– Если вы в курсе тех дел, которые ведет Элеонора, то поможете. Меня, кстати, зовут Алина Вальд. Я журналистка.
Алекс посмотрел внимательно в ее сторону:
– А я думаю, видел вас раньше или мне показалось? Я тоже журналист, работаю в пресс-службе Комиссариата. Мы с вами виделись на встрече членов союза журналистов, помните, в апреле?
– Точно! Вы еще в дискуссионном клубе так интересно выступили на тему…
– …взаимодействия органов массовой информации с полицией.
– Между прочим, я как раз по этому поводу. Меня лично очень заинтересовало убийство Дмитрия Коновалова и пропажа девочки, дочки хозяев дома, где случилось несчастье. Я в курсе – вчера Элеонора мне звонила и рассказала, а позавчера по странному стечению обстоятельств я познакомилась с девочкой Инес и ее няней. Няня, вроде, и есть предполагаемая убийца и похитительница ребенка.
Михаэль все это время удобно сидевший на мамином бедре, услышал знакомое имя и начал повторять:
– Инес, Инес!
– О, кажется, молодая леди запала в душу вашему мальчику! – улыбнулся Алекс.
– Да, вы угадали! Второй день ее вспоминает. Девочка, между прочим, очень хорошенькая…
– Господи! Совсем вылетело из головы! У меня весть о том, что я одна осталась на передовой, вызвала ступор, – Юля начала лихорадочно рыться в бумагах, беспорядочно разбросанных по ее столу. – Утром пришел факс из франкфуртской полиции. В женском доме возле центрального вокзала вчера останавливалась Лучана Маркес с девочкой. Она, конечно, назвалась другим именем, документов не показывала, но по фотографиям сотрудница дома их опознала. Мы еще вчера разослали фотографии по всем полицейским управлениям. А они, делая утренний обход объектов, показывали снимки. К сожалению, утром дама с ребенком ушла и больше не появлялась. Мы предупредили служащих женских домов, если она вдруг объявится снова, они ее задержат. Но рассчитывать на это не приходится. Я думаю, она не зря поехала во Франкфурт. Там пересечение воздушных дорог, огромный международный аэропорт. Если она собралась лететь к себе в Бразилию, то…
– А как же она улетит? В аэропорту ее сразу же задержат. К тому же, она могла улететь еще вчера из Дюссельдорфа, тут тоже полно рейсов в любой уголок света, – перебил свою пассию Алекс.
Юля недовольно посмотрела на своего поклонника и сказала:
– Не может она никуда улететь. Со своим паспортом она побоится сунуться в аэропорт, к тому же, как утверждают родители Инес, документы девочки остались дома. А для полетов за пределы Европейского союза нужен паспорт даже для маленького ребенка. Потом, судя по тому, что она остановилась не в гостинице, а в женском доме-приюте, у нее не особо много денег. А билеты до Бразилии стоят прилично, думаю в тысячу евро не уложишься. Плюс на ребенка…
– На ребенка до двух лет отдельное место не полагается, так что многие авиакомпании вообще за малышей денег не берут, – со знанием дела сказала Алина. – Мы с Михой уже летали в Штаты, так что в курсе. Хотя, по сути, это дела не меняет. Вряд ли Лучана Маркес полетит с ребенком к себе на родину. Зачем ей такая морока? Если она собралась шантажировать родителей, то ей удобней найти укромное место в Германии. Другое дело – она может потребовать в обмен на жизнь ребенка, чтобы ее выпустили в Бразилию, если убийцей Коновалова действительно является она.
Юля передернула плечиками:
– Все равно по международным соглашениям бразильские власти должны будут ее выдать для правосудия.
– Ты, конечно, лучше разбираешься в вопросах права, но, скажи мне, почему все преступники еще со времен Второй мировой войны скрываются в Латинской Америке? – пошел в наступление Алекс.
«На его месте я вообще лучше бы помолчала, – подумала Алина. – Юля и так вся издергалась, видно, переживает, что не справится с работой. Похоже, она девушка честолюбивая, и для нее особенно болезненно признавать собственную несостоятельность. Так Алекс может под горячую руку и от ворот поворот получить!»
– Прекрати разговаривать со мной в издевательском тоне! – почти срываясь на истерический крик, подала голос Юля, но быстро опомнившись добавила: – Помоги лучше! Не знаю, за что хвататься в первую очередь!
Алина осторожно, чтобы не заводить дальше и так до предела издерганную девушку, добавила:
– Я вам уже сказала, что успела познакомиться с Лучаной Маркес. Так вот, она мне рассказала, что родители ее матери – немцы. Вполне возможно, как раз из тех, что поселились в Бразилии после войны, – и без особого перехода добавила: – Я готова принять посильную помощь в расследовании!
Юля удивленно подняла глаза:
– Вы?
– Если у вас есть сомнения по поводу моей личности, можете поинтересоваться у Элеоноры Шур или комиссара Петера Штрауха. Он, кстати, работает еще в Комиссариате?
– Вы знакомы с господином Штраухом? – удивленно переспросила ее молодая сотрудница полиции.
– Не то чтобы мы были с ним близкими знакомыми, – с улыбкой ответила Алина, – но пришлось сталкиваться по одному делу, которое он вел два года назад.
– Дело в том, что Петер Штраух теперь большой начальник и работает в министерстве внутренних дел в Берлине, – разъяснил вопрос Алекс.
– Ого! Неплохо он взлетел за два года.
– Насколько я знаю, Штраух прекрасный специалист, но чтобы сделать крутую карьеру этого недостаточно. Тут еще и господин случай должен вмешаться. Вот он и вмешался в лице его однокурсника, который стал зам. министра и решил собрать под крылышко своих людей.
«Однокурсник, однокурсник! – мелькнуло в голове у Алины. У нее, как всегда, включился участок мозга, формирующий ассоциативный ряд. Так уж сложилось, что ее память завязывается именно такими „узелками“ ассоциаций, реагируя на ключевое слово своим „кстати, о птичках“. – Что по поводу однокурсников? Ах, да – письмо покойному Коновалову отправил его однокурсник-академик из Москвы. Вот она, студенческая дружба – академиком стал или министром, а друзей из альма-матер не забывают…»
– В любом случае, я рада, что у Петера Штрауха такой карьерный подъем, передавайте ему привет при случае.
– Передам, конечно. Он заходит к нам, когда бывает в Дюссельдорфе у родителей, – у Юли заметно улучшилось настроение. – Так что вы там по поводу Лучаны Маркес сказали? Она, получается, – немка?
– Наполовину. Отец у нее бразилец, это и по фамилии видно…
– Фамилия ничего не значит, – вмешался Алекс с присущей журналистам привычкой противоречить, – посмотрите, как Германия постепенно наполняется раскосыми и темнокожими Мюллерами и Шмидтами.
– Тем не менее, они тоже полукровки, другое дело – немецкие гены у них оказались в подавленном рецессивном состоянии. В Москве, кстати, тоже немало темнокожих Ивановых и Петровых, – решила подискутировать с коллегой Алина. – Я лично, хоть и не специалист в этом вопросе, но считаю такой процесс смешения кровей весьма благотворным для генофонда человечества.
– Лет шестьдесят-семьдесят назад за такие слова ты могла в концлагерь загреметь! – «пошутил» Алекс.
– Добавь – «в Германии». Но в то время я вряд ли могла бы здесь оказаться. Разве что в товарном вагоне в качестве бесплатной рабсилы для «великого рейха».
Алекс решил блеснуть своими познаниями и продолжил словесную перепалку:
– А что вы скажете по поводу любимой актрисы Гитлера Ольги Чеховой? Она ведь, кажется, приходится родственницей вашему знаменитому писателю Антону Чехову?
– Насколько мне помнится, Ольга Чехова была родственницей его жены, а фамилию получила от племянника писателя, за которым была замужем. А вообще, фамилия жены Антона Чехова – Книппер. Выводы делайте сами.
– Один-ноль в пользу Алины! – вмешалась заметно повеселевшая Юля. – У меня как будто камень с души свалился, когда вы свою помощь предложили. Может, и не хорошо рассчитывать, что за тебя кто-то будет решать проблемы, но хотя бы психологически значительно легче, когда знаешь, что можешь с кем-то посоветоваться. Даже если это не принесет ощутимых результатов.
