— Я тоже не смогла, я ночь просидела на спорт площадке, прижавшись к турнику, у меня не было воли всё закончить.

— Вы Аауксель, жестокий человек, вы не убили её, когда она была Альфой, вы не сломали её, когда она стала Омегой, вы хотите, чтобы она сама убила себя. Зачем? Просто убейте нас и все на этом. Чем жить Омегами, сдохнуть лучше. — скулила Пеструшка

Девчонка, тоже уже не та, совсем не та, что я встретил в библиотеке. Отвернулась, скулила. Её голос дрожал, она плакала, её плечи подрагивали, нос хлюпал, хвост обвис, уши поникли, она вся такая, жалкая, несчастная.

Моё сердце обливается кровью, разум говорит, что я должен избить её, рабы если почувствуют, что хозяин даст слабину от слёз, просто перестанут служить. Железный закон:

«если раб плачет – ударь его, чтобы он плакал за дело»;

Нас учили обращению с рабами. К чертям, я хоть и мерзкий подонок, но не стал первым учеником, и во мне нет силы бить девчонку, и слава всем Богам, я ей не хозяин.

Я просто отвернулся, не могу смотреть на горе. Это плохо. Мир жесток, а это слабость.

— Актаре, ты бы хоть успокоила Пеструшку, она всё-таки тоже людь.

— Я Пёстрых только пинками под хвост успокою. Отбросы, бездари, ничтожество. — немедленно взорвалась волчица.

Я не стал вмешиваться, и мы все молчали пока она успокоится.

— Простите меня Аауксель, не знаю, что на меня нашло. А ты тварь встала и пошла в рабский барак мыться. Засыха, от тебя санинной за версту несёт Блохастоя. — без перехода, со слёз на крик пустилась девка.

«За версту несёт»; да магия речь переводит великолепно, я правда подзабыл какие меры длины в этом мире.

— Ты Актаре, сама виновата, что пойдёшь обнажённой, нахрена порвала форму. Ну и дура! — я принципиально не буду жалеть эту волку.

Девка взрослая пусть уже отвечает сама за принятые решения. Сама захотела драться на смерть, теперь пусть живёт Омегой, сама порвала шмотки пусть ходит голой.

— Лучше голой буду ходить, чем одеть тряпки, по ним Омеги топтались. — сквозь зубы ответила девка.

Ну тогда маленькое представление. Я собрал в кучу тряпки, облил керосином и чиркнул спичкой.

Хлопок пламени, и огонь весело охватил тряпки ещё час назад бывшие формой.

— Смотри дура, сгорает твоё будущее, и ты сама виновата в этом! — я показал ей на костёр.

Бутылка с керосином, упокоилась в Хранилеще, вместе с походным примусом, а Актаре, равнодушно поглядывала на огонь, ей не интересовали тряпки, ей языки пламени, чем-то отзывались в душе, тенями из прошлого.

Мы ушли в самый дальний угол училища, Актаре шла, опустив голову и не смотря по сторонам. Проходящие мимо курсанты свистели, орали, и вообще вели себя как макаки-резус. Волке было на всё плевать, она шла, пытаясь сохранить достоинство.

Мне не давала покоя мысль, что я где-то подобное видел.

На пол пути меня осенила мысль, я вспомнил, это сцена унижения Серсеи Ланистер.

И ещё я понял, что меня водят по кругу. Пришлось рявкнуть на Пеструшку и заставить её показать куда мы, собственно, идём, после чего дороги было всего на пару минут.

В самом дальнем углу было выделено небольшое пространство, огороженное не высоким, по пояс, деревянным забором.

За ним были два длинных деревянных двухэтажных барака, с очень мелкими окнами, размером, с форточку в старых хрущёвках. И небольшое одноэтажное здание в сторонке.

— Аауксель, мы пришли, это рабский угол. В правом бараке живут рабы мужчины, в левом женщины. Вот это маленькое здание мыльня. — просветила меня Пеструшка. — Я отведу вашу рабыню на помыться.

— Отличная идея! Я тоже помыться хочу. Меня головой по земле возёхали, весь в листьях и песке, как собака чешусь. Дамы приглашаю всех в сауну! — торжественно заявил я.

Девки не разделили радости совместного мытия.

— Аауксель, ну конечно, но, если Вы не побрезгуете с рабами, но это потеря уважения, но, если хотите, но вроде запрета нет… — смутилась Пеструшка.

— Ох. Да какая брезгливость, я Хи, не далеко ушёл от Омег, пойдёмте, я галантно открыл двери перед девками, и был вознаграждён улыбкой Пеструшки и хмыканьем Актаре.

Мы, прошли веранду, забитую хламом, и вошли в предбанник.

Тут мне и завернули руки за спину.

Глава 7.

Ещё одна глупость.

Волчий мир. Республика Нассау. Краснореченское Военное училище.

Рабская мыльня.

Тут мне и завернули руки за спину.

Холод метала на запястьях, двойной чёлчок замка.

ЕЕааааать! Что за хрень!

Паника.

В горле пересохло.

Ноги тяжелеют.

Не успеваю обратиться к магии. Руки связаны, магию не направить, заклинанием не ударить.

Что за хрень нападение в стенах Военного Училища, да ну нах такое просто не может быть. Я никому толком не нужен для таких нападений.

Обращаюсь к Ауре, вливаю манну на ловкость, и тишина…

Источник Магии Жизни не отвечает.

Блядствооо! Негатор! На меня повесили эту дрянь. Чтоб я сдох, если это не нападение.

Спокойствие, только спокойствие! Сразу нож в спину не всадили, значит и не всадят, пока не поговорят, а там можно всегда договориться или откупиться, или пообещать или нае…

О чёрт мало мне проблем так ещё не хватает чтоб за маты магией вдарило. Ошейник всегда не вовремя отрабатывает.

— Ну и кому понадобился старый, больной, человек, чтобы на него нападать ажно в училище? — я предал голосу достаточную твёрдость, наверное.

— Да кому ты тут нужен Аауксель, мы не интересуемся старческими жопами, человек. Ты думал спокойно уйдёшь из Училища с этой сучкой. Нет! Наше право её ломать, не лезь человечек в Привилегии Волков!

Из двери банного зала вышел породистый волк-курсант, с ярко красной повязкой на руке. Взяли меня другие, этот всё время простоял среди тазиков и ковшиков, стоял в сторонке и не участвовал в моём захвате, и при этом говорит первым, значит он всё это затеял. Ты мне главнюк сразу не понравился, ещё на поединке.

Сзади за двери вышли пара пацанов Альф. Они тащили за волосы моих девчонок, и вытащив картинно поставили на колени держа за волосы.

Доминанты хреновы, терпеть не могу, когда красуются убогие на голову, у них и красование убого выходит.

Ещё один стоял у меня сзади, одной рукой фиксировал, за воротник другой держал за руки.

Дурачок, кто ж так фиксирует рабов, нас надо держать за ошейник, не потому что это самая крепкая точка, да нет, у меня ошейник цепной, просто если порвать этот артефакт, то раб получит магический шок, ну этому же в школе учат!

Кстати, пацанов я смутно припоминаю, а главарём у них тот самый породистый волчара что вызвался на бой, да ему не дали подраться с таким недостойным противником как человек.

На самом деле, мне кажется, что Директор как умный людь, просто решил не рисковать мажорчиком, и отказал под благовидным предлогом. Очень жаль, как боевой раб мне этот Альфа подошёл бы гораздо больше бешеной Актаре.

Как там его звали? Хоть стреляй не могу вспомнить, что-то с Украиной связанное…

— Укарану из Клана Навозной Вершины, ты не можешь простить, что я взяла золото на прошлых соревах? Эта медалька у меня над шконкой висит. Можешь забрать и нацепить себе на хвост, мелкий шакал! — сказала, как плюнула Актаре.

В её голосе презренья хватило бы на троих Альф. Хотя она уже всего лишь Омега. Ох, нае… намучусь я с ней! За какие мои прегрешения Господь Триединый, сделал меня хозяином такой невменяшки?

Ответка от Альфы, конечно, последовала незамедлительно. Пацан, подойдя с замаха отвесил ей пощёчину. Девка только зубами клацнула, да смотрела на него с ненавистью, глядит будто дырку прожигает.