Далее пошел в какое-то подобие нашей каптерки. Правда, после нашей эта показалась убогой конурой, но всё-таки я на задании, а значит, какие-то лишения, в любом случае, будут. И уже там спокойно вызвал Рембо. Дал ему подробные инструкции, объяснил, что он должен сделать и со спокойной совестью направился к уже своей кровати, начав расстилать новое постельное белье.

— Эй! Ты чего тут делаешь? — возмутился кто-то из бойцов. Некоторое время все просто наблюдали за мной со стороны и переглядывались между собой, но в какой-то момент один из них всё же не выдержал.

— Кровать застилаю, — пожал я плечами.

— Но это же койка Михейникова! — возмутился он.

— Понимаю. Но я с ним договорился. Просто моя койка пострадала, вот он и разрешил переночевать на этой, — неважно, что ты говоришь. Важно то, как ты это говоришь. И если быть уверенным в своих словах, то никто не заподозрит неладного. — Тем более, что сегодня эта койка ему не нужна.

— С Михейниковым? Договорился? — боец скривился, да и остальные удивленно начали перешептываться. — И почему ты решил, что ему не нужна койка? Он ведь скоро вернется, и тогда…

— Внимание! — из динамиков на всей территории форта послышался басовитый голос. — Изменения в графике дежурств! Сегодня на дежурство на объекте номер девять заступает Михейников! Объекты номер семь и шесть будут охранять Черпаков и Сибров, остальные — по графику!

— Вот видишь? — усмехнулся я. — Ему сегодня и так не спать, так что кровать свободна.

— Да ну? — бойцы явно удивились. — Впервые вижу, чтоб майора ставили на дежурство. Так еще и объект номер девять!

— А что такого? Ну девять и девять, — пожал я плечами.

— То есть, это нормально, когда майор охраняет общественные туалеты? Как же нужно было накосячить, чтобы заслужить такое? — схватились за голову солдаты и поспешили разойтись по своим местам. Мало ли, вдруг их тоже за что-нибудь накажут.

Может показаться, что уснуть посреди вражеской военной базы было трудно. Что я буду ворочаться всю ночь, спать с открытыми глазами и все время держать в руках пистолет наготове.

Но какой смысл волноваться? Я уснул сразу, стоило моей голове коснуться подушки, ведь у меня нет ни единого повода для тревоги. Да, в одной комнате со мной находится около трехсот солдат Новой империи. Но ведь, помимо них, здесь есть девяносто вооруженных до зубов бесов, которые только и мечтают о том, чтобы поскорее наброситься на врага.

Объект номер девять

Примерно то же время

Мужчина стоял на улице и усиленно размышлял над тем, как он оказался в такой ситуации.

Сейчас в задачи майора входила не только бдительная охрана объекта, но и регулярная проверка кабинок на наличие туалетной бумаги. А в случае засора — либо своевременная прочистка, либо, в случае необходимости, вызов сантехника. Ну и влажная уборка раз в три часа, разумеется.

Поначалу Михейников был обескуражен такими новостями, но спорить с приказом не стал, так что сразу получил оружие, весь необходимый инвентарь и заступил на дежурство.

Он был почти уверен, что это какая-то ошибка. А если не ошибка? Обычно на этот объект назначают штрафников в наказание за какие-то незначительные проступки.

— А-а-а… — протянул мужчина и улыбнулся. — Но как они узнали, что я вынес со склада ящик сгущенки?.. — он снова задумался, пытаясь вспомнить подробности той ночи. — А если они узнали об этом, значит, я еще легко отделался!

И вот, впервые в истории Новой империи, майор охранял общественный туалет. Нет, майоров и раньше так наказывали, но этот случай явно отличается от всех прочих. Ведь майор был искренне рад этому и всю ночь проработал здесь с улыбкой на лице, довольный своим назначением.

Ну и кто говорил, что спать в самом центре вражеской базы неудобно?

Ладно, никто мне такого не говорил. Но если кто-то скажет в будущем — у меня есть аргументы, что это не так. Всё максимально комфортно, удобно и безопасно.

Проснулся, сходил позавтракал с остальными, умылся. А пока все собирались на утреннюю зарядку, взял документы у Рембо и направился в сторону посадочной площадки. Она тут расположена на крыше высокого здания и вход туда надежно закрыт воротами, так что через несколько постов охраны всё же придется пройти.

— Эй! Ты куда? — окликнул меня дежурный и я даже не поленился к нему подойти.

— Как куда? Вот, смотри документы, — протянул ему лист бумаги. — Там всё четко написано, что меня надо пропустить, не задавая глупых вопросов, ведь у меня важная задача. А еще, если ты читать не умеешь, в момент посадки транспорта никого не должно быть на площадке и рядом с ней.

— Но это же бред! — возмутился дежурный.

— Так ты читай, читай! И смотри на печати. Узнаешь? — указал ему на печать командира авиационного отделения. — Или вот эта печать? Её тоже не узнаешь?

— Да узнаю… — насупился боец. — Просто, почему тут аж семьдесят две печати?

— Ну вот, глупые вопросы, — вздохнул я. Не буду же я объяснять ему, что семьдесят две печати тут только потому, что командиров тут всего семьдесят два. Причем четверо из них отсутствуют в части и Рембо всё равно поставил их печати. — Говорю же, это важное задание.

— И то верно… — почесал затылок новос. — Ну ладно, тогда расходимся…

Он передал приказ остальным, и после недолгих возмущений, все сотрудники покинули здание. Радисты, операторы, техники и, разумеется, солдаты.

Я же спокойно направился к воротам, но в этот момент взвыла сирена, а в части подняли боевую тревогу.

— Эй! Тревога! Уходи! — заголосили дежурные.

Системы противовоздушной обороны, разбросанные вокруг, сразу зашевелились и здесь началось какое-то оживление. Даже отсюда слышно нецензурную брань командиров расчетов. Один из них кричал громче прочих и если сделать краткую выжимку из его пламенной речи, отбросив все нецензурные выражения, получится полная бессмыслица. Ведь цензурных слов там едва наберется штук пять. Но общий посыл был в том, что кто-то разрядил ракетницу. И этот кто-то явно нехороший человек.

*Бах!*

— А-а-а-а!

Прозвучал выстрел, и рядом со мной появился ухмыляющийся Рембо, а из дула его револьвера поднималась тонкая струйка дыма.

— Зачем? — вздохнул я.

— Ну, а чего он обзывается?

— Справедливо, — кивнул ему и уселся на лавочку в ожидании транспорта.

Спустя минуту послышался звук винтов и прямо над крышами домов пронесся наш вертолет. Даже отсюда было видно бледное лицо Художника, но стоит отметить, что он не растерял навыки управления и, развернувшись на месте, обрушил машину прямо в центр взлетной площадки.

В форте становилось всё оживленнее с каждой секундой. Солдаты носятся, ругаются, тревога воет.

— Где сраные ключи от склада противовоздушных систем? — верещал какой-то мужик. — Какой дебил ключи забрал?

Рембо вздохнул и исчез. А спустя секунду снова послышался звук выстрела.

— А-а-а-а! Откуда? Кто? Моя нога-а-а!

Рогатый снова появился и с совершенно невозмутимым видом вынул гильзу из барабана, заменив ее на новый патрон.

Вертолет приземлился, но его почему-то начало потряхивать. Да уж, видимо, неисправен. Надо будет отправить к нашему технику, пусть посмотрит.

Но стоило мне зайти внутрь вертолета, как неисправность открылась сама собой. Оказывается, неисправен пилот. Сидит, трясется всем телом, и потому узлы управления трясутся вместе с ним.

— Я сделал то, что ты просил, командир, — стуча зубами, проговорил он. — Это же Вальгалла, да?

— Не, ты еще жив, — попытался успокоить его. — Всё, полетели!

— В Вальгаллу? — уточнил он.

— Нет, пока что домой, — похлопал его по плечу. — В Вальгаллу в следующий раз слетаем.

— Но ведь нас не выпустят! — возмутился пилот.

— Ну так впустили же… Значит, выпустят без проблем.