– Да ты всего на свете побаиваешься, Тит, – закатил лидер банды глаза. – Гномов, рычащих собак, бутона страстоцвета…

– Мне в темноте тогда показалось, что это огромный паук, а не цветок! – напомнил с возмущением тот.

– И вот он, – указал татуированный тип большим пальцем руки назад, позади себя, на толстяка, – первый помощник…

– Я… я же не виноват, так само получилось… – занервничал Тит.

– Гном у нас и вправду дикий, будто из джунглей Лонгшира сбежал, воспитанный ванарами, – подметил с ухмылочкой Вильгельм.

– А ты, блин, волками, судя по брошке! – обиделся гном, попытавшись в прыжке сорвать ту, но аристократ отдёрнул свою накидку, да и сам затем отшагнул назад.

– И что здесь у нас происходит? – С другой стороны дороги показалась троица стражников, и тот, кто шёл впереди и задавал вопрос, в левой руке нёс продолговатый фонарь.

– Они напали на нищего и отобрали все его деньги! – сразу же заявила Ассоль.

– Эй, паж. Знаешь, как говорит наш капитан в таких случаях? «Дятлы долго не живут», хе! – прогнусавил один из рыжих парней.

– Ага! – чуть ли не тем же протяжным тембром поддержал его с кивком брат-близнец.

– Ланцелот, – насупился темноусый и немолодой страж с горбинкой на носу. – Опять твои выходки?

– Никак нет, капрал Вариус, – отдал честь татуированный паренёк. – Мы тут гуляли. А старый Риммус уже так и валялся сам с пустой миской для подати. Видать, потратил всё на выпивку да свалился.

– Ага! Держась за живот! – протестовала Ассоль.

– Ну, видимо, выпил что-то не то. Дешёвое, левое, кто его знает. Вы спросите его, он и сам подтвердит, что мы его не трогали, – поднял он руки с честным лицом, на котором в свете фонаря также виднелась татуировка какого-то острова на щеке.

– Подтвердит он… – фыркнула зеленовласая девушка. – Даже если и подтвердит, то из опасений, что они вернутся и будет хуже! Вы же не посадите их в темницу навечно за избиение нищего. К сожалению, – косилась она на группу незнакомцев.

– Ещё увижу вас в этом квартале… – пригрозил им капрал, нахмурив густые «совиные» брови.

– Да мы просто прогуливались, – зашагал вальяжно Ланцелот прочь, придерживая большими пальцами подтяжки своих брюк, а его компания последовала за ним.

– Вот и держитесь района доков, – хмыкнул усатый стражник.

– Эй, деньги вернул старику! – возмутилась Ассоль.

– Деньги? – Вспыхнули азартом глазки у оглянувшегося главаря. – Это я люблю, – приблизился он сразу же к девушке. – Я ведь не ослышался? Юный паж сказал про какие-то деньги!

– Те, что вы украли у нищего! – повернулась она, посмотрев на немощного доходягу, что уже приподнялся в сидячую позу, а не валялся, скрючившись, на земле.

– А! Свои деньги он уже пропил, как я и сказал. Всего хорошего! – щёлкнул Ланц по своей шапке пальцами, так что та на миг приподнялась, обнажая его татуированную лысину, и вновь тут же опала.

– Но я видел… – осеклась Ассоль, – как его обирали! – с жалобным видом и надеждой в глазах поглядела она на стражников.

– Видел, что его грабили? – уточнил темноусый.

– Да! Вот он забирал все монеты! – ткнула девушка пальцем в толстяка.

– Я?! – с перепугу отшатнулся и поджал ногу тот, закрываясь руками и обливаясь холодным потом.

– Говори! А не то как дам больно! – пригрозила Ассоль. – Или вон гном на тебя… на тебя… – забегала девушка глазками, припомнив, что пузатый побаивался Аргона, – всякие свои… гномьи чары напустит!

– Чары обаяния, – тихо посмеялась где-то позади Шанти.

– Замучает песнями мимо нот, – поддержал Вильгельм, и они хлопнули друг друга по ладоням за спиной у Бернхарда.

– Тит, это правда? – поглядел на пухлого паренька капрал.

– Я… я… ваша честь… Я бы ни-ни-никогда… – принялся тот заикаться. – Я пе-пе-пересчитывал ме-ме-мелочь из карма-ма-манов… Смотрел, хва-хва… хватит ли сегодня на что-ни-ни-нибудь, ес-сли зайдём в трак… тир…

– А в тир бы хорошо сейчас, из лука по пирамидкам из яблок, – подал голос один из близнецов.

– Ага, – сразу же поддержал его брат.

– Что вы, толстяк просто увидел миску и ринулся к ней, думал, там еда, – усмехнулся Ланцелот, тем временем глядя на капрала местной стражи, а остальные его дружки, за исключением пузатого, расхохотались.

– И вы им за эти шуточки-прибауточки всё спустите с рук?! – сжала Ассоль пальчики в кулачки.

– Душечка, иди-ка сюда, – притянула её Шанти за локоток и оттащила подальше, шепча на ухо. – Ты что, собралась прям давать показания? С ума не сошла, головку не припекло? – пощупала она девушке лоб. – Спросят, кто ты такая и откуда. Чужой китель, чужая лошадь, ещё сюда скоро тот тип с усами приедет, всюду будут плакаты с твоей мордашкой и фразой «Разыскивается» вместо имени под ней! Я б на твоём месте тут даже не ночевала, да мы слишком поздно в город приехали, чтобы в чью-то телегу заскочить по пути дальше.

– Блин блинский… – процедила Ассоль.

– И чего вы там шепчитесь?! – хмуро взглянул в их сторону капрал, да и участники «уличной банды» ещё никуда не ушли, стоя рядом.

– Мы не шепчемся. Я лишь уточнила у де… у нашего оруженосца, точно ли он всё хорошо разглядел. Мы торопимся, некогда давать показания. А тут фонарь, там – темно, – указала женщина-кошка в сторону поднимавшегося старика.

– С ним хоть всё в порядке? – поинтересовалась зеленовласая девушка.

– Вы, давайте-ка ему помогите, – направил своих сопровождающих патрульных капрал в ту сторону.

– Сам пусть всё и расскажет, как было, – произнёс Бернхард.

– Так чего там? – уточнил усатый стражник у Ассоль.

– Не совсем я уверен в том, что видел, – отвернулась та, пробубнив под нос.

Обманывать ей сейчас ужасно не хотелось. Совесть грызла, как никогда бы не трогала её ни за лошадь, ни за наряд, ни за что-либо из проказ в детстве. Девушка буквально через всю свою сущность перешагивала, борясь с собственным «я» в попытках внушить себе, что Берн был прав и нищему от её свидетельств будет только хуже, когда этих негодяев ненадолго задержат. В крайнем случае, они отделаются каким-нибудь штрафом, а вот беднягу, за которого она заступилась, могут и ночью спустя уже бездыханным в канаве найти. Так ещё и решат, что захлебнулся по пьяни, ведь его обольют из бутылки, сумеют подстроить, чтобы всё выглядело якобы без их участия.

И подобные мысли о вселенской несправедливости, частью которой она сама теперь стала, по-настоящему сильно терзали. На мгновение даже забылась высшая цель о спасении отца. Все мысли находились где-то здесь и сейчас, перемалывая по-новой случившееся.

– Вот видите, идём, ребята, – повелел своим мускулистый Ланцелот и зашагал прочь вместе с бандой.

– Ага, – кивнул один из рыжих парней, побредя следом, держа руки в карманах.

Перепуганный толстяк едва дышал, пригладил назад волосы, протёр пот со лба платком и принялся догонять остальных. Путешественники же так и остались на перекрёстке, поглядывая периодически налево, как двое стражников приводят в чувство и расспрашивают тощего бородача-оборванца.

– Ну, а вы? – оглядел капрал всю компанию. – Кто такие? Откуда будете, да и куда это спешите? Что с лицом у этого господина? – поглядел он на царапины на лице Вильгельма. – Повздорили, что ль? – перевёл он свой взгляд на цыганку.

– Да вы сговорились все! Не трогала я его, наоборот, обработала раны, чтобы зажили поскорее! – возмутилась та.

– К кузнецу мы, а сперва к капитану вашему. Где сейчас твой командир? К нему и веди, – попросил Берн.

– А его обычно нет. Он спит. Придёшь днём – спит после ночной смены. Придёшь ночью – спит после дневной. Его застать сложнее, чем к Императору на визит напроситься. Или даже к императрице. Жиль хотя бы народ у себя принимает в дни слушаний. А вот Анфису Гростерн узреть можно только по праздникам, – закатил Вариус глаза.

– Леди Крэшнер, – поправил его один из стражников. – Она любит, чтобы так звали…

– Отведите Риммуса к лекарю, если ему нужна помощь, – отдал приказ капрал. – Или к нам в гарнизон, если требуется обогреть да накормить. Ночи нынче холодные.