— Папа! Юра! — взмолилась совсем потерявшая нить разговора Светлана. — У меня уже все в голове перепуталось от ваших вселенных и мультивселенных. Пусть лучше Юра расскажет про этот новый фильм по книжке. Мне так интересно, кто будет играть роль Алисы Селезневой? И вообще, мне все про этот фильм интересно.

— Все, все умолкаю, — поднял обе руки Федор Степанович. — Если Светланка на меня обидится, она может неделю со мной не разговаривать. Она бывает иногда такой букой.

— Ну папа! — Света раздраженно сверкнула глазами на отца.

— Я же говорю, молчу, дочка! Ну чистая мама.

Федор Ильич подмигнул мне и встал из-за стола, оставив меня отдуваться за мой язык и рассказывать Светлане и ерзающему от нетерпения на скамейке Ваньке про новый сериал «Гостья из будущего», который еще не вышел на экраны.

Утром, без пятнадцати пять, я был уже на ногах. За окном едва светает. Одевшись в шорты и футболку, натягиваю кеды на ноги и быстро выбегаю на улицу к общей умывалке. Умываюсь, чищу зубы и, вернувшись в свой сарайчик, закидываю полотенце и плавки в небольшой пакет и, свернув его трубочкой, выбегаю со двора, направляясь вниз, к морю. Улицы еще пустынны. Так рано никто не встает. Бегу трусцой, помню о головных болях, если переусердствую.

Уже через десять минут я на пляже. Сейчас на нем совершенно пусто, только чайки и жирные бакланы бродят по песку, испуганно разбегаясь и срываясь в полет при моем приближении. Ноги вязнут в остывшем за ночь песке, и я выбегаю на влажную кромку берега. Рядом, с мягким шипением, разбивается о песок волна и убегает обратно, оставляя пену и кусочки водорослей. Я бегу по широкому пляжу вниз по направлению к Анапе, вижу восход солнца и чувствую внутри себя возбуждающий подъем. Уходят прочь мои проблемы и заботы, такие мелкие перед этой красотой. Есть только поднимающееся из-за дюн солнце, мокрый песок под ногами и море, время от времени пытающееся облизать мои мерно отталкивающиеся от мокрого песка ноги.

Пробежав по ощущениям километра три, я разворачиваюсь и бегу обратно, глазами подыскивая подходящее место для тренировки. Вскоре я увидел высокие дюны, образующие между собой небольшую ложбинку с относительно ровной площадкой посредине. Вроде подходит для разминки. Бегу к найденной площадке и, бросив пакет с полотенцем на песок, делаю разминку. Начиная с шеи, медленно прорабатываю все суставы тела, делаю вращения, махи, скручивания, постепенно увеличивая амплитуду движений.

Полная разминка заняла у меня не меньше получаса. Пока я так разогревался, на вершине соседней дюны появился смуглый худощавый мужчина с бородой, одетый в синие спортивные штаны и синюю же футболку. Как и откуда он возник, я не заметил. Просто кинув очередной взгляд вокруг себя, я увидел метрах в пятидесяти левее сидящего на вершине дюны человека. Он сидел в йоговской асане полного лотоса, выпрямив спину и положив руки ладонями вверх себе на колени. Глаза его были устремлены вдаль.

Я продолжил свою тренировку, приступив к отработке серий ударов в движении, иногда бросая взгляды в сторону бородатого мужика. Все время, что я так тренировался, а прошло никак не менее сорока минут, мужик даже не пошевелился, оставаясь неподвижным, как скала. Йог, наверное. Закончив с тренировкой, я постелил на песок сложенное в несколько раз полотенце и сел по-турецки, полный лотос тоже могу, но пока ненадолго. Закрыв глаза и привычно расслабив мышцы тела, я сконцентрировался на дыхании и стал считать вдохи и выдохи, добиваясь полного очищения сознания от блуждающих туда-сюда мыслей и образов.

Минут через двадцать я открыл глаза и медленно осмотрел все вокруг. Мужчина с бородой уже куда-то пропал, ушел, наверное. На пляже начали появляться первые отдыхающие. Я посмотрел на часы. Ого, уже пятнадцать минут восьмого. Надо бы еще немного поплавать и бежать домой завтракать.

С этого дня у меня все потекло по заведенному распорядку. Утром подъем в четыре сорок пять, потом пробежка, зарядка, медитация и плавание. Каждое утро делая зарядку, я вижу того самого мужика, который все так же медитирует на верхушке дюны. Мы с ним даже взаимно стали приветствовать друг друга коротким взмахом руки.

После утренней тренировки я трусцой возвращаюсь обратно. Дома завтракаю и, пока не очень жарко, иду гулять на лиман, или просто слоняюсь по поселку, с каждым разом удаляясь все дальше в сторону Анапы. Возвращаюсь обычно ближе к обеду, делаю короткую тренировку по кроссфиту, без остановки чередуя различные упражнения на руки, пресс и ноги. Дальше обед, обязательный послеобеденный сон и после шестнадцати дня, когда жара уже спадает поход на пляж, где я, увязая в песке, бегаю вверх вниз по дюнам, таскаю найденные и принесенные на мое тренировочное место тяжелые камни и растягиваюсь. Потом снова заплыв на пару километров и возвращение на ужин.

После ужина, я обычно болтал в беседке с семейством Столяровых на самые различные темы. Мы частенько сходились с главой семейства в спорах на тему науки, истории, или религии, и иногда в полголоса, мы даже могли затронуть тему политики. Впрочем, ничего криминального или антисоветского в наших разговорах не было, потому как пиндосов и прочих англосаксов, я недолюбливал едва ли не сильнее чем он, имея на личном опыте на это более веские основания.

Мне импонировал этот открытый, образованный и очень умный мужик, который на самом деле был по возрасту моим ровесником. Наверное, именно поэтому, мы с ним так легко и сошлись, и как я видел, ему тоже нравились наши легкие вечерние пикировки. Его дочка Света до сих пор украдкой бросает на меня многозначительные взгляды и томно вздыхает, наверное, оттачивает таким образом свое мастерство обольщения. Сейчас мне это просто смешно. Но я не подаю виду, притворяясь тупым бесчувственным валенком, увлеченным спортом, и разговорами на всякие скучные для нее мужские темы с ее папашей. Ровно в десять вечера у меня отбой, а на следующее утро все сначала.

За прошедшие десять дней, я пару раз звонил Марине из переговорного пункта в Анапе. Мы не могли открыто разговаривать, и старались общаться иносказательно, но я знал, что у нее все в порядке и был более-менее спокоен за нее. Матери я тоже позвонил пару раз, каждый раз прося соседей позвать ее к телефону. К ней время от времени забегают Славка и Армен, чтобы узнать, как у меня дела и передать приветы от всей нашей группы. Приятно когда о тебе не забывают.

Набережная Анапы. Вдоль белого бетонного ограждения гуляют разморенные жарой толпы отдыхающих. Настороженно зыркнув по сторонам, от ограждения отходит сухощавый молодой черноусый парнишка в белых летних штанах из жатого льна и в белой футболке с завязками на груди. Он держит в руках небольшую картонку. Сев на свободное место среди неспешно прогуливающихся людей, он выставляет на картонку три совершенно одинаковых наперстка и громким голосом объявляет:

— А ну, подходи испытать свою внимательность и удачу. Кто угадает под каким наперстком шарик, тому плачу пятьдесят рублей.

— Кручу–верчу, вам дать выиграть хочу. Подходи честной народ, кто самый внимательный, тот много денег унесет.

Парень кладет на картонку маленький черный шарик, накрывает его одним из наперстков и быстрыми движениями рук меняет местоположение наперстков. Заинтересованные происходящим люди на набережной начинают останавливаться и смотреть на ловкие манипуляции парня с наперстками.

— А можно я попробую? — Из толпы выходит сухонький старичок в светлом костюме с орденской планкой на груди и, опираясь на палочку, подходит к картонке.

— Конечно, можно дедушка, — радушно соглашается черноусый парень. — Если угадаешь, в каком наперстке шарик, плачу пятьдесят рублей. Одна попытка — пятьдесят рублей.

— Согласен! — Сразу же выпаливает дедушка и достает пять десяток из внутреннего кармана пиджака.

Вокруг собирается уже целая толпа, привлеченная разворачивающимся на их глазах действом. Парень показывает всем шарик, накрывает его наперстком и начинает очень быстро и ловко менять наперстки местами, время от времени перекатывая шарик между наперстками и приговаривая: