— Проследить куда направится и глаз не спускать, всё докладывать мне и тут уберите.

Алиса.

Перевожу дыхание, делаю ещё пару глотков воды. Нужно немного успокоится, когда ситуация поутихнет, попрошу Эмиля свозить меня в больницу.

Наблюдаю за происходящим в другой комнате, через специальные стёкла. Я их вижу, а они меня нет.

Странно, что Эмиль посадил меня именно сюда. Я ведь становлюсь свидетелем происходящего или он это делает специально, чтобы точно не ушла?

Это меня пугает. Эмиль слишком властный и грубый, да со мной он бывает и другим, но я не хочу жить так вечно.

Постоянно бояться, что может пойти что-то не так. Я с самого начала понимала, что он занимается чем-то запрещённым.

Иметь такой шикарный дом, машину, охрану и ни в чём не нуждаться. Он на это явно не в простой компании заработал.

Меня оглушают выстрелы, соскакиваю с дивана, падаю на пол. Охранник, который стоял рядом, накрывает меня собой. Поднимаю голову, и ужасаюсь.

В соседней комнате, расстреляли четверых мужчин, а когда я смотрю на Эмиля, он убивает последнего.

Меня тошнит прям на пол, внутренности скручивает тугим узлом, страх и паника накрывает куполом, душит.

Мужчина охранник, помогает мне встать, протягивает бутылку с водой — Алиса Валерьевна, всё в порядке, нет повода переживать.

Но я его уже не слышу, чувствую лишь, как по ногам бежит что-то горячее, опускаю глаза и вижу под собой лужу крови. Низ живота стягивает ужасной болью, поднимала глаза на мужчину, он в шоке не меньше меня, и не скажешь, что когда-то мог убивать.

— Боже, помогите — меня трясёт, осознаю, что всё таки я беременна и мои чувства меня не подвели. И сейчас у меня есть считаные минуты, а может и секунды спасти малыша.

— Эмиля, позовите… — не успеваю договорить, начинаю задыхаться, в глазах темнеет, всё, что я слышу последним, это слова Эмиля, что всё будет хорошо, его сильные руки подхватывают меня и куда-то несут. И даже в этот момент, я ему верю.

С трудом открываю глаза, сейчас это кажется для меня пыткой. До сознания не сразу доходит, что произошло.

Вижу белый потолок, сильный запах лекарств, проникает в нос, глуша все рецепторы, звуки какой-то аппаратуры больно бьют по ушам.

В горле очень сухо, неимоверное сильно хочется пить.

Поворачиваю голову к огромному окну, вижу капельницу и наконец до меня доходит, короткими вспышками, что у меня было кровотечении, сильные руки Эмиля, а после темнота.

Дёргаюсь, но всё тело от чего-то болит, первая мысль, что с моим ребенком вторая, где Эмиль?

Метаюсь взглядом по комнате, я здесь одна.

За дверью раздаются чьи-то голоса, один мне не знаком совсем, а второй узнаю почти сразу. До затуманенного разума, доносится знакомых, грубый голос. Он что-то требует, спорит, рычит, ругается, а я не могу разобрать ни звука, чувствую лишь его.

Успокаиваюсь, не много, когда понимаю, что Эмиль здесь и тут же меня настигает страшная мысль.

А вдруг Эмилю не нужен ребенок? Если он заставит меня от него избавиться, я сама себе перегрызу глотку.

От плохих мыслей, слёзы скатываются по щекам, собираясь в ямке, на горле.

— Я всё сказал! — рычит мой зверь. Вижу родное лицо, и внутри всё оживает, не важно, что будет потом, хочу чтобы он успокоил меня сейчас, и сказал, что всё будет хорошо.

— Эмиль, что случилось? — с тревогой и нежностью задаю вопрос. Не могу понять свою реакцию, заторможенная.

Эмиль смотрит на меня, не отводя глаз, и не подходит ко мне, лишь сверлит своим чёрным взглядом, по которому я понимаю, что будет что-то не хорошее.

Автоматически вжимаюсь в кровать, почти не дышу, в глазах снова начинает темнеть, держусь, чтобы не погрузится в неё снова.

— Эмиль, что случилось? — мне уже это очень не нравится, пытаюсь подняться с кровати, но Эмиль останавливает.

— Почему ты мне не сказала? — сталь. Именно так звучит его голос. Мы находимся в метре друг от друга, но между нами будто тысячи километров.

Сглатываю ком, который подступает к горлу и хочет выпрыгнуть наружу, вместе с предательскими слезами.

— Я сама … ещё не знала точно — нет, истерику мне не удастся погасить. Смотрю в его глаза, хочу найти хоть какой-нибудь ответ, считать хоть одну эмоцию, но их нет — Эмиль, послушай, я не собиралась скрывать, я правда не знала…

Тараторю обо всех своих догадках, пытаюсь оправдаться, донести до мужчины хоть что-нибудь.

И меня осеняет, плевать, что он будет думать, как мой ребенок? Замолкаю посередине своей тирады, воздуха не хватает — что с ребенком? — в ответ лишь тишина.

— Почему ты молчишь? — хватаюсь за живот — Что мать твою, с ребенком?

Уже кричу во всё горло, он просто издевается надо мной.

— Тише, тебе нельзя нервничать сейчас, всё не так плохо, как могло быть — выдыхаю, значит с ним всё хорошо. Тёплая улыбка касается моих губ, веду рукой по животу — значит всё хорошо — говорю шёпотом, самой себе.

— Алиса — строгий голос режет слух, поворачиваюсь к своему личному надзирателю — ты должна была сказать мне, я был обязан знать — подходит впритык, нависает надо мной, ждёт ответа.

— Я уже тебе сказала, что не знала точно, и вообще у нас не было времени — опускаю глаза, не хочу говорить важного, но от Эмиля и этого не утаить.

— Говори, я вижу, что ты что-то скрываешь.

Закусываю губу и шёпотом, чтобы меня было почти не слышно — я боялась, что если ребенок будет, ты меня оставишь, или заставишь …

Не договариваю, просто не могу. Не могу сказать такую ужасную вещь, что он мог бы заставить меня избавиться от малыша.

— Глупая, я бы ни когда не отказался от своего ребенка, тем более от любимой женщины — выдыхаю. Камень падает с плеч.

Эмиль аккуратно касается моего лица, прикрываю глаза и тянусь за его рукой, накрываю своей.

— Маленькая моя — присаживается на корточки, теперь мы с ним на одном уровне.

Он накрывает своими губами, моих губ. Нежно, аккуратно, еле касаясь.

— Прости меня — веду рукой по его щеке, колючая щетина приятно царапает пальцы.

— За что? — смотрю в его глаза, наполненные нежностью.

Пару минут назад, они были готовы меня испепелить.

— За то, что подверг тебя и нашего ребёнка опасности, я должен был догадаться.

— Но сейчас ведь всё хорошо — то как он посмотрел на меня, понимаю, что нет — Всё же хорошо? И ты заберёшь меня домой — спрашиваю его с надеждой, боюсь услышать что-то другое, хочу чтобы всё закончилось, хочу увидеть маму или услышать, хочу чтобы Агата вернулась домой, целая и невредимая.

— Малыш, сейчас я не могу забрать тебя, тебе нужно обследоваться и полежать здесь какое-то время. Я пока решу дела — он встаёт, целует мен в лоб и направляется к двери.

— Стой. Как Агата, есть новости?

— Не переживай, я скоро с этим разберусь.

— Можно мне маме позвонить? — мне очень нужно её услышать, прошло две недели с того момента, как я её видела в последний раз.

— Нет, сейчас нельзя, это опасно — больше не задаю вопросов, отворачиваюсь от Эмиля, пытаюсь сдержать слёзы, а что мне вообще можно?

Конечно же, слух я этого не говорю, сейчас не время, достаточно того, что сейчас происходит.

— Маленькая — вновь касается моего лица, поворачивает в свою сторону — всё будет хорошо, я обещаю. Скоро всё закончится, и ты сможешь сделать всё, что захочешь.

— Правда?

— Да — как-то он это сказал с напрягом в голосе.

— Прям всё, что захочу?

— Да.

— Даже если я скажу, что хочу уйти от тебя? — зря, я задала этот вопрос. От этого у Эмиля вздуваются вены на мощной шеи, мышцы под футболкой напрягаются, а глаза темнеют.

— Я обязательно, вытрахаю эту дурь с тебя, да так, что когда ты будешь садиться на свою аппетитную задницу, все мысли об уходе, будут казаться тебе самой глупой ошибкой в твоей жизни — от его слов багровею, дикое желание поднимается во мне, а вместе с ним и стыд — я понятно выразился?!