В раздевалке всё, как всегда.

Две девки в дёсны долбятся, и им хорошо, только не мешайтесь, пока замуж не выйдут, в училище перипихон с мальчиками запрещён, вот между собой или с рабынями - всегда пожалуйста!

Две Омеги стоят кверху жопами и отрабатывают свою картоху с мясом, принимая в попку пацанов, всё мило и спокойно, Тренер стоит рядом, и бдит, чтобы мальчики мальчика не загнули, а то после обращения всякое случается. Кому ни будь не хватит девочки, могут и мальчика использовать, а потом попробуй объяснить семье как получилось, что под хвост опробовали, и как дальше жить.

Я заметила, как человек неодобрительно посмотрел на всю эту послетренировочную суету. Ну не знаю, тут все при деле, при своём деле, ничего необычного нет, порядок соблюдён, никакого бардака и беспредела нет.

Куры готовятся к дальнейшей учёбе.

Подлизы занимаются своими прямыми обязанностями, подставляли свои потасканные жопы Курам. Ну те их и пользовали в узкие дырочки, жаль мы поздно пришли, чуть раньше пришли бы, я б человеку показала б как одну Подлизу три Куры пользуют. Мерзко, как подумаю, что меня тоже после распечатывания так же втроём будут наполнять, блевать тянет.

Нет я не против, и я уже давно не девочка, попкой и ротиком работала, но, когда в постели с одним людем, это даже приятно. Но вот так при всех и на траве и втроём, фууу не хочу.

Мой хозяин, иногда, когда дома супруги и детей не было, затаскивал меня в чуланчик, я становилась на четвереньки, он, именно он, спускал мои трусики и поднимал юбку, потом целовал в шею и затем входил сзади, я была не против, он мне всё смазывал и было совсем не чуточки не больно, и в чулане мы с ним целовались, мне было так приятно целоваться с человеком, я любила его. Он был добрый. Порол меня всего то, наверное, раз пять за три года. А ещё он меня учил драться.

И супруга его Тётя Клава была добрая, почти не била, и не обижала. Она меня языку человеческому и выучила, и книги все разрешала читать. Мне она как мама стала.

И пацанов их любила. Три чёрта непоседливых, драчливых сил нет, один что-то делает, туда другие два подтянутся, передерутся, наорутся, и через пять минут снова вместе.

Они меня не обижали.

Только устраивали охоту на волков, бегали за мной и пытались на меня запрыгнуть, ну-ну на волка запрыгнуть, ну я, конечно, поддавалась иногда.

Правда меня за это однажды выпороли, бегали по дому и разбили горшок с фикусом, от папы все ремня получили и остались без сладкого. Ну так вместе со всеми получить ремнём по попе и не обидно, да и не больно! Мне на тренировках больнее доставалось.

Ой, ну что я такая сегодня мечтательная на меня, наверное, подействовало мороженное!

— Аауксель, в отличии от человеков у Одноцветных, когда они обращаются назад в людоподобную форму, наблюдается резкий бросок гормонов, особенно у мужчин, для того чтобы избежать, драк и дуэлей в Училище на каждых пятерых Одноцветных, полагается одна Отверженная, а иначе, блохастые, будут не учиться, а письками мериться. — я вспомнила о своих обязанностях.

Нехорошо как-то получается, мороженное съела, надо отрабатывать, а я поплыла во вспоминание.

В принципе, я совсем не против сделать приятное человеку, но он за всю прогулку, меня даже не потискал, не думаю, что ему хочется меня прямо здесь на четыре кости ставить.

А вот слушает он меня с удовольствием.

— Без нас Омег никак, мы придаём стабильность подразделению, а Вы человек думали мы в бой ходим? Неее! Вот мы так и служим кверху жопой. Потом нас отправят в Армию и там мы сдохнем.

Я сказала истинную правду, даже не пытаясь обмануть человека, так оно и есть.

— Господа Курсанты, прошу Вас подойти на Божий Суд как свидетели, — я была настолько занята обгрызанием рожка, что чуть не ляпнула «Господа Куры», вот бы мне тумаков отвешали бы.

— Аауксель, я всегда обожала кончики, в них всегда шоколадный камешек. — просто я не могла удержаться, чтобы не поделиться радостью с человеком.

— Омеги тоже должны присутствовать, команда Директора, опускайте подолы и идите к остальным.

Все ушли, тут никого нет кто помешает мне обратиться к человеку.

Я приняла решение — этот человек будет моим!

Нет никого. Здесь только я, человек и Боги.

Я обращаюсь к Вам всем!

Пусть Волчий Всеотец, и все Боги волков помогут мне. Я волк, а Вы мои Боги, помогите своему отверженному ребёнку! Не побрезгуйте моей просьбе! Вы отвергли мою молитву на посвящении, когда не даровали мне одноцветность и обрекли на рабскую жизнь, услышьте меня сейчас!

Я обращаюсь к Богу Аме. Бог Рабов, моя душа в твоих ладонях, я просила всё прекратить, когда меня при всём училище насиловали в зад блохастые! Я обращалась к тебе, просила вернуть мне волю на одну минуту чтобы я могла только сунуть голову в петлю, когда ночью меня все бросили, как тряпку! Я молила о смерти, когда заползла под шконку, и ревела в три ручья.

Ты покровитель рабов, дай мне нового хозяина!!!!

Я собралась с духом и обратилась к человеку:

— Человек, забери меня, я не хочу через полгода стать как они безмозглой скотиной, я не хочу, чтобы мне задирали подол после каждой тренировки, я не хочу жить в впроголодь, я не хочу спать в бараке вповалку, я хочу есть мороженное и спать в постели с одним мужчиной.

Я ему просто предложила тело и душу, всё что у меня есть, большего выкупа дать не могу.

Я повернулась и задрала платье.

Это моё тело! Оно будет служить тебе.

Я предложила свою душу. Она твоя.

— И я хочу трусы!!!!!

Человек просто развернулся и ушёл...

Ему не нужно моё много раз пользованное тело, ему не нужно моя закабалённая душа.

И то и другое принадлежит не мне, а училищу. Нет у меня ничего…

Потом я рыдала стоя на коленях, не знаю, что и сколько я кричала, я помню только, что я ревела.

Но слёзы — это ничто, и ничего не значат, если я не хочу, чтобы меня выдрали, я должна взять себя в руки и пойти служить дальше, ни человек, ни эти две мерзкий Подлизы, не должны видеть моих слёз!

И никто не увидит!

Я вытерла слёзы тряпкой и побежала к остальным Подлизам.

Моё место вместе с Омегами, хоть они и не считают меня своей!

Я смотрела в пол и боролась со слезами и мне было не интересно, что говорит человек, и что говорят человеку, я тихонько плакала над своей судьбой, и последним шансом вырваться из Ада.

Меня не волновали брезгливые взгляды всех, кто рядом.

Боги от меня отвернулись, мне нет жизни, мне нет смерти. Мне осталось только длить, весь срок моего никчёмного бытия.

Но я Вас успокою читатели долго я Вам мешаться не буду. В Армии срок жизни у нас, не больше шести лет.

Жаль только одного я сдохну на дальней заставе, так и не увидев маму, сестрёнку и братика, и старую няню.

До меня донеслись страшные слова:

— Я буду драться под покровом Омегарджгхана пусть он судит нас по Кодексу «Отверженные Души»! голоухий! Один из нас уйдёт отсюда Омегой, или погибнет.

— Готовься к позору и смерти человек!

Глава 5.

Последствия.

Волчий мир. Республика Нассау. Краснореченское Военное училище.

Тренировочные корты.

— Омегарджгхан! Яви приговор Суда Богов!

И Бог ответил…

Я ощутил, как незримые остальным глаза, два кошачьих зрачка висящие в кроваво красной пустоте обратились на меня, я понял своим нутром.

Блин мужики, ну не могу я толком описать. Хрен знает, как сказать, когда Боги тебе являют свою волю. Просто я понял, что выиграл и всё.

Крик, крик от которого вздрогнул весь строй. Крик, исполненный не боли – отчаяния.