Наши дни:

Дон Лючиано стоял у окна своей виллы в Палермо, глядя на закат. В руке – старое фото: молодой темноволосый парень улыбается в камеру. Нино. Его первенец.

Двадцать лет… А боль всё так же свежа и постоянно кровоточит, сжимая израненное сердце.

–Дон Лючиано, – вошедший помощник прервал его воспоминания, – есть новости из Рима.

– Говори – не поворачиваясь, сказал грубым тоном.

– Барбаро разругались с русскими. Карминати атаковали казино. Город на грани войны – восторженно сказал Фабио, взирая на Дона Эмануэлло.

Старик усмехнулся:

– Perfectto. Пусть грызутся между собой. А мы… – он погладил фотографию сына, – мы дождемся своего часа. Не так ли, Nino? Ты так спешил жить сынок! – сказал с горечью ставя фотографию на стол – вот что, подлейте-ка немного масла в огонь, пусть бушует пламя раздора и сожжёт дотла Барбаро и все его отродье – сел в кресло – передай эти документы Чезаре Карминати, скажи от меня, он поймет – кивнул утвердительно теряя интерес – час настал сынок!

Дон Лючиано налил себе виски:

– Двадцать лет я ждал этого момента. Двадцать лет готовился. И теперь… – он усмехнулся, – теперь они все ответят за твою смерть, каждый.

– Дон Лючиано, – помощник осторожно заметил, – русские тоже ищут наследницу Марчелло, они надеются взять под контроль порт и нас за яйца.

– Конечно ищут, – старик рассмеялся. – Потому что я позаботился, чтобы они нашли "доказательства" её существования. Как и Барбаро. Как и Карминати. Пусть ищут призрак – расхохотался откидываясь на спинку кресла.

Он подошел к столу, где лежали старые газетные вырезки:

– Информация правит миром! Пусть тратят ресурсы, время, строят планы, а мы в это время нанесем удар, от которого они не смогут оправится – усмехнулся.

– Si. За Нино. За всё, что они отняли у нас. И на этот раз… – его глаза блеснули, – на этот раз я лично прослежу, чтобы Барбаро потеряли всё. Как они заставили потерять нашу семью, мы их уничтожим – утвердительно сказал Фабио – Коза Ностра, всегда платит по счетам.

Чезаре сидел в своем кабинете, когда принесли конверт. "От дона Лючиано" – простая надпись, но она заставила его насторожиться.

Внутри – старые фотографии, документы… История предательства, написанная черным по белому. Федерико Барбаро, глава семьи, передает информацию русским. Тайные встречи, шантаж, банковские переводы, убийства…

"1998 год" – дата на большинстве документов. Год, когда погибли Марчелло. Год, когда порт перешел к Барбаро.

Чезаре медленно откинулся в кресле. Старый сицилиец играл своими фигурами мастерски – эта информация могла стать детонатором и разнести все в клочья.

Он достал телефон:

– Отец, нам нужно поговорить, я сейчас приеду – сказал Чезаре спокойным тоном.

Дон Лючиано, в своем кабинете смакуя виски, улыбнулся, услышав о доставке:

– Смотри, Nino, как красиво разгорается пламя. Скоро оно поглотит их всех.

В кабинете Массимо повисла тяжелая тишина. Чезаре разложил полученные от дона Лючиано документы на столе.

– Что это? – Массимо затянулся сигарой, – я тебе всегда говорил, сынок, не давай повода, чтобы тобой манипулировали – выпустил дым – старый лис решил загребать жар нашими руками – встал с кресла – не будь так наивен, Чезаре – доверять никому нельзя, никогда, запомни!

Он подошел к сейфу, набрал код. Достал толстую кожаную папку:

– Можешь ознакомится – хмыкнул – кто застилает постель Чезаре, тот в ней и спит!

Чезаре начал просматривать документы. Его глаза сузились:

– Ты знал с самого начала и ничего не предпринимал? – возмутился спустя минут двадцать – Они работают на русских и сицилийцев одновременно?

– И не только, читай дальше – Массимо кивнул на папку, с каменным выражением на лице – думаю, ты удивишься как далеко они зашли!

Сукины дети, – Чезаре рассматривал банковские выписки. – Они готовят что-то большое, проплачивая политиков, их люди даже в правительстве – перелистывает страницы – им нужен город.

– Si. Они используют нас, стравливая со своими врагами, умно не правда ли сынок – усмехнулся Массимо – не будем их разочаровывать, как и Дона Эмануэлло, который решил управлять Каморрой сидя в Палермо, уничтожить нашими руками Барбаро и русских, оставив для себя чистое поле, не жирно ли? – грозно взглянул на сына.

– Все фигуры расставлены, – Массимо подошел к окну. – Дон Лючиано думает, что играет нами как марионетками. Барбаро уверены, что контролируют ситуацию. Русские…

– А мы? – Чезаре поднял глаза от документов.

– А мы, figlio, – Массимо повернулся к сыну, – мы сделаем то, чего от нас никто не ожидает. Пусть думают, что мы пешки в их игре.

– Дон Лючиано хочет нашими руками уничтожить Барбаро…, русских, не удивлюсь, что в его планы и мы входим! – раздраженно сказал Чезаре.

– В то время, как Барбаро используют русских, чтобы ослабить нас, – Массимо усмехнулся. – Сицилийцы ждут, когда мы перегрызем друг другу глотки, чтобы войти в город победителями.

– Слишком много игроков, ты не находишь? – Чезаре задумчиво постукивал пальцами по папке.

– И каждый считает себя умнее других, – Массимо вернулся к столу. – Но они забыли главное правило Рима – здесь побеждает не тот, кто сильнее…

– А тот, кто умеет ждать, – закончил Чезаре.

– Exactamente, figlio. (Ты прав, сынок) Пусть пока все идет своим чередом. Пусть каждый думает, что контролирует ситуацию – кивнул утвердительно Массимо – Чезаре, теперь ты понимаешь в какую сложную партию мы играем, а ты привез эту девчонку в пентхаус – поморщился – ты ставишь многое сделанное мной под удар, прими решение, отправь ее куда ни будь на время, сейчас не до развлечений.

– Ты правда так думаешь – усмехнулся – она прекрасно вписывается в общее безумие отец, злость и ярость зачастую не самый лучший союзник, Барбаро обязательно совершат ошибку и вот тогда… мы нанесем удар! – усмехнулся Чезаре – я думаю, это случится очень скоро, я знаю, что делаю, доверься мне!

Вечер. Особняк Барбаро.

Дон Барбаро швырнул бокал в стену, осколки разлетелись по кабинету.

– Questa puttana! – он метался по комнате. – Эта шлюха живет в его пентхаусе? За две недели до помолвки с моей дочерью?! Щенок, что он себе позволяет! – орал в бешенстве, Дон Федерико.

София стояла прямо, только побелевшие костяшки пальцев выдавали её напряжение:

– Все об этом говорят, padre. Он даже не пытается это скрывать. Обедает с ней в ресторане…

– Карминати… – Дон остановился. – Они думают, что могут так нас унизить? Что мы спустим эту выходку, они забыли с кем имеют дело, ха-ха-ха, тем лучше для нас!

– Padre, – София подошла ближе. – Возможно, это знак. Может, нам стоит…

– Молчи! – он резко развернулся к дочери. – Этот брак состоится! Любой ценой! А эта… модель… – он выплюнул слово как ругательство, – она исчезнет. Очень скоро. Я тебе обещаю, моя девочка, все будет хорошо, никуда Чезаре от нас не денется, будет плясать под музыку, которую мы закажем – обнял дочь поглаживая ее по голове – мужчины ветрены в этом возрасте, это пройдет! Каждый получит то, что заслужил, София, ты мужа, а я трон – поцеловал в макушку – ну все иди, папа все решит! – отстранился

Чезаре вошел в пентхаус, который отозвался звенящей тишиной, включив свет, он набрал её номер, считая гудки. Один, второй, третий… На седьмом она ответила:

– Pronto? – услышал волнующий его голос.

– Где ты? – его тон прозвучал резче, чем он хотел.

– Эмм, на съемках, в вилле Фарнезина. Versace, помнишь? Я говорила утром… – пробормотала Кьяра

Он выдохнул:

–Я сейчас приеду – заявил тоном не терпящим возражение.

– Но у меня еще два часа работы – возмутилась Кьяра – вечерние съемки.