Лика лизнула янтарную жидкость, поморщилась и отставила рюмку. Вкратце описала историю своею знакомства с Виталием, опустив некоторые пикантные подробности, мучительное чувство вины по отношению к Мите.

— Ты с ним спала? — спросила вдруг Лариса.

— С кем? С Митей?

— Да нет. С этим твоим фотографом.

Лика кивнула, чувствуя, как краска заливает щеки.

— И как? — Лариса словно бы и не заметила ее смущения.

— Что — как?

— Понравилось?

— Хм… Очень.

— Ну так и в чем проблема, не пойму. Радуйся. В наше время не так-то просто найти мужика, который способен доставить удовольствие женщине. Можешь мне поверить, у меня опыт богатый.

— Но он… как тебе объяснить… совсем не моего круга.

Лариса весело расхохоталась:

— Вот тошнища! Синдром девочки из хорошей семьи. Волнуешься, что скажет мамочка. Не бойся, она в свое время нагулялась, теперь твоя очередь.

— Но он хотел заставить меня раздеться при всех!

— Большое дело! — хмыкнула Лариса. — Ну, потерял мужик голову, что ж теперь, кастрировать его за это? Я вот тоже гляжу на тебя иногда и жалею, что я не лесбиянка.

Лика поперхнулась кофе.

— Лариска, прекрати!

— И вообще, какая из тебя журналистка, если ты, попав в такую ломовую среду, не можешь извлечь для себя максимум пользы. Наблюдай, вникай. Напишешь потом об этом. Когда еще придется. «В подвалах Москвы», — импровизировала она. — Это же бомба для твоего «Московита».

— Ты думаешь?

— Естественно. Об этом, по-моему, еще никто не писал. Заголовок дарю, цени мою щедрость.

— Да я ценю. Вот только…

— Что — только? Твой фотограф? Хорошенькая, судя по всему, штучка.

— Вот именно. Прямо какой-то доктор Джекил и мистер Хайд в одном лице.

— А они всегда в одном лице, — заметила Лариса.

— Никак не могу его раскусить.

— А надо?

— Хотелось бы.

— Ой ли? Знаешь, как бывает? Хороший такой орешек, крепенький, блестящий. Что-то там внутри. Раскалываешь его, раскалываешь, расколола — а он внутри пустой. И думаешь, и чего это я надрывалась, так хорошо, когда целый был.

— Звучит убедительно.

— Еще бы не убедительно, если выстрадано. Нравится — принимай как есть, а не нравится — бросай. Но только сразу. А то будешь размазывать манную кашу по тарелке.

Лика передернула плечами. Бр-р-р, гадость какая! А ведь именно это она и собиралась делать.

— Слушай, Димон, а может, мне на ней жениться?

Нико вытянул под столом ноги во всю длину и, взъерошив себе волосы, закинул руки за голову.

— У?

— Я говорю, может, жениться на ней?

— На ком? — отсутствующим голосом спросил Митя.

Они мирно прогуливали лекцию по истории. Народу в кафеюхе было совсем мало, и Митя сам не заметил, как отключился.

— Как — на ком? На Наталье, естественно. А то еще вильнет хвостом, как твоя Лика. Ой, извини, старик, — спохватился Нико. — Глупость сморозил.

«Если бы, — горько подумал Митя. — Все, правда».

— Не вешай носа, Димон, все еще образуется, — с деланной бодростью продолжал Нико.

— Что ты меня уговариваешь? — раздраженно сказал Митя. — Тебе, наверное, лучше меня все известно.

— Да-а-а, увели девушку. Прямо из стойла, — прокомментировал Нико. — Фотографы-порнографы.

Митя поморщился.

— Да у нас и не было ничего.

Ночь, земным двор, шелест листвы на ветру, ее губы. Митя скрипнул зубами. Не было ничего, ха!

— Угу. Ты только отвлекись. Сам не заметишь, как вес пройдет. Я вот тоже влюблен в нее был на первом курсе. И ничего, жив.

Митя смерил его насмешливым взглядом. Нико, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Давай сегодня в Иняз зарулим, а? Там такие бабы, и все как одна девственницы. Хотя мне нельзя. — Нико сокрушенно покачал головой. — Наталья не поймет. И как это я ухитрился так влопаться!

— Я, пожалуй, отвалю, — сказал Митя, вставая. — На сегодня хватит. А ты женись, и поскорее, пока она не пeредумала.

— Кто это тут собирается жениться и на ком?

Оба как по команде повернулись. У столика стояла Вика, покачиваясь на высоченных каблуках. Черный свитер туго обтягивал высокую полную грудь и пухлые складочки на боках. Заметив, куда они смотрят, она попыталась поглубже втянуть живот, но лишь задохнулась и покраснела.

— Присядь, Виктория, в ногах правды нет. — Нико pадушным жестом указал ей на стул. — Составишь мне компанию, а то этот хмырюга совсем разленился. Не успел прийти и уже линяет.

— Ты уходишь? — спросила Вика т быстро добавила: — Я тоже. Проводишь до метро?

— Пошли, — нехотя согласился Митя. — Пока, Нико.

— Давай-давай, сачок, — проворчал тот и выудил из сумки затрепанный учебник. — Хоть историю почитаю, раз все равно за вас всех отдуваться на семинаре.

— Куда пойдем? — Виктория выжидательно смотрела на Митю.

— Как куда? Сама же сказала до метро.

— Это я так, для отвода глаз. Чтобы у Нико лишних вопросов не возникло. Прогуливать — так с музыкой. Мне дядя как раз обалденные пласты подкинул. Майлс Дэвис, записи семьдесят восьмого года. Убойная труба.

— Давай как-нибудь в другой раз, и ребят позовем, — промямлил Митя. — У меня тут встреча одна…

— Встреча у него, — хмыкнула Вика. — Мне-то хоть мозги не пудри. Ходишь как побитая собака, а она трахается со своим жлобом направо и налево. И охота строить из себя идиота. Все уже за животики держатся.

— Пошли!

Митя стремительно развернулся и, схватив ее за руку, потащил за собой. Вика от неожиданности чуть не слетела с каблуков и, подпрыгивая, засеменила за ним.

«Только бы она не говорила ничего, — думал Митя, крепко сжимая ее руку. — Только бы она больше ничего не говорила».

Звонок прозвенел неожиданно, когда она уже перестала ждать и почти убедила себя, что все закончилось само собой и самым наилучшим образом.

— Привет, принцесса!

Его голос в трубке звучал как всегда беззаботно, будто не было этих мучительных дней неизвестности и ожидания, будто ничего и не произошло. А может, и вправду ничего, усомнилась на минуту Лика.

— Я вот только вчера спустился с небес на грешную землю. Залет, доложу тебе, был капитальный. Все как в тумане. Я тебе, случайно, не звонил?

— Нет, — холодно ответила Лика.

— Вот и славно. — Он хмыкнул. — Славно. Тебе вряд ли это было бы о кайф.

— Представляю.

— Не представляешь. Ты много чего себе не представляешь, моя девочка. И, слава богу! В этом секрет твоей прелести. Но сегодня я бодр, мозг мой ясен, как никогда, и я снова готов припасть к твоим ногам.

— Стоит ли?

— Что значит стоит? Испытай меня! Никто еще ни разу об этом не пожалел.

— Я в восторге от твоего самомнения.

— Еще бы! На том стоим. Кроме того, хочу предложить тебе одну небольшую экскурсию.

— Куда?

Слово вырвалось само собой, прежде чем она успела прикусить себе язык.

— Вот это другой разговор! Чую здоровое любопытство, вернее, нездоровое. Это уже кое-что!

— Рано радуешься. Я не…

— Поздно, летка, поздно! — ликовал он — Я тебя зацепил, признайся. Не лукавь с папочкой Виталием. Экскурсия — закачаешься! Московское дно!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты меня удивляешь! Горького, что ли, давно не перечитывала? Притоны, ночлежки, бордели, сутенеры и торговцы детьми. Все прелести ночной жизни народа. Один знакомый американец сказал, что если получатся стоящие фотографии, он их пристроит в какой-нибудь журнал. Там сейчас все русское нарасхват.

— А как ты снимать там будешь? — полюбопытствовала Лика. — Никто же не даст.

— Исхитрюсь как-нибудь. У меня свои профессиональные секреты. Ну как, согласна?

Лика понимала, что опять ввязывается во что-то сомнительное, но авантюрная жилка взяла верх. Настоящие репортеры от таких предложений не отказываются.

— Так и быть. Где и когда?

— В десять у пригородных касс Казанского вокзала. Бриллианты надевать не обязательно.