Ликан нас вывел через эту дверцу и сдал на руки непримечательному мужику из Пестрых.

Пожелав всего хорошего, мы расстались с доброжелательным конвоиром.

На площадке перед училищем нас ждало несколько машин, техника этого мира, отсталая, все автомобили привезены из миров-кузней, и что самое неприятное нефти в этом мире нет, совсем нет, даже бензин импортируется.

Сильной магии тоже нет, с одной стороны это плюс, нет вторжений Демонов, уничтожающих всё на своём пути, с другой стороны, бытовая магия малодоступна.

Мир прямо скажем бедный.

Мои размышления о несовершенстве мира, были прерваны обращением волка.

— Человек, ну эта ехать надо, мне ещё до обеда вернуться нужно.

— Да, да. Конечно.

Мы проследовали мимо машин и подошли к двухоконной пролётке, волк взобрался на козлы, и взялся за вожжи.

— Э-э, а что Вы человек не садитесь? Ехать то надо.

— Нам обещали машину, — промямлил, приходя в себя от удивления.

— Так она сломалось утром, ну так едем что ли, или ждать починки будете.

Пеструшка, не дожидаясь команды, ловко вскочила на запятки и ухватилась за поручень.

Актаре, после внутренней борьбы тоже присоединилась к ней, всем видом показывая, что ей невместно ехать по-лакейски.

Проклиная в душе это училище, которое сумело на последки наебать меня, и я залез на деревянную лакированную скамейку.

— Куда изволите человек?

— В Муниципалитет, отдел записи актов гражданского состояния. — я решил не откладывать формальности в долгий ящик

Щёлкнул бич, и откормленные лошади споро покатили пролётку на встречу судьбе.

Дорога была ровная. Пасторальный пейзаж навивал умиротворение, природа ещё не приготовилась к зиме, листья даже не собирались желтеть, хотя неумолимое наступление осени чувствовалось на подсознательном уровне.

Летела паутинка, ярко красные цветы торчали то там, то здесь, выделяясь своим конусообразным соцветием, среди окружающей зелени. Красивые цветы, у нас в Реале такие не водятся, а здесь их полно. Красиво!

— Девчонки, а что это за цветы? — спросил я рабынь, они аборигены и прекрасно знают, что здесь растёт.

— Это цветы – Свечи Лета, Хозяин, — ответила Пеструшка, сзади — по легенде Волчьи Боги послали их нам, чтобы мы видели, что Лето сгорает как свеча, и готовились к зиме.

Красивая легенда, здесь тихо и спокойно, и я не заметил, как уснул.

— Ну вот и прибыли, вот он Город Красной реки; — меня разбудил голос кучера.

Пеструшка.

Глава 5.

Обретение Хозяина.

Волчий мир. Республика Нассау. Краснореченское Военное училище.

Кабинет директора.

Мой читатель, а хотите я расскажу, как я в рабство попала к хозяину?

Дело прошлое, что ж не рассказать, я своим всем рассказываю, вечерами, особенно поздней осенью, когда сыро, холодно и мерзко, и только тепло камина и горячий чай согревает душу.

Ну так слушайте:

— Староват, я для таких приключениев девушка, староват!

Человек удобно расселся в кресле в приёмной директора.

Нас училище ненавидит, целиком и полностью, только в рабском бараке, будет вечерком гудёжь. По такому поводу, даже самогон бабы достанут. Это ж какая радость, этих утырков рабыни побили. Смеха будет до карачек. А бабы что в медпункте полы моют, такого понарассказывают, только слушай. И что видели и добавят столько же, и сами всему верить буду, что я рабынь не знаю, что ли?

Только мне от этого не легче, я стою в углу на коленях и дрожу как мокрый хвост.

Весь кураж уже паром вышел, а вот страх никуда не делся. Страшно как подумаю, что я натворила. Человек так и не сказал, что выкупает меня, а вдруг не возьмёт? А если не продадут? Скажут никакие мол деньги не нужны, нам нужно за Альфу поквитаться. И что мне делать то после всего этого?

Вот эта Секретарша на нас глянуть не хочет, а только я как увидела у неё хвост, столбом, всё поняла, она в бешенстве. Злая она, на всех нас злится, и боится до ужаса. Наверное, нас боится, а может и Тощемордого, он тоже не в духе

Человека ничего не пугает, а мне реветь хочется. Держусь пока. Носом тихонько шмыгаю, но держусь.

Я поразилась насколько он свободно общается с волками, причём со всеми, и с Тощемордым, ой простите с Директором и с Секретаршей. Ничуть не стеснялся что его все в училище ненавидят.

Впрочем, он похоже плевал на всех волков, как это говорится на человеческом?

А вспомнила:

«Плевал с высокой колокольни»;

Интересно, а почему именно с колокольни, у нас в человеческом квартале есть собор с колокольней, меня туда старый хозяин водил во время человеческого праздника в колокола звонить, так и непонятно плеваться то зачем.

— Мало того, что мне старику пришлось драться на турнире с прославленнейшей волчицей, красой и гордостью Вашей школы, так и на меня напала толпа студентов, с всяческими, самими непристойными намерениями.

Я глянула на эту «прославленейшую волчицу»;

Тьфу на неё три раза, глаза б мои эту стерву б не видели. Из-за её дурости всё вкривь и вкось пошло. А Курам просто не повезло.

— Актаре, деточка как тебе одёжка не жмёт? — внезапно спросил он её.

Ну почему нельзя было меня о чём ни будь спросить, мне бы было приятно.

И вообще ей стерве всё самое лучшее, я как её увидела в новой одежде, у меня аж сердце зашлось от зависти!

Интересно, а когда меня человек заберёт он мне тоже такую шикарную одежду выдаст?

Вот тварь! Почему ей всё самое хорошее! В училище она была как принцесса и тут в рабстве она как королева!

Ненавижу её, гордая тварь, она даже хозяину не ответила! Возьмите меня хозяин себе, да я так дерзить Вам в жизни не подумаю!

— Пеструшка, ну вот ты скажи, ну каким местом ты думала, когда затеяла драку, да ещё с Альфами?

— Мне разрешили драться, а не тебе, мелочь ушастая, как ты вообще посмела влезть в спор Альф, дрянь! — тихонько, чтобы не слышал хозяин сквозь зубы процедила 77-я

Я просто уже не могла сдержать слёз.

— Простите Господин, простите меня…

— Меня то, что просить прощения, я не твой хозяин.

Нет не возьмёт меня человек к себе, не возьмёт.

— Господин, что со мной б-б-буудет, м-м-меня убьют?

Я ревела уже никого не стесняясь, поздно стесняться покойнику, и умолять уже человека бесполезно.

— Ну и дерьмо же ты сероухая, смотреть противно, трусло! Не позорь нас перед человечишкой! — рявкнула в голос сучка.

— Тебе блохастая хорошо, тебя уводят отсюда, а мне в этом гадючнике оставаться. — я не сдержалась и высказала этой стерве чтоб она не задавалась.

Ненавижу их всех! И человека что меня не взял и бросил здесь.

Пощёчина.

Секретарша меня услышала и ударила, даже из стола вылезти не поленилась.

Больно.

Я свернулась калачиком и заплакала над собой, как в детстве, когда болела, я залезала под одеяло к маме и сворачивалась клубком, только никто меня сейчас не пожалеет.

Никому я не нужна…

Нужно собраться и встать на колени как надо, нельзя лежать на ковре, этот ковёр не для нас.

Меня поднимает за шиворот 77-я, я вырываюсь и встаю как положено, ненавижу тебя, это из-за тебя меня убьют.

Слёзы сами текут из глаз, я пытаюсь их унять, закрываю лицо руками, и плачу, но только тихо-тихо.

— Мадам прошу Вас воздержаться от физического воздействия на свидетеля нападения.

Человек не разрешил меня бить палкой, может не всё потерянно, надо успокоиться, может всё-таки заберёт с собой

Я понемногу успокоилась, ничего непоправимого пока же не произошло, может и не произойдёт, Алексей бить то меня не разрешил.

Я поглядывала на часы уже скоро обед, как-то у меня даже заурчало в животе.