Мну упругую попку, шлепаю не жалея. Веду по ребрам, задевая грудь. Соски твёрдые, катаю их между пальцев. Маленькая выгибается, упираясь в меня теснее. Веду рукой по животу, в горячей промежности.

Вцепилась коготками в руку, дёргается, бесит жутко.

— Эмиль, врачь сказал нельзя… — лепечет быстро.

— Блять — вообще из головы вылетело. Да и как тут запомнишь, когда ходит рыжая ведьма по дому, фигура — бери и трахай. Все мозги с ней поплыли.

Ни чего, скоро время выйдет, чуть чуть осталось. Я потерплю, а пока займёмся чме-то менее интенсивным.

Эмиль.

Это первая ночь, за пятнадцать лет, когда я спал спокойной.

Проснулся от того, что маленькая пытается выбраться из под меня. Смыкаю руки сильнее, в себя вдавливаю, не хочу, чтобы она сейчас уходила.

— Смирно лежи — член уже колом стоит от её возни. Мелкая тушуется, пару минут не дергается.

— Я в туалет хочу — ворчит не довольно. Блять, даже полежать не даёт спокойно. Смерил её не довольным взглядом, отпускаю. Долго она там, иду проверять. Она стоит, полотенце ближе к груди прижимает. Поталкиваю маленькую к душевой кабине, воду настраиваю, мне бы сейчас под ледяной водой постоять. Сорвусь же, снова трахну, глаз с неё не свожу, маленькая краснеет, глаза отпускает, грудь руками прикрывает.

Она серьезно? По заднице шлёпаю её, она тут же руки убирает, молодец.

— Не смей от меня закрываться! — рычу на маленькую, не могу сдерживаться, хочу её. Всю ночь брал, как хотел, и мне всё равно мало.

Выдавливаю гель на мочалку — помой меня — вкладываю в руки девчонке.

Трясётся вся, будто я её в вольер с тиграми запустил, шумно сглатывает, сквозь шум воды слышу. Голову опускает.

— Эмиль, а… вы… вы можете сами? — терпение на исходе. Да она издевается!

— Не выкай мне. Я тебя трахаю вообще-то.

Маленькая всё также стоит на месте, по её стройному телу стекает вода, представляю, как ловлю каждую каплю языком, при этом жёстко её трахая. Чёрт…

Лиса с мыслями собралась, медленно подходит, аккуратно касается моего тела. Столько невинности в этом жесте, губу пухлую закусывает.

Кровь кипит, зря маленькая так делаешь. Будто специально дразнит.

Останавливается, на руки мои смотрит — нравится маленькая?

Не даю ей договорить, в губы впиваюсь, жадно, грубо. По-хозяйски проталкиваю язык в её сладкий рот, закусываю губу. Чертовски сладкая.

Мелкая вырывается, куда рвется постоянно? Сама напрашивается.

Фиксирую её руки над головой, не жалея шлёпаю по бедру, шарахается в сторону, за что получается ещё раз.

Бесит своей непокорностью. Оттягиваю голову за волосы, вновь впиваясь в сочные губы, её лоно наполнено жаром, мокрая сучка, я доволен.

Притворно нежно провожу по ключицам, очерняя грудь, вершинки манят — кручу их между пальцев, оттягиваю, шлёпаю.

Сучка, стонет в мои губы. Врезаюсь в неё двумя пальцами, трахаю что есть сил. Девчонка обмякает, вот-вот кончит, отрываюсь от неё — в глаза смотри.

Ещё пару резких движений, щелкаю по клитору.

Блять, как же она охуено кончает. Кричит моё имя.

— Умница, а теперь на колени маленькая. — как вкопанная на меня смотрит. Злит

— Ты плохо слышишь? — сам усаживаю её на колени, она не сопротивляется.

— Возьми его в руки.

Мелкая, берёт член в свою маленькую ручку, проводит нежной ладошкой по стволу.

Аккуратно погружает его в рот, обхватывает пухлыми губками, вынимает с пошлым причмокиванием, моя сучка. Языком проводит.

Хочу жёстче. За волосы хватаю, одним резкий толчком в горло вхожу, вынимаю и опять.

Мелкая рвётся, царапается. По бёдрам меня лупит, но у меня уже тормоза слетели.

Всё толкаюсь и толкаюсь в неё, изливаюсь в её горло — глотай. Смотрю в глаза наполненные слезами, губы опухли, слюни стекают по подбородку на грудь.

Хочу, чтобы всегда так было, только слёзы от счастья.

— У тебя пятнадцать минут, жду в низу.

***

Спускаюсь в низ, скоро должен приехать Пахон. Вчера на почту пришла информация о семье мелкой. Отца нет, уже как восемь лет, только мать-алкоголичка.

Живут в хрущевке, район не самый приличный и даже не среднего класса.

Хотел сам наведаться, узнать, что да как, но дел до хера и больше.

Нахер мне это вообще надо? Хотел узнать, как и чем она дышит.

Отправил Пахома и пацанов, чтобы всё тихо сделали.

— Доброе утро, Эмиль — а вот и он.

— Доброе, что узнали?

— Мать совсем не заботит где её дочь, бухает люто, как быки помои. Живут очень бедно. Мать бухает с мужиками какими-то — не густо.

— Мы когда подъехали, драка была на улице, бутылку не поделили.

Так вот почему маленькая по улицам якшалась с раннего возраста. Мать бухала беспробудно, наверное, и обижала её. Когда инфу на неё прислали, я даже удивился, когда увидел, сколько раз её мусора домой возвращали, сбегала часто. Работала с раннего возраста.

— Что-то ещё? — уточняю.

— Да, во время драки, с женщины кулон слетел — протягивает мне золотой кулон, в виде лепестка, с зелёным камнем по середине, вещь не из дешёвых.

— Мда, очень мало. Ладно, на этом заканчивайте, продолжайте работать. Свободен.

Со второго этажа летит домработница. Трясётся вся.

— Г…Господин, там ваша девушка, т. телефон просит… Я не дала — вот же зараза мелкая, я предупреждал.

— Свободна.

Кому ж звонить то собралась, подруг нет, парня нет, матери что ли? Так не поможет та ей ни чем, её даже не волнует, где она. Ебыря явно нет, невинная мне попалась. Блять…

Мелкая уже как десять минут должна была спуститься, бунтует.

Выстегну заразу, за то, что ослушиваться осмеливается, все беспрекословно выполняют мои поручения и приказы. А эта ерепенится.

Всё же через десять минут она спускается. Садится на стул, делает вид будто меня и нет совсем.

Кладет кусок омлета в рот, протяжно стонет и жмурится, а у меня, сука, опять член колом, ведьма.

Выпивает бокал вина залпом, смотрит с вызовом.

— Ты кажется не поняла меня, что я говорил тебе, по поводу того, что будет, если ты попросишь помощи?

— Что? Какой помощи? — дуру из себя строит. Пусть это и мелочь, но всё же лож, и какой бы она не была, я её не терплю. Челюсть свело, зубами скриплю, лишь бы не придушить.

— Не смей мне врать Лиса! — припечатываю жёстко — зачем тебе телефон?

Молчит — не действуй мне на нервы Лиса.

— Я не твоя игрушка и не буду выполнять твои приходи! Запомни козёл, я не твоя прислуга — ха. Как быстро пропал настрой, сжалась, но глаз не опустила.

— Что, страшно маленькая? Зачем тебе телефон? — онемела что ли. Молчит.

— Молчишь? Хммм, может мне наведаться к твоей матери? Как думаешь? — мелкая бледнеет, глаза из орбит сейчас выпадут. Но в руки себя берет, интересно, на сколько её хватит?

— Наведайся, мне плевать — врёт, всем нутром чувствую ей не всё равно.

— Правда? Тогда что ты скажешь на это — выкладываю на стол кулон. Не верит своим глазам, явно надумала, что я что-то с ней сделал. Срывается, кулон хватает, рассматривает, надеясь, что не мамин.

— От …куда… ОТ КУДА ОН У ТЕБЯ? Что ты с ней сделал? — кричит, оседает, слезами давится.

— Истерику прекрати — на стол усаживаю, устраиваюсь между её стройных ног. Сейчас бы трахаться, а не сопли вытирать.

— Пока я ни чего не сделал, ты ведь будешь послушной, чтобы она не пострадала?

— Урод. Как ты можешь, так поступать?

— Зачем тебе телефон? — повторяю свой вопрос.

— Маме хочу позвонить, не понятно?!

Рядом стою, поглаживаю её сексуальные ножки. Такая она мне ещё больше нравится, маленькая, слезливая, носиком аккуратным шмыгает. Трясётся — беззащитная. Такую защищать и трахать, жёстко. Подчинять её ещё интересней, мне нравится смотреть, как она борется с собой, сопротивляется, и не прогибается под меня. Боится, безусловно, но собой остается, такие, как она, всегда чисты перед собой и себе не изменяют. Значит и мне не станет.