— Слушается дело Ори Тадези и Отпуска Варгоса против корпорации Мидланд, — начал судья Тарллан, так гласила табличка у него на столе.

— Какого Варгоса? — не понял я.

— А что-то не так? — задумчиво поинтересовался судья. — У меня так написано. Данные с эмиграционного центра.

— Почему Варгоса?

— Не знаю, а у тебя другая фамилия?

— Не помню я свою фамилию.

— Значит, будешь Варгос, как записан.

Алайна Варгос были настоящие имя и фамилия Ланы. Видимо, на флоте это знали, вот и записали меня на её фамилию, но сам я об этом раньше не знал. А они, случаем, меня на ней не женили? Пришла мне в голову странная идея, пока судья представлял других участников процесса. Не должны вроде: кто я, и кто она.

— Слушается сторона обвинения, — тем временем огласил судья.

Адвокат корпорации встал и произнёс:

— Как законный представитель корпорации Мидланд, я выдвигаю обвинение против этих двух разумных в убийстве ими сотрудников корпорации, нанесении ими тяжких и легких ранений сотрудникам корпорации, а также ограблении корпорации.

— Слушается сторона защиты, — сказал судья.

Мэй также встала со стула и сказала:

— Как законный представитель флота и этих разумных, отвергаю все обвинения и считаю, что все обвинения надуманны.

Сам я пытался увидеть Ори, но мне, к сожалению, его не показывали. Хотя он точно должен был присутствовать на процессе. Судя по всему, у него не получилось сбежать от планетарного лифта — его там задержала полиция. С другой стороны, как он тогда отправил доклад в СБ флота? Впрочем, скоро всё должно проясниться.

— Отпуск Варгос, что можешь сказать в своё оправдание?

— Здесь должны судить не нас, а корпорацию Мидланд за нападение на флотский интернат.

— Свою точку зрения вы сможете озвучить на процессе, а пока ответьте, считаете ли вы себя виновным по выдвинутым против вас обвинениям?

— Не считаю себя виновным.

— Ори Тадези, считаете ли вы себя виновным?

— Не считаю, — ответил Ори. Я услышал только голос, но его самого не увидел.

— Позиции сторон мне понятны. Что же, послушаем сторону обвинения.

— Господин судья, — обратился адвокат корпорации, — у меня есть неоспоримые факты, свидетельствующие о том, что эти двое совершили нападение на караван корпорации. К сожалению, у меня нет свидетелей и записей с нейросетей — они всех убили на месте преступления. Однако есть запись с дрона, которого мы отправили к месту преступления. Вот она.

На экране пошла картинка. Дрон приближался к месту нападения. Он летел на большой высоте, место нападения вначале было сложно рассмотреть, но можно хорошо рассмотреть дым, идущий снизу. Подлетев, дрон не стал подлетать близко, а начал кружить, держась на приличном расстоянии. Картинка сфокусировалась, оператор приблизил её, и стало отчётливо видно происходящее внизу. Конвой уже был разбит, нападавшие занимались мародёркой и перегрузкой добычи в свои транспорты, расположенные на месте нападения.

— Отпуск, не спи! Дрон над тобой! — произнес кто-то, и ближайшие багги, стоящие на вершинах дюн, открыли огонь по дрону.

— Вижу, работаю.

Судя по всему, дрон был сбит, так как картинка пропала.

— Думаю, все отлично слышали, что зафиксировал дрон. Это было произнесено в эфире. У меня нет никаких сомнений в том, что эти двое участвовали в нападении на наш караван и в уничтожении собственности корпорации. Разумеется, они там были не на главных ролях, и корпорация даже готова отказаться от части обвинения взамен имен и данных тех, кто ещё участвовал в нападении на караван.

Услышав это, я улыбнулся. Это не осталось без внимания судьи.

— Отпуск Варгос, вы находите это смешным? Там вообще-то погибли разумные.

— Нахожу смешным адвоката корпорации, а особенно его предложения. Кроме того, там погибли не невинные разумные, а корпораты, не достойные сожаления.

— Почему вы так решили?

— Потому что я был там и видел всё своими глазами.

— Значит, вы признаете свое участие в нападении на караван?

— Не признаю.

— Но как же, ты сам только что признал, что был на месте преступления? — поинтересовался адвокат.

— Я это и не отрицаю, но я там побывал не в день нападения, а позже, через сутки или больше, не знаю точно, когда произошло нападение на караван.

— И что же ты тогда там делал? — поинтересовался адвокат.

— Проверял вместе с наемниками, на которых работал, и тебе это, адвокат, известно не хуже меня.

— Это откуда мне это должно быть известно?

— Как откуда? Это же ваши дроны висели над караваном, готовые открыть огонь, и это ваши сотрудники остановили наш караван?

— Стоп! — остановил нас судья. — Ничего не понимаю, о каком караване идёт речь? — спросил он у меня.

— Мы с Ори подписали контракт на работу в отряд наемников и вместе с ними охраняли караван, который шёл из города в посёлок старателей. Вместе с нами шли четыре корпорации и много искателей. Так что там вместе с нами находилось две сотни свидетелей, корпораты-искатели и ещё много кто. Думаю, любой из них готов подтвердить этот факт того, что их корпорация вначале остановила нас, а потом попыталась обыскать.

— Это к делу не относится, — сказал адвокат корпорации.

— Ещё как относится.

— Когда это было? — поинтересовался судья.

— Через день или два после нападения на их караван. Весь караван проходил мимо места нападения на их караван, а мы вместе с наемниками осматривали место происшествия на предмет засады. Любой, кто находился в караване, может подтвердить это.

— В качестве кого вас взяли к наемникам?

— В качестве наемников.

— А вы не маловаты для этого? Вам не положено оружие.

— В песках это никого не волнует. Падальщики не спрашивают свидетельство о рождении. Они не разговаривают, а просто стреляют.

— Господин судья, я связался с полицией и уточнил. Караван действительно был, и они участвовали в нём в качестве наёмников. Думаю, это было сделано умышленно, чтобы спрятаться от нашего расследования. Кроме того, это обстоятельство подтверждает факт того, что они хорошо умеют обращаться с оружием, и ничто им не мешало за два дня до этого напасть на наш караван.

— Господин судья, протестую, — вмешалась молчавшая до этого флотский адвокат. — Это домыслы адвоката корпорации, не больше. Дело в том, что оба моих подзащитных находились в момент нападения во флотском интернате.

— У вас есть доказательства этому?

— Разумеется. Давайте выслушаем руководителя флотского интерната, в котором они проживают. Думаю, он сможет подтвердить алиби обоих подростков.

— Что же, давайте послушаем, — согласился судья.

На экране появилось дополнительное окно с лицом Ардара.

— Представьтесь, — сказал судья.

— Ардар, я руковожу флотским интернатом на планете.

— Скажите, Ардар, вам знакомы эти двое подростков?

— Конечно. Они проживали у нас в интернате раньше, но потом пропали. Мы, как и положено, обратились в полицию, после чего они начали разбирательство…

Он находился в своём кабинете и старался выглядеть спокойным, но даже на расстоянии я чувствовал, как он нервничает.

— С этим мы будем разбираться позже. Меня сейчас только интересует, где они находились во время нападения на караван, — и он назвал точное время и дату.

— Думаю, с утра находились в интернате, а где потом — сложно точно сказать, у нас недавно был уничтожен искин.

— И что, у вас должны сохраниться записи с нейросети?

— К сожалению, они не сохранились, и потом у меня пятьдесят восемь воспитанников. Мы не можем уделять много внимания всем, поэтому уделяем больше внимания самым младшим воспитанникам, а старшие воспитанники предоставлены сами себе. На вопрос, где эти двое находились в указанное вами время, не могу дать точный ответ.

— Возможно, у других воспитателей сохранились данные или записи с нейросети?

— Мне очень жаль, но нет.

— Что же, адвокат, ваша версия об алиби у обоих подозреваемых не подтверждается.