В наполненной сухим паром парилке, на деревянной лавке лежит весь красный Вахтанг Отаевич. Над его белым крупным телом, покрытым густой порослью седеющих волос, усердно машет березовым веником Виктор — начальник его службы безопасности. Напротив, на лавке, не снимая обмотанной вокруг тела белой простыни, сидит Егор Владимирович и блаженно улыбается. Все волнения прошедших нескольких месяцев уже позади. Он получил из Москвы достоверные сведения, что вместо трагически погибшего в поезде полковника Мезенцева, который неосторожно курил у открытой двери поезда во время движения и случайно выпал при толчке, комиссию возглавит его старый однокашник и даже, можно сказать, товарищ. Полковнику пришлось покрутиться как ужу на сковородке, но в итоге, все оказалось не зря. Его покровитель из Москвы намекнул, что, возможно, уже в следующем году Потапов может уйти в столицу с повышением. Впереди намечаются очень хорошие перспективы, и это не может не радовать.

— Ну вот, видишь, Егор, я свое слово держу, — кряхтя, говорит Вахтанг Отаевич, поворачиваясь лицом к полковнику. — Сказал, сделал.

— Вижу, Вахтанг, и очень ценю нашу давнюю дружбу, — солидно кивает ему Потапов. — Я тоже выполню все, что обещал. Теперь ветер из Москвы дует совсем в другую сторону, и мы с тобой сможем беспрепятственно развернуться намного шире прежнего.

— Это хорошо. В последнее время у нас все было парализовано. Нужно поскорее запуститься, у меня полно заказов на продукцию, а самой продукции почти не осталось. И еще мне нужно завезти сырье, много сырья. Масштабы у нас, сам знаешь, какие. Мне нужно, чтобы транспортная милиция мне не чинила препятствий и не тормозила нужные мне поставки.

— Сделаем, Вахо. Я поговорю с начальником транспортной, мы решим этот вопрос. Очень скоро мы сможем решить почти любой вопрос в этом городе.

Марина, погруженная в раздумья, сидела в одиночестве на кухне. На столе стояла полупустая бутылка советского шампанского, наполненный шампанским хрустальный фужер и раскрытая начатая коробка шоколадных конфет. В полной окурков пепельнице дымилась наполовину выкуренная сигарета, рядом на столе лежала раскрытая пачка Мальборо и дорогая позолоченная зажигалка Зиппо.

Уже три дня она не выходила из дома. К ней приходила домработница, убирала и приносила продукты, после чего девушка снова оставалась в квартире совершенно одна. Все эти дни она почти не ела и много пила. В последнее время все в ее жизни пошло наперекосяк. Налаженная и обеспеченная жизнь дала трещину. Вахо дал ей ясно понять, что пока он не желает ее видеть, и чтобы она максимально ограничила свою деятельность и контакты с деловыми людьми.

С чем это связано, она не понимала. Точнее, она знала, что из-за приезда москвичей у Вахо и у Егора возникли большие проблемы. Возможно, Вахо захотел лечь на дно и специально ограничивает свою активность. Ему не нужно, чтобы его как-то связали с начальником городского ОБХСС. Потерять своего человека на таком высоком посту будет слишком болезненным ударом. Вахо недавно даже пошел на то, чтобы сдать свой цех Егору, чтобы дать тому возможность заработать перед руководством побольше баллов. А она оказалась засвечена перед милицией, не зря ее вызывал капитан Казанцев и расспрашивал о ее контактах. Им нужно кровь из носу доказать связь между Вахо и Егором. Вахо, наверное, поступает правильно, ему нужно сохранить свою империю, поэтому он и поставил все на паузу. Ну а что делать ей? Сидеть вот так дома и ждать с моря погоды?

Может, ей стоит снова активно заняться адвокатской практикой? Деньги у нее пока есть, и много денег. Но ее угнетает совсем не финансовый вопрос. Ей нравилась та жизнь, которой она жила. Нравилось чувствовать себя входящей в элитный круг людей, для которых возможно, и которым позволено гораздо больше, чем остальным советским гражданам. Нравилось ощущение причастности к большим делам. Нравилось то подобострастие и предупредительность не последних в городе людей, с которыми те к ней обращались, зная о ее связях. Сейчас Марина оказалась не у дел, и для такой деятельной натуры, как она, это было просто мучительно.

В коридоре раздался звонок телефона. Хоть какое-то разнообразие. Марина подхватилась с места и подбежала к телефону.

— Привет, моя радость! — раздался из трубки такой знакомый и родной голос Юрки.

— Привет, мой гадкий мальчишка! — Непроизвольно растягивая губы в счастливой улыбке, проворковала Марина.

— Как у тебя дела? Чем занимаешься? — жизнерадостно спросил у нее Юрка.

— Сижу дома и грущу. — Пожаловалась, сама того не ожидая, девушка.

— А почему грустишь, у тебя что-то случилось? — Встревожено спросил Юра.

— Соскучилась по тебе, дуралею, — засмеялась Марина, у нее уже поднялось настроение, и она была не прочь подразнить парня. — Ты, наверное, там на морях все по девкам бегаешь?

— Нет, не бегаю я за девками. — Сразу ушел в отказ Юра. — Я от них бегаю, а они за мной тут табунами носятся. Боюсь, не отобьюсь, если поймают. Так все время и провожу — в бегах

— Так ты им всем передай, что я приеду и им космы-то повыдергаю, — с внезапно вспыхнувшей ревностью сказала Марина.

— Так приезжай, я только рад буду! — совершенно искренне ответил ей Юрка.

Марина подумала. А что ее сейчас тут держит? Послать все к черту и уехать на пару недель на море. Там им с Юркой не нужно будет ни от кого скрываться. Просто пожить другой жизнью, глядишь, тут к тому времени тоже все установится и наладится. Да, наверное, так и нужно сделать.

— А я, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением и приеду, — ответила, уже приняв решение, Марина.

— Отлично! — обрадовался Юра. — Когда тебя ждать?

— Что, хочешь успеть замести следы? — Поддела Юрку Марина.

— Ну да, согласись, неловко будет просить голую девушку прыгать в окно, если ты внезапно окажешься на пороге.

— Я тогда тебя просто задушу, паршивец ты эдакий! — Звонко рассмеялась Марина.

— Если в объятиях, то я согласен. — Раздалось в трубке.

Закончив разговор с Юркой, обещанием приехать через пару дней, Марина уже совсем в другом настроении пошла на кухню. Ей хотелось петь и веселиться. Надо навести порядок на кухне, — подумала она и, мурлыча под нос модный мотивчик, принялась убирать со стола. Когда она заканчивала домывать посуду, раздался длинный нетерпеливый звонок в дверь, потом еще один и еще. Марина, недоумевая, кто бы это мог быть, пошла открывать. Глянула в глазок. За дверью стоял Егор с цветами и пакетом в руках. Что ему еще нужно? Вахо ей ясно сказал прекратить любое общение с Потаповым, да и последняя встреча ничем хорошим ей не запомнилась, как, наверное, и ему. Девушка стояла в задумчивости, а Потапов все звонил и звонил. Это становилось уже каким-то глупым фарсом, поэтому Марина все же открыла дверь.

— Привет! Ты чего не открываешь? — недовольно буркнул Потапов и, увидев, что Марина стоит в дверях, не торопясь освободить ему проход, удивленно спросил: — впустишь, я надеюсь?

— Проходи. — Марина отошла назад, давая возможность Егору войти. — Не думала, что ты вот так приедешь ко мне домой.

— А что мне мешает? — Удивленно спросил Потапов, вручая Марине букет и закрывая за собой дверь. — Мне ничего не может помешать нанести красивой девушке визит почтения.

— Мог бы позвонить для начала, вдруг я не одна. — Ответила Марина, принимая букет бордовых роз и возвращаясь с ними на кухню.

— Ничего страшного, познакомила бы меня с тем, с кем могла бы быть не одна, — ухмыльнулся полковник, разуваясь и направляясь вслед за девушкой. — Ты что, все еще увлечена этим мальчишкой, который дерется на тотализаторе за деньги?

— Может быть и да, кто мне может помешать? — Кивнула Марина, наполняя большую вазу водой из-под крана. — Я девушка свободная, и могу увлекаться тем, кем захочу.

— Да я и не спорю, Мариночка, увлекайся себе на здоровье.

Потапов подошел поближе и попробовал обнять со спины стоящую у раковины девушку и поцеловать в шею, но Марина недовольно его оттолкнула и, вырвавшись из его рук, подошла к столу, на котором лежал букет, и стала аккуратно по одному ставить цветы в вазу.