходится несколько раз отдыхать, как будто я старичок какой. Да нет, не может быть. Просто это последствия сильного удара по голове и сотрясения мозга. Сука, Тима! Мой счет к нему вырос до небес. Дай только добраться до тебя. Надо будет поговорить с врачом самому, чтобы понять ситуацию, а не со слов летёхи, которому нужно было вывести меня на эмоции, глядишь, я и сболтнул бы что-нибудь. Ко мне в палату зашла пожилая медсестра и принесла мне баночку с лекарствами. Дождавшись, пока я выпью таблетки, она собиралась выйти, но я остановил ее.

— Извините, а мой лечащий врач, Иван Витальевич, сегодня еще в больнице? Могу я его увидеть?

— Да, он сегодня будет до шестнадцати часов, но я его в отделении не видела, наверное, он где-то по больнице ходит. Если не успеешь его сегодня поймать, то уже завтра на утреннем обходе увидишь.

— Ну да, в таком состоянии, сейчас мне будет трудно поймать даже черепаху — попытался пошутить я.

— Тебе сейчас лежать надо побольше, чтобы восстановиться, — кивнула мне медсестра. — Мать у тебя очень хорошая. Пока ты был без сознания, она почти не отходила от тебя.

— Спасибо, я знаю, — киваю я женщине.

— И дамочка, которая к тебе постоянно приходит, тоже очень волновалась. — продолжает она, — Бегала, шумела, добивалась, чтобы тебя в отдельную палату перевели, и лучшего доктора твоим лечащим врачом сделали. Так что, считай, что тебе повезло, Иван Витальевич, у нас самый лучший в больнице по неврологии, а может и во всем городе. Он, между прочим, кандидат медицинских наук, уж кто-кто, а он тебя на ноги поставит.

— Спасибо — я еще раз поблагодарил медсестру, а на душе стало как-то теплее, от того что кто-то переживает и заботится обо мне.

Ближе к вечеру, ко мне пришла моя спортивная команда в полном составе. Парни принесли с собой яблоки, малину, палку колбасы, банку кабачковой икры с батоном хлеба и трехлитровый баллон сока. Вместе с ними в мою палату ворвались смех, шум и веселье. Я предложил, не откладывая в долгий ящик, сразу сожрать все, что они принесли, так как кормят здесь вполне на уровне и холодильника, чтобы хранить продукты, у меня нет.

Моя идея получила бурное одобрение. Мы быстренько организовали импровизированный стол на тумбочке и подоконнике. Ванька открыл баллон с соком, несколько раз стукнув локтем по его жестяной крышке сверху. Крышка вогнулась и легко снялась. Стаканов было всего два, но мы люди не брезгливые, так что, пили сок из общих стаканов.

Парни наперебой делились новостями. Ванька — большой молодец! Он поступил в Московский государственный технический университет СТАНКИН на специальность Автоматизация и комплексная механизация машиностроения. Я и не знал, что он такой продвинутый в техническом отношении парень. Ну что же я искренне рад за него. Мои одноклассники, Славка Завадский и Игорь Ким, оба поступили в наш политех на электромеханический факультет на специальность Электропривод и автоматизация промышленных установок. Туда, куда бы и я поступал, если бы не провалялся в больнице во время вступительных экзаменов. Сашка Петров успешно перешел в десятый класс, ну а Армен — на третий курс торгового техникума.

Парни, за время моего вынужденного отсутствия, организовались и пока тренируются на полянке сами. Функции лидера на себя взял Игорь Ким и, судя по настрою группы, справляется с ними очень хорошо. Я очень рад, что мои первые в этом мире ученики не разбежались при возникновении трудностей с залом и из-за болезни тренера, то есть меня, а как настоящая организация, выдвинули нового лидера, и продолжили тренировки. Это показывает жизнеспособность нашей маленькой группы.

Нет, нет, при виде смеющихся полных жизни друзей, глубоко внутри меня пробегала нотка грусти. Я мог бы сейчас, так же как они, радоваться жизни и осваивать новые горизонты, а вместо этого, мне предстоит долгий период восстановления, и еще неизвестно, смогу ли я, вернуть свою прежнюю форму. И еще, как минимум год, я теряю, для учебы в ВУЗе, так как вступительные экзамены везде уже прошли и даже уже известны их результаты. Вот так, эта гнида Тима, одним ударом монтировки по затылку отбросил меня далеко назад. Но ничего, я выгребу из этой ямы и постараюсь найти его, чтобы за все рассчитаться. Долго нам пообщаться не дали. Знакомая медсестра, минут через сорок выставила парней из палаты. И я остался один, с удивлением почувствовав некоторое облегчение. Как-то устал я, от сегодняшних посещений, как будто вагон угля разгрузил в одиночку. Со мной явно что-то не то.

Утром на обходе мой лечащий врач Иван Витальевич долго меня осматривал, обстукивал, чуть ли не обнюхивал. Судя по всему, результатами осмотра он остался доволен. Так как под конец он потер свои мощные волосатые руки и кивнул головой.

— Ну-с, молодой человек, я вижу, вы уверенно идете на поправку. Если дело так пойдет и дальше, то мы вас на следующей неделе уже выпишем.

— Это здорово, — радуюсь вместе с ним я. — А дальнейшие рекомендации после выписки какие будут?