Таня стучит, но не ждет разрешения войти. Одетая в черную кожаную мини-юбку, колготки с узорами и прозрачный свитер, под которым виднеется бюстгальтер, она держит банку шоколадного крема и две ложки.

— Я собиралась уходить, но это важнее, — говорит она и садится на край кровати.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я.

— Ты и… — она всплеснула руками, — …тот, с кем ты имеешь дело. Он мудак и придурок, смирись с этим.

Этот совет запускает новый цикл слез.

— Дерьмо. — Таня смотрит на меня, а потом на мою неубранную комнату. — Срань господня. Здесь не очень чисто. Ты всегда аккуратная. Понятно, у нас серьезные неприятности.

Я осматриваюсь, как будто впервые вижу свою комнату. Грязная одежда валяется на полу, обертки от батончиков лежат на столе, но все не так плохо. Ну, это не так уж плохо, если выбросить остатки китайской еды у двери и использованные бумажные платочки, разбросанные везде. Ну, хорошо, все плохо. Вид моей неопрятной неубранной спальни заставляет слезы, как гоночные автомобили, бежать по щекам.

— Я не знаю, что делать, — рыдаю я.

Таня протягивает мне чистую салфетку, открывает банку с кремом и протягивает ложку.

— Кушай, а я уберусь здесь.

Подруга избавляется от салфеток, подбирает грязную одежду и складывает ее в кучу, чтобы постирать. Собирает обертки и остатки еды и уносит их вниз на кухню. Когда она возвращается, спальня не идеальна, но в гораздо лучшем состоянии.

Я немного расслабляюсь. Чуть-чуть.

— Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — спрашивает Таня.

— Мы можем завести домашнее животное?

— У нас есть кошка. — Веселье озаряет ее лицо, Таня хихикает над нашей злобной кошкой.

— Но она злая. Мне нужен грызун.

Таня пристально смотрит на меня.

— Грызун? Как хомяк?

— Или как крыса, которую мы изучаем на лабораторных.

— Или морская свинка, или кролик… — перечисляет Таня.

— Да, хочу. Мне нужно еще одно домашнее животное в моей жизни.

— Если это поможет, могу ползать на четвереньках и издавать странные звуки, а ты можешь кормить меня.

Таня демонстрирует все это на полу. Она такая смешная, что я не могу удержаться от смеха.

— Возможно, это сработает.

— Ты уже сказала маме? — спрашивает Таня, садясь на кровать и засовывая ложку в банку с кремом.

— Нет. Она взбесится. Я никогда не расскажу ей о Брайсе, но она захочет узнать, почему я уволилась с работы. Нужно подумать, какую же историю рассказать.

— Скажи ей, что общение с больными людьми тебя напрягало.

— Это правда. — Я вытираю слезы чистой салфеткой и делаю несколько глубоких вдохов. — Но мне там нравилось. Некоторые из стариков были милыми несмотря на то, что много жаловались.

— Не беспокойся слишком о работе. Обязательно найдешь другую. — Как всегда, ее «задор» вызывает у меня чувство безнадеги и печали.

— Мне потребовалось так много времени, чтобы найти эту работу. Я очень не хочу начинать процесс снова. Плюс, это последний семестр. Я должна хорошо учиться, чтобы получить диплом с отличием.

— Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, — бормочет она, несмотря на то что ее рот полон крема.

Я кладу голову на плечо Тани, держа для нее банку.

— Что мне делать? Я так несчастна.

— Ну ты посмотри, был помолвлен и встречался с тобой! Мужчины — придурки, — говорит Таня, ее рыжие волосы подпрыгивают в подтверждение.

— Больше, чем придурки, — говорю я раздраженно, но на самом деле мне все равно.

— Головки пенисов? — невинно спрашивает она.

— Уже лучше. — Я зачерпываю большую ложку глазури.

— Ты знаешь мою философию. Легко нашёл — легко потерял. Есть много доступных, сексуально мощных мужчин, которые могут подарить незабываемую ночь. Ты можешь найти их в любом баре и использовать, чтобы спустить пар.

— Пожалуйста, прекрати. — Я ем шоколадный крем, переваривая ее слова.

— Серьезно, его легко заменить. Просто сделай это. — Таня пожимает плечами, отчего моя голова подпрыгивает.

— Я не такая, как ты, — возражаю я. — Я не могу переходить от парня к парню.

— Ты должна попробовать.

— Я не могу. — Вновь потекла слеза и я подняла руку, чтобы вытереть ее.

— Только попробуй, — делая акцент на каждом слове, говорит Таня. Можно подумать, так я обязательно куплюсь на ее философию о мужчинах…

— Возможно.

— Решено, завтра мы идем развлекаться. — Ее тон подразумевает, что отказа она не примет.

Может, постараться?

— Не знаю, готова ли я…

Таня окидывает меня взглядом.

— Ты определенно готова.

И вот так следующим вечером я оказываюсь на вечеринке, попивая с Таней коктейль «Огненный шар». Я пытаюсь выглядеть женственной, делаю прическу, надеваю узкие джинсы и красную рубашку в тон губной помаде. Я выпиваю третий шот, когда в помещение со своими друзьями-инженерам входит Кайл. Я зову его, но бар переполнен, и музыка громко играет. Он не слышит.

Я думаю, что встречусь с ним позже.

Сейчас я играю в игру «Твистер».

— Эй, ты на моем месте. — Ставлю колено на пол.

— Прошу прощения? Это «твистер». — Пьяный парень, играющий в эту игру со мной, выворачивается в позу кренделя, чтобы видеть мое лицо, и озадаченно смотрит на меня. — Ты не сможешь сохранить место в игре. Дело в гибкости.

— Но твоя левая рука на том зеленом круге, который нужен мне. — Может, дело в коктейле, а может, в том, что зеленый — мой любимый цвет. Я не отступаю. Не могу дотянуться до следующего зеленого круга, поднимаю свободную руку и подношу пальцы к лицу парня. — Посмотри на эти тоненькие пальцы, на эту маленькую ручку. Тот круг так далеко. Я очень хочу именно этот зеленый круг. — Вторая рука немеет под тяжестью закрученных штопором ног. Я больше не могу держаться на одной руке.

Парень неуклюже покачивается на корточках, вытянув перед собой руки крестиком.

— Я не могу, — говорит он, — тогда проиграю игру.

— Но это всего лишь «твистер». — Я пытаюсь кокетливо улыбнуться, но ноги дрожат от напряжения.

— Ты понимаешь, ради чего мы играем? — спрашивает он, ухмыляясь улыбкой, на которую клюют все девочки. — Ты, должно быть не знаешь, что происходит с проигравшим?

— Нет. И что? — слова выскальзывают у меня изо рта, прежде чем я заваливаюсь, и задница соскальзывает на пол.

Парень, который вращает стрелку смеется, когда я падаю.

— Простофиля, — поет он.

Я изучаю его и моего партнера по игре. Почему я не могу вспомнить, на что мы играем? Сколько я выпила?

— Пора, — говорит судья.

— «Пора» для чего? — спрашиваю я, покачиваясь.

— Тебе пора подышать свежим воздухом, — говорит мне в ухо новый голос.

— Кайл! — Я с энтузиазмом обнимаю его. — Где ты был?

В его глазах отражается замешательство.

— Я был здесь все это время.

— Похоже на тебя. Веселая ночь, да? — Я похлопываю его по груди.

— Пора уходить.

Кайл уводит меня от игроков, и мы выходим на улицу. Садимся за стол для пикника на заднем дворе. Здесь тихо, и ветерок щекочет мою теплую кожу.

— Я люблю тебя, Кайл, — говорю я.

— Я тоже люблю тебя, Дэни.

— Ты мой лучший на все времена.

— Хорошо, хорошо. — Он улыбается мне, как всегда.

Все может закончиться хорошо.

— Обещай мне, что мы навсегда останемся друзьями.

— Я никогда не сделаю ничего, чтобы разрушить нашу дружбу. — Кайл хмурит брови, подчеркивая вдовий пик волос. Он говорит серьезно.

— Хорошо, хорошо. — Я повторяю его слова. Я хочу сказать больше, но мой мозг не работает на полную мощность.

— Ты сама сказала. — Его рука нежно лежит на моей. — Ты готова идти?

— Сначала я должна найти Таню и предупредить, что уезжаю с тобой.

Он кивает, а я встаю и оглядываю толпу. Мое возвращение занимает больше времени, чем я ожидала. Пробираюсь сквозь людей, которые шатаются как лесные деревья. Когда нахожу Таню, она втягивает меня в разговор с другими студентами-зоологами. Мы все смеемся над профессором Джонсоном и над тем, какой он мешок дерьма; мы тут же разрабатываем план письма, где сообщим о нем руководству. Я достаточно трезва, чтобы понимать, что этого, вероятно, никогда не произойдет, но хочу, чтобы это свершилось. Возможно, я даже решу взять написание этого письма на себя.