— Да, не до боев мне пока, Марк Абрамович, — я с видимым сожалением развел руками. — Я сейчас злых людей ищу, что покусились на мое кровно нажитое.

— Ай-яй-яй, как не хорошо! — сочувственно зацокал Кацман. — Нехорошо, когда злые люди на чужое рот разевают. Так, а я-то тут причем, Юрочка? Ты ко мне, зачем тогда пришел? Или ты просто мимо проходил и решил со мной поздороваться?

— Так мысли мне в голову нехорошие лезут. Уж я их гоню прочь, а они все лезут и лезут, — все так же улыбаясь, сказал я, глядя прямо в глаза Абрамычу. — Те нехорошие люди, ведь на мое покусились не просто так. Их на меня навел кто-то. И это, по какому-то ужасному совпадению, случилось как раз тогда, когда мы после моего боя с Ледоколом назад в город ехали. Представляете, нас с Тимой по дороге домой и встретили.

— Так ты, Юрочка, наверное, головешкой своей юной и неразумной думаешь, что это от меня люди вас встретили? — ехидно спросил меня Кацман, и как бы желая поддержки зрителей, посмотрел на стоявшего рядом набычившегося парня. Потом, резко сменив тон, он снова взглянул на меня и злобно прошипел: — Ты что, это гаденыш мелкий, мне сюда предъяву кидать пришел?

— Слышь, Абрамыч, — я сменил тон и усмехнулся в ответ на его попытку придавить меня таким старым трюком. — Ты за своей метлой последи-ка. Я пока у тебя просто интересуюсь, как, да что. Если я тебе предъявить решу, то не сомневайся, я это сделаю, и поверь мне, тебе это очень не понравится.

— Ах ты, с-сука!

Парень рядом с Абрамычем, с опущенных рук выкинул довольно неплохую серию ударов руками мне в голову. Обостряя разговор, я держал его в поле зрения и уже был готов к атаке. Поэтому, когда она последовала, я, сделав пружинящий шаг назад, просто отшатнулся, уходя от ударов, и сразу же атаковал вразножку противника сильным пинком ноги в живот. Его отбросило назад, и он согнулся от боли. Я вдогонку выпрыгнул и ударил его коленом в голову, на этом заканчивая с ним. Потом снова повернулся к Кацману.

— Да ты, Юра, действительно отморозок. Думаешь, что тебе все это так сойдет с рук? — Спокойно глядя на меня спросил меня тот, совсем не испуганный тем, как я разделался с его слишком нервным спутником.

— Я пришел задать вопросы, — покачал головой я. — Вы, вместо того, чтобы спокойно на них ответить, сами обострили ситуацию. И этот придурок тоже сам на меня бросился, за что в итоге и получил. Вы это навели на меня, или не вы — вы просто подумайте. Те лихие люди, которые хотели меня ограбить, в итоге не забрали у меня ничего. Если вы с ними в сговоре — вы знаете, что с ними стало, если нет — то поясню — ничего хорошего. Вы, как организатор, должны обеспечить безопасность всем участникам мероприятия. Иначе за что вы берете свои деньги? Конкретно мне, вы безопасность не обеспечили. И конкретно сейчас я, выражаясь вашими же словами, вам это предъявляю. Грабителей навел на меня кто-то из вашего ближайшего окружения. Если это не вы, разбирайтесь сами — кто у вас крыса. А пока, с вас десять тысяч рублей за попытку меня ограбить по дороге. Даю два дня, не считая сегодняшнего. Просто соберите нужную сумму и держите деньги при себе, а я сам вас потом найду. Угрожать не стану. Но лучше бы вам меня не злить. Я очень не люблю, когда кто-то пытается меня надуть.

Закончив свою напыщенную тираду и не дожидаясь ответа, я развернулся и быстрым шагом пошел в сторону от своей машины, не желая светить свой транспорт Абрамычу. Проходящие мимо люди косились в нашу сторону, но никто не кричал и не звал милицию. Хорошо, что драка не затянулась, все же махать кулаками на улице в центре опасно, в любой момент, как из ниоткуда, могут возникнуть доблестные сотрудники милиции, что мне сейчас совсем не нужно. Надеюсь, мое сольное выступление подействует на Абрамыча нужным мне образом.

Не сбавляя темпа, я зашел за здание и, уже бегом обогнув его по кругу, встал за углом и осторожно выглянул оттуда, на место где состоялся недавний инцидент. Кацман что-то резко выговаривал своему спутнику, который уже поднялся на ноги и, виновато кивая, только время от времени трогал свою челюсть там, куда пришелся мой удар коленом. Судя по состоянию, с ним уже все в порядке. Ничего, за одного битого двух небитых дают. Теперь будет поумнее, если не совсем дурак.

Раздумав идти в театр, Кацман, вместе с побитым мной парнем вернулись обратно в машину. Я, пока они не видели, молнией рванул к своей «двойке» и заскочил в нее. Синяя «семерка» уже отъехала от тротуара и резво притопила с места в карьер. Я завелся и рванул следом, плотно сев им на хвост. Похоже, мне все же удалось напугать Абрамыча, раз он так резко раздумал идти в театр. Теперь нужно понять, к кому он обратится и куда меня приведет.

Кацман заехал не куда-нибудь, а на междугородний переговорный пункт, что хорошо укладывалось в мою теорию об иногородних исполнителях грабежа. Я остановился немного дальше и стал смотреть, что последует потом. Оставив сопровождающего его парня сидеть в машине, Абрамыч вошел внутрь. Эх, жаль, что я не могу туда проследовать за ним. Он, гад, меня там сразу срисует.

А почему собственно не могу? Парень в машине на вход не смотрит, он весьма заинтересованно глазеет на гуляющих по улице длинноногих девчонок, и его голова, недавно отбитая мной, этому совсем не помеха. Я быстро натянул на голову кепку с длинным козырьком, которая валялась на заднем сидении, и накинул на себя мастерку, чтобы немного изменить внешний вид. Выйдя из машины, я встал так, чтобы парень, оставшийся в «семерке», мог видеть только мою спину, и сквозь большие стеклянные окна во всю стену, стал наблюдать за тем, как Кацман, предварительно поговорив с телефонисткой, заходит в кабинку для переговоров.

Кинув искоса взгляд назад и убедившись, что парень в машине, поглощенный рассматриванием стройных ножек, меня еще не раскрыл, я быстро зашел внутрь переговорного пункта и, подойдя поближе к кабинке, где уединился Кацман, услышал концовку разговора.

— Да, Миша, подъезжай сегодня в город, надо срочно поговорить. Он уже появился. Да, где обычно, в восемь вечера. Когда увидимся, я все тебе поясню. Ну, все. Пока. До встречи.

Увидев, что Кацман закончил разговор и уже выходит, я нырнул в соседнюю пустую кабинку, сделав вид, что поглощен разговором.

Абрамыч, не обращая ни на кого внимания, вышел из переговорного пункта и сел обратно в «семерку». Водитель сразу же завел двигатель и тронулся с места. Мне пришлось пулей выскакивать наружу и нестись в свою машину, чтобы не отстать. Мне повезло, что тачка Абрамыча задержалась на светофоре. Я встал за ними через один автомобиль и, не высовываясь, покатил следом. Впрочем, ничего интересного мне эта поездка больше не открыла, потому что Кацман вернулся обратно к театру. Там он вместе со своим спутником зашел внутрь, а я остался снаружи дожидаться, что же будет дальше.

Побитый мной парень вышел из театра через полчаса с каким-то пакетом в руках и сразу куда-то укатил. Тут хоть разорвись: так хочется и к умным и к красивым. Мне интересно было, куда и зачем он поехал, и что лежит в том пакете. Но в то же время Абрамыч мог выйти в любой момент и самостоятельно куда-то намылиться. Я решил остаться у театра, разделив цели по приоритетам. Кацман, явно был более жирной целью, поэтому буду пасти его.

Подслушанный в переговорном пункте разговор для меня был очень интересным. Абрамыч сказал, что кто-то появился и предложил своему собеседнику приехать в город встретиться. В свете произошедших сегодня событий, я на полном основании решил, что речь шла именно обо мне. Я как раз недавно вернулся в город. Еще с утра Абрамыч не горел желанием кого-то вызванивать, а после встречи со мной вдруг неожиданно воспылал. Если это те самые ребята, что пытались ограбить нас с Тимой, то у них обо мне должны были остаться самые неприятные воспоминания. Простреленные ноги никому не прибавляют дружелюбности, а эти парни и в самом начале нашего знакомства отнюдь не отличались излишней добротой и сердечностью. Жаль, что я не знаю, где состоится сама встреча. Придется мне весь день так и висеть на хвосте у Абрамыча, чтобы иметь счастливую возможность посмотреть со стороны на это знаменательное событие.