— Ну, а зачем мне уезжать то? — все так же непонимающе спросил я.

— Ну, Во-первых, чтобы поправить здоровье после твоей травмы, — пояснила мне Марина, — А во-вторых, мне сейчас будет проще, если тебя рядом не будет. Я не смогу удержаться от искушения увидеться с тобой, но не хочу чтобы, Вахо или еще кто-то совали свои носы в мою личную жизнь. Как мы ни будем скрываться, все равно, рано или поздно, нас засекут вместе. Пусть пройдет время, все уляжется, и тогда мы сможем с тобой спокойно встречаться. Ну и в-третьих те ребята, которые гнались за тобой с Тимой, и которых ты подстрелил, могут как-то еще проявить себя.

Я задумался, могут ли те неудачливые грабители как то выйти на меня? Могут, особенно если они как то связаны с организаторами боев, а такое исключать нельзя. Сейчас я очень уязвим, ствол Нукзара потерян, физическое состояние никакое. Как боец, в случае нападения, я очень слаб. А может действительно, дернуть на месяц полтора на море, чтобы в спокойной обстановке привести себя в порядок. Средства у меня есть. Я поставил на свой последний бой не всё, и у меня еще остается чуть поменее двух тысяч рублей. Это огромные по нынешним временам деньги. Рублей трехсот мне с лихвой хватит, на то чтобы, не особо шикуя, провести месяц, а то и более на морях. С другой стороны, оставить сейчас Марину одну, как то не очень здорово, мало ли что. Марина неправильно поняла мое молчание.

— Если у тебя нет денег… — Начала, было, она.

— Да, есть у меня деньги, — я с досадой покачал головой. — Слава богу, заработал на боях достаточно, чтобы, как минимум, полгода прожить где-нибудь на море. Просто мне сейчас оставлять тебя одну как-то не очень.

— Да брось ты Юрка. Чем ты мне сейчас сможешь помочь? — Засмеялась Марина — Ни с милицией и с Вахо, ты ничего не решишь, не тот у тебя масштаб, извини за прямоту. Тут никто за меня не уладит ситуацию. Да они мне ничего не и сделают, не за что мне, что-то делать. Я ничего не совершала такого, за что меня можно было бы привлечь по закону. И Вахо я не предавала, поэтому он мне тоже не причинит вреда. Мы с ним знакомы достаточно давно, и он всегда ко мне хорошо относился. Он человек жесткий, но по-своему справедливый. Ты не думай, езжай, отдохни, восстановись. А я пока здесь займусь своими накопившимися делами. Через месяц-полтора приедешь красивым и загоревшим, я тебя тогда просто зацелую. Только смотри мне, не заглядывайся там на молоденьких девчонок, а то, я тебе все волосы кое где повыдергаю.

— Ну какие еще девчонки, что за глупые фантазии? — Вяло запротестовал я.

— Симпатичные, длинноногие и загорелые, — с серьезным видом ответила Марина, а потом не выдержала и засмеялась. — Все Юрка, покупай билеты и дуй на море, и чтобы я тебя в этом городе как минимум месяц не видела. А теперь иди сюда, ты мне еще на месяц вперед отработать должен.

Я ушел из квартиры только через два часа, тем же путем, что и попал туда, и никак не мог отказать себе в удовольствии увидеть, как будет чертыхаться мужик на универсале, когда попытается поехать за Мариной, и поймет, что колеса у него пробиты. Я расположился на той самой скамейке, на которой до этого наблюдал за машиной и увидел всю сцену как в театре. Марина в своей коротенькой юбочке и белой блузочке вышла из подъезда, и покачивая бедрами как на подиуме, продефилировала к своей машине. Через пару минут она отъехала от тротуара. Спустя минуту кофейная двойка попыталась тронуться вслед за ней, но буквально через несколько метров остановилась, и мужик выскочив из машины увидел спущенные до дисков колеса. Он чертыхнулся и пнул по ближайшему к нему колесу ногой. Все, концерт по заявкам закончен. Пора мне на выход.

Железнодорожный вокзал Анапы встретил меня ярким солнцем, иссушающей жарой и толпами людей на перроне. Часть людской массы, преимущественно белая, как сметана и разморенная жарой в вагонах без кондиционеров, буквально выдавилась из нашего поезда Москва — Анапа, как зубная паста из тюбика. Другая загорелая и бойкая часть толпы, наоборот штурмом брала поезд Анапа — Мурманск. Третья — смуглые до черноты шустрые бомбилы в черных кепках, шныряли между нагруженными чемоданами и рюкзаками потными пассажирами, спешащими на выход, предлагая не за дорого довести до Анапы и подыскать «самую добрую и самую гостеприимную хозяйку, сдающую самые лучшие на побережье комнаты, откуда до моря буквально два шага сделать».

— Эй, дорогой, куда спешишь, пыхтишь, торопишься? Все равно море уже никуда от тебя не убежит. Лучше не торопись, а меня послушай, — бросился ко мне невысокий усатый мужчинка в мятых льняных широких шароварах серого цвета, цветастой шелковой рубашке и в черных, начищенных до блеска, остроносых туфлях, говоривший с характерным акцентом. — Тебе комната нужна? У меня много самых лучших комнат здесь в Анапе. Я тебя так поселю, что потом целый год добрым словом вспоминать меня будешь. Приедешь в следующий раз и Ашота, то есть меня, искать станешь, чтобы я тебя снова в хорошее место устроил.

— Мне в саму Анапу не нужно, — покачал головой я — мне бы в Джемете, а еще лучше в Витязево подыскать небольшую комнатушку.

Я в Анапе был не в первый раз, точнее в этой жизни, в первый, а в прошлой, частенько приезжал сюда на сборы или просто отдохнуть. Поэтому я знал, что в самой Анапе народу всегда слишком много, а главный городской пляж вечно забит под завязку. К тому же, там, на центральном пляже, вода грязноватая, и сейчас она как раз должна цвести. А вот широкие песчаные пляжи и дюны Джемете, или Витязево, как раз подходят мне и для тренировок, и для утренних пробежек. Людей там намного меньше, да и спасателей, кстати, тоже, которые имеют обыкновение гонять любителей заплывать за буйки. На десять километров пляжей спасателей не напасешься. Сейчас в этих местах расположены в основном многочисленные пионерские лагеря, которые позже, уже в постсоветское время, сменятся на пансионаты, профилактории и бесчисленные коммерческие отельчики разного уровня комфорта.

— Зачем тебе Витязево? — Искреннее удивился Ашот — Там же скука смертная. Ничего интересного не происходит, одни семейные отдыхающие, да пионерские лагеря вокруг. Ты же молодой парень, тебе движуха нужна. Вся курортная жизнь в самой Анапе и происходит. Там и девочки, и кино, и кафе-мороженое.

— Не нужно мне Анапу. Так есть что-нибудь в Витязево? — Переспросил я.

— Ну, если ты так хочешь, конечно, есть, — развел руками Ашот. — Отвезу, устрою, все в лучшем виде сделаю.

— Сколько там за ночь берут? — Сразу уточнил я.

— Это, смотря насколько ты приехал. Сейчас самый пик сезона, хороших мест почти не осталось, — задумался мужчина.

— Я надолго, как минимум на месяц, а там, может, и на подольше останусь.

— Если так, то для такого хорошего клиента есть у меня одна комнатка, всего пять рублей за ночь, — начал было Ашот.

— Нет подожди, — я жестом остановил собеседника. — Ты не понял, я ее не насовсем покупаю, мне просто пожить месяцок, и я обратно к себе поеду.

— Вот за что люблю молодежь, так это за юмор, — расплылся в широкой улыбке мой собеседник. — Ладно, есть у меня один вариант, для близких друзей держу. Дешевле только даром. Три рубля за ночь, отдельное помещение. Хозяйка просто золото, если доплатишь немного, она тебя и кормить еще будет.

— Пойдет, — кивнул я. — Куда идти?

— Давай за мной, — расцвел еще больше Ашот. — Только за дорогу мне еще пять рублей заплатишь.

— Не вопрос.

Ашот пошел вперед, ловко маневрируя между стоящими на перроне и тянущимися с вещами к выходу группами людей. Я закинул свой огромный, набитый под завязку рюкзак на спину и быстрым шагом, едва поспевая, рванул за ним. Так мы вместе вышли на привокзальную площадь и подошли к новенькой белой шестерке, в которой уже сидела семья, состоявшая из молодых до тридцати лет родителей и забавной светловолосой девчушки лет шести, с двумя косичками, торчащими в разные стороны. Ашот открыл ключом багажник, в котором уже лежали несколько чемоданов и сумок, и я с трудом втиснул туда свой рюкзак. Потом мы оба сели вперед, и Ашот, глянув в зеркало на пассажиров сзади, весело сказал.