Все это время, пока Сергей описывал мне технику выполнения внутренней улыбки, я просто следовал его указаниям, живо представляя себе золотое сияние, разливающееся по моим внутренним органам. Полностью выполнив все три части этого упражнения, я открыл глаза и посмотрел на Сергея.

— Ну и как ощущения? — Мягко улыбаясь, спросил меня он.

— Такое ощущение, что я безмерно люблю весь мир вокруг себя, — совершенно искренне ответил я.

— Для тебя это очень хорошее упражнение, потому что в тебе очень много воинственной энергии ян. Наличие в организме большого количества неуравновешенной энергии ян может сделать тебя агрессивным и вспыльчивым. Тебе нужно почаще практиковать внутреннюю улыбку и циркуляцию энергии ци по малому небесному кругу. Тогда ты будешь в большей гармонии с собой и внешним миром. Медитации сделают тебя спокойнее и уравновесят слишком большое количество ян недостающей тебе энергией инь.

— Неужели все практикующие даосы такие добрячки? — Добродушно поддел я Сергея. — Ведь мир вокруг нас зачастую вынуждает нас проявлять агрессию, чтобы пресечь еще большую агрессию в отношении себя или близких людей.

— Нет, конечно же. Последователи даосизма — это не всепрощающие добрячки, — засмеялся Сергей. — Гармония с собой и окружающим миром не означает слабости или всепрощения. Даос всегда действует в соответствии с путем Дао. Он не подставит вторую щеку в ответ на пощечину, но и не станет сразу отвечать наглецу, если обстоятельства не благоприятствуют ответу. Ответ будет дан в удобное время, когда оскорбивший даоса наглец будет меньше всего готов к этому ответу. Есть естественный ход событий, и нужно стараться в своей деятельности следовать ему. Посмотри на море, какое оно большое и величественное. Сейчас оно ласковое, тихое и спокойное, но в другой момент оно может быть бурным и разрушительным. Ни один человек, каким бы сильным он ни был, не может противостоять естественному ходу событий, так же как не может противостоять морю — силы просто несоизмеримы. Но хороший пловец может взаимодействовать с морем, не борясь с ним, а сливаясь и становясь одним целым. Море не враг — море союзник. Подумай на досуге над тем, как достигать своих целей, следуя естественному ходу событий, а не вопреки ему, подстраиваясь под течение жизни, а не вставая у неё на пути. Все жесткое рано или поздно будет сломлено, а мягкое и податливое останется.

— А как понять, какой ход событий естественный?

— Тут нет универсального рецепта, нужно учиться прислушиваться к себе и к окружающему тебя миру, постигая путь Дао. И хотя Дао полностью постичь невозможно, ибо оно в принципе непознаваемо, внимательным последователям оно постоянно дает подсказки, как следует поступить в той или иной ситуации. У даосов есть принцип «У–вэй», или принцип недеяния. Некоторые ошибочно воспринимают его как принцип ничегонеделания. На самом деле, недеяние означает как раз следование естественным проявлениям Дао. Недеяние — это не делание ничего через силу, все должно быть само собой разумеющимся и вытекающим из самой ситуации. То есть, упрощая до примитивности, если ты хочешь поесть — ты ешь, хочешь пить — ты пьешь, а если ты должен защитить себя — ты это делаешь наилучшим образом. Всему свое время и место.

— Так любой обжора может оправдывать свое обжорство тем, что следует естественному ходу вещей, — возразил я. — А потом говорить, что он хочет есть, и поэтому, следуя пути Дао, ест как не в себя.

— Может, конечно, — легко согласился со мной Сергей, — но будет ли это гармонией? Ведь в основе проявления Дао лежит именно гармония, а обжорство её нарушает. Гармония с внутренним и с окружающим миром первична для человека, следующего по пути Дао.

Федор Ильич вчера все же решился и согласился на мое предложение. Сегодня утром он незаметно стащил у жены её бриллиантовые серьги, а я взял у Надежды Степановны сто рублей, которые дал ей на сохранение при заселении. Я оделся для вылазки в свой старый спортивный костюм, а на голову натянул синюю кепку с надписью «Речфлот», которую позаимствовал у хозяйки дома. Мне, на всякий случай, нужно было сделать так, чтобы потом никто не смог бы опознать меня с нужной степенью достоверности. Поэтому я приготовил в пакетике несколько ватных валиков, чтобы использовать их непосредственно перед началом операции. Вчера вечером я потренировался перед зеркалом быстро менять свой облик, засовывая ватные валики себе в пространство между зубами и щекой на верхней и нижней челюсти. После непродолжительных манипуляций, из зеркала на меня смотрела морда какого-то неандертальца с выдающейся вперед челюстью. Для хорошо знающего тебя человека, конечно, такой способ не прокатит, но незнакомый человек, увидев тебя во второй раз в жизни, уже без всех этих приблуд, и в другой одежде, узнает тебя вряд ли.

Я уже около часа наблюдаю за шайкой наперсточников, спокойно орудующей на набережной Анапы. За это время я уже вычислил всех членов этой шайки. У них два игровых: первый — тот самый черноусый парень лет двадцати семи на вид, про которого мне рассказал Федор Ильич, и второй — зрелый худощавый мужчина с коротко остриженными черными волосами, щедро побитыми проседью. Охраняют игровых два «быка» — это крепкие парни, по виду борцы вольники, с характерно поломанными ушами. Вокруг игровых создают карусель четверо подсадных игроков. Они заполняют паузы, играя с тем из игровых, кто внизу крутит наперстки.

То проигрывая, то выигрывая, подсадные создают видимость честной игры для окружающих и втягивают заинтересовавшихся отдыхающих в игру. Сегодня среди подсадных — дедушка с тростью, он одет в темные короткие брючки, открывающие торчащие из сандалий черные носки, и белую рубаху с коротким рукавом. Второй подсадной — молодой парнишка в очках, играющий студента, третья женщина в платье в мелкий белый горох на черном фоне с крашенными хной медными волосами, и четвертый — рыжеусый мужик в светлом летнем костюме с потертым коричневым кожаным портфелем в руках.

Федор Ильич находится неподалеку от меня, и по всему видно, что его немного трусит перед операцией. Хорошо, что он так и будет наблюдать за всем со стороны, и никак не задействован в предполагаемом действии. Так бы он мне всю игру сорвал в самый неподходящий момент. Я сказал ему, чтобы он не светился особо, и чтобы не случилось, не пытался мне помочь.

Шайка мошенников действует очень слаженно, видно, что работают вместе уже давно. Быки, особо не мозоля глаза, отираются поблизости от места игры. Игровые время от времени меняются и меняют точки игры, чтобы не примелькаться. Подсадные — это настоящие актеры, театр тут просто отдыхает. Они настолько искренне демонстрируют радость от выигрышей и печаль от нечастых проигрышей, что им поверил бы даже Станиславский с его знаменитым — «Не верю!». В какой-то момент рыжеусый мужик с портфелем, несмотря на достаточно плотное телосложение, продемонстрировал даже акробатический этюд. Он, зажав в руке несколько десяток, в прыжке перелетел через сидящего на корточках очкарика, тяжело приземлившись рядом с выбранным наперстком.

— Этот! Этот мой! — Заорал он и шлепнул пять десяток об замызганную картонку.

Седой, явно уже знакомый с репертуаром своих подсадных, даже не вздрогнул от неожиданности. Перевернув наперсток, он показал, что шарик находится под ним, и немедленно расплатился с рыжеусым мужиком. Тот, довольный как слон, отошел в сторонку, уступая место возбужденному зрелищем чужого выигрыша уже немолодому отцу семейства, которого довольно быстро ошкурили на сто рублей и отпустили получать заслуженный нагоняй от рассерженной супруги.

В процессе моего наблюдения произошел еще один забавный случай. Какой-то сердобольный молодой человек с комсомольским значком на белой рубашке попытался было отговорить подсадного дедушку играть в наперстки. Он настойчиво пытался объяснить опытному подсадному, что наперстки — это обман, и что несчастный дедушка сейчас все потеряет и останется без копейки. Подсадной отчаянно пытался вырваться из крепкой хватки неравнодушного комсомольца, но тот упорствовал в своем желании не дать старичку быть облапошенным наглым наперсточником. Закончилось все тем, что к начавшей привлекать нежелательное внимание парочке подошел один из быков и тихо объяснил комсомольцу, что бы тот шел гулять подальше и не приставал к дедушке, а то можно и по шее заработать. Комсомолец, оценив габариты быка, справедливо решил, что здоровье ему дороже, и немедленно ретировался.