— Внимание всем! Немедленно прекратили огонь или будете сейчас же уничтожены! — прозвучало из громкоговорителя.

— Это кому сейчас сказала полиция? Они что, решили вступить в бой? — и посмотрел на соседа, который с интересом смотрел наружу из-за соседней колонны. После чего сам осторожно выглянул.

Оказалось, это не полиция. Рядом с планетарным лифтом зависли два абордажных бота, и из них выпрыгивали вооруженные абордажники. Никто больше не стрелял. Впрочем, полиция находилась здесь же и ничего, как и раньше, не предпринимала. Вскоре абордажники разоружили и арестовали всех нападавших. Появились очень вовремя.

После того, как всё успокоилось, к ним подошёл главный у полиции, и они стали что-то выяснять с командиром абордажников. Кажется, я немного погорячился насчёт неудачного дня. Через какое-то время спустилась кабина планетарного лифта, оттуда появилось СБ и медики вместе с ещё неизвестными мне разумными. Медики сразу занялись ранеными как у нас, так и у нападавших. Ко мне подошла неизвестная мне медик. Расстегнула верх бронекостюма и осмотрела раны, после чего сделала укол аптечкой. Оказалось, на груди бронекостюм выдержал попадания — все заряды приняла вставка, которую мне сделали, когда переделывали костюм в мужской. Однако всё же я получил сильный ожог — не спас даже гидросборник. Гидросборник после этого пришёл в полную негодность. А вот с плечом и рукой всё обстояло плохо. Руку прострели навылет, как и плечо. Бронекостюм не помог. Вспоминал, в какой момент мне досталось в плечо: когда ко мне подошли лейтенант и второй сб-шник, с которыми я встретился в туалете Чёрной жемчужины.

— Вот видишь, лейтенант, с ним всё в порядке. А ты переживал, что он погиб, — сказал второй сб-шник.

После чего лейтенанта аж перекосило от радости.

— Шеф, кто мог знать, что он такой живучий окажется.

— Я тебе сразу сказал, что ты рано его хоронишь.

— Опоздай немного абордажники, и лейтенант бы радовался мой смерти, — ответил начальнику СБ. — Лейтенант, я тоже рад тебя видеть. Надеюсь, ты оплатишь счёт за моё лечение, а то я всё потратил на оплату услуг спасателей, — и ехидно улыбнулся, видя, как его вновь перекосило.

— Даже не мечтай.

— Лейтенант, я случайно нашел один бластер, не твой случайно? — и здоровой рукой вытащил третий бластер из-за спины.

— Дай сюда!

— И где твоя благодарность, лейтенант? И это вместо «спасибо за то, что его сохранил»?

— Заткнись! И вообще тебе оружие не положено! — он стал меня разоружать.

— Так и быть, можешь сохранить оружие до моего совершеннолетия. Потом всё вернёшь! Да, зарядить и почистить не забудь, и смотри, я всё тщательно буду проверять!

— Заткнись!

— Спокойно, лейтенант, не нервничай. Бластер заряжен и может выстрелить случайно, а у тебя руки трясутся. Отстрелишь себе что-нибудь ненароком.

— Ладно, лирику в сторону, что у вас произошло? — спросил начальник СБ станции.

Пришлось в подробностях ему рассказать. Его заинтересовала личность главаря и то, что он мне рассказал. Он спросил, есть у меня записи. Я ответил, что они должны были сохраниться у Теи и Ардара. Они слышали наш разговор и должны были записать на нейросеть. После чего они отправились к Тее, которая вместе с медиками поместила Ардара внутрь медицинского дроида, которые прибыли со станции вместе с медиками. Тея видела, что я разговариваю с СБ, и несколько раз недовольно посматривала в нашу сторону. Видимо, ей не понравилось, что сб-шники начали общаться сначала со мной, а только потом отправились к ней. Они недолго пообщались с ней, после чего в лифт погрузили всех нападавших, тяжелораненых и Ардара, затем в сопровождении абордажников отправили наверх. Меня вместе с остальными отправили во второй партии, после чего я сам оказался в медицинской капсуле.

Открыл глаза. Лишь тусклый фонарь над головой освещал небольшое помещение. Где это я? Последнее, что помнил, это лечебная капсула и незнакомый медик, которая помогла мне раздеться и лечь в капсулу. Посмотрел на плечо. Оранжевый комбинезон скрывал простреленное плечо и руку.

Оранжевый? Не понял, что это значит, и стал осматриваться вокруг. Ба, да это знакомые места. Родная камера в СБ, как я сразу её не узнал? Хотя, что это означает, я не понимал, ведь не считал себя виноватым хоть в чём-то. Расстегнул комбинезон и осмотрел ранения. Подлатали — уже хорошо, вот только кто за это заплатит — непонятно. Впрочем, у меня сохранилось пятьдесят кредов на чипе, оставшемся в интернате. Этих кредов однозначно не хватит, чтобы оплатить лечение. Впрочем, это не мои проблемы. Меня подлечили, а это главное. Как кредов заработать я сейчас знал, а значит, смогу рассчитаться по долгам. Мне бы только вернули моё оружие — а вот с этим, думаю, будет всё плохо. Лейтенант оружие мне точно не отдаст. Впрочем, открытым оставался и другой вопрос: как я здесь оказался? Здесь точно без лейтенанта не обошлось.

Из двери выпал кубик синтетического пайка и бутылка воды.

— Эй, лейтенант. Открывай! Ты чего, запер меня? — ногой попинал дверь.

После чего прислушался. За дверью тишина.

— Лейтенант, я больше не стану брать твой бластер. Ты только мой верни, — снова попинал дверь и прислушался. За дверью если кто-то был, то однозначно не хотел со мной общаться.

— Лейтенант, могу и обидеться. Тогда точно у тебя всё оружие отберу! Я бы хорошо подумал на твоём месте. Это не угроза, это предупреждение! — и снова прислушался. — Гад! — за дверью всё также тишина.

Три дня я получал пайки и воду, пытаясь пообщаться с лейтенантом. Впрочем, вскоре понял, что пайки и воду привозит дроид, а не живой человек, и прекратил это занятие. В конце третьего дня ко мне в камеру зашёл начальник СБ станции.

— Что происходит? Почему я здесь? — спросил у него.

— Против тебя выдвинуто обвинение в нападении и убийстве сотрудников корпорации Мидланд. Я не мог тебя не задержать.

— Так это они напали на нас.

— Дело в том, что в интернате не обнаружено ни одного тела. Следы взрыва и кровь на полу присутствуют, а вот записей нет никаких. Искин интерната уничтожен.

— А как же Тея, Ардар и другие воспитатели?

— Подозреваю, что им что-то пообещала корпорация, и они все утверждают, что у них нет никаких записей. Мало того, они уверяют, что не было в интернате никаких корпоратов.

— Кто же тогда подстрелил Ардара?

— Ты.

— Я⁈ Вот это новость. А ворота взорвал тоже я?

— Совершенно верно.

— Обалдеть. Интересно, чем?

— Они утверждают, что у тебя были плазменные гранаты, но есть и хорошая новость — они не выдвигают против тебя никаких обвинений.

— Вот падаль, а я ради них жизнью рисковал! Пускай мне мою аптечку вернут! Я им тогда быстро всё объясню!

— Сам с ними разбираться будешь после. Ситуация сейчас следующая: записи и свидетели показывают, что именно ты открыл стрельбу около планетарного лифта, а значит, напал первым ты.

— Я должен был дожидаться, когда они поднимутся и перебьют нас?

— Это сложный вопрос. Они тоже не имели права открывать огонь на объекте имперского значения и также виноваты, к тому же, ответят за это. Однако первым открыл огонь именно ты, и ты не имел права это делать, не говоря уже о ношении оружия, включая запрещенное. Я сейчас про плазменные гранаты, если ты не понял. Откуда, кстати, они у тебя?

— Трофей. Забрал у убитых падальщиков.

— Теперь о плохом: корпорация выдвинула против тебя обвинение в нападении на их сотрудников и повреждении их собственности, и не только это.

— А что ещё?

— Ещё обвинение в нападении на их караван.

— А это полный бред, не нападали мы ни на какой караван.

— Где ты находился во время нападения в этот день вечером?

— В интернате находился весь день. Там камер полно, так что доказать это будет несложно. Нас в тот день никуда не выпускали из-за пропажи воспитанников.