Экран планшета мигнул и погас, погрузив комнату в еще более гнетущую тишину, чем прежде, а картина, представшая перед отрядом, только что, пусть и была ясна, но ответов на вопрос "Что это было?" не прибавила. От увиденного, кровь стыла в жилах. Даже самые закаленные бойцы, и те, на мгновение, потеряли дар речи, не в силах вымолвить ни слова, переваривая, просачивающуюся, через видео, скверну. Аркус же, был, одновременно, потрясён увиденным, но, так же, не мог не признать, что, от части, был прав, хотя, от этого признания легче не становилось. А то, что это был не обычный культ, а нечто, не поддающееся объяснению и доселе невиданное, наводило на подозрение, о котором сержант догадывался.

Т-так вот значит, кто это был, – нервно сглотнув, первым нарушил молчание Квик. – Эльфы.

Не просто Эльфы, – поправил его Аркус, голос его звучал хрипло и как-то обреченно. – Темные Эльфы.

Это слово, произнесенное вслух, повисло в воздухе, словно приговор, будто звук набата, возвещающий о конце всего сущего. Бойцы замерли, не в силах оторвать взгляд от, потухшего, экрана планшета. Каждый из них слышал о Темных Эльфах. Истории, полные жестокости, боли и страданий, перед которыми меркли даже самые ужасные байки о зверствах орков или порождений Хаоса. Рассказы о пиратах-садистах из-за которых плакали даже бывалые десантники. О ксеносах, живущих в вечной погоне за болью и развратом, чья извращенная натура требовала всё новых и новых жертв. Об их садистской натуре слагали легенды, про них же рассказывали и самые ужасные сказки, которые только мог породить человеческий мозг, ибо всё самое омерзительное, мерзкое, грешное, и грязное, о чём мог помыслить человек, приписывали им, выводя их пороки на совершенно иной, запредельный уровень. И сейчас, когда эти истории ожили, воплотились в реальность, отряд Аркуса оказался, один на один, с тем, чего боялись и ненавидели абсолютно всё, от чего содрогалась сама вселенная, в прямом и переносном смысле, от чего дрожал космос и всё, что было хоть как-то к нему причастно.

Темные… – прошептал Патрик, не отрывая взгляда от своих ботинок. – Но как? Откуда они здесь? Это же… это же самый край Империи, что им тут нужно?

"Что им тут нужно", – передразнил Аркус, разглядывая бездыханное, не понятно от чего, тело "комиссарши". – Это же Темные Эльфы, Малыш, сам подумай. Разве им нужен повод, чтобы сеять боль и разрушение? У них культ такой. Культ боли. Садисты, каких поискать.

Он подошел к столу, невидящим взглядом окинул странный механизм, что-то вроде печатного станка, и жестом приказал Хендрику осмотреть, а лучше попробовать включить, столь необычный девайс. Окинув командира тяжёлым, полным укоризны взглядом, "Два Клинка" молча принялся за дело, решив, видимо, что смерть от выстрела в спину от рук врагов будет куда как гуманнее того, что ждёт отряд, когда сержант Аркус узнает, что они посмели, пускай и мысленно, но, ослушаться приказа.

"Но зачем им этот захолустный форпост?" – эта мысль, не давала покоя сержанту, пронзала мозг, словно игла, сверлила череп, будто дрель техника. – "Что они здесь забыли?"

Темные Эльфы редко появлялись так далеко от своих, полных порока, окутанных паутиной городов. Их набеги были молниеносными, жестокими, но всегда имели цель – пленники, души, боль. А здесь… пустынная планета, занюханный форпост, от которого не поступало сигналов почти месяц, обычный гарнизон, из которого и выжать то нечего, кроме пары сотен непримечательных воинов. Не сходятся пазлы этой головоломки. Не вырисовывается полная картина, а, наоборот, вопросов становится только больше, и что-то, подсказывало сержанту, ответов он на них, так просто, не найдёт. "Нужно убираться отсюда", – мелькнула, полная отчаяния и безысходности мысль, понимая которую, и, прокручивая её в голове снова и снова, от чего внутренности сжимались в тугой узел. – "Пока не стало слишком поздно. "

"А вдруг", – послышался сзади голос "Ворчуна", полный одновременно страха, но и, так же, заинтересованности, – "это ловушка?"

Аркус развернулся лицом к гвардейцу, изрёкшему, возможно, очевидную, но от того не менее неприятную мысль, которая и самого сержанта нет-нет да и грызла изнутри. Все взгляды тут же были прикованы к нему, никто, как-бы невзначай, старался не смотреть на тело комиссара. Аркус подошёл к гвардейцу, поправил рукой свой шлем, одёрнул униформу и посмотрел "Ворчуну" прямо в глаза. Тот, не выдержав зрительного напора, отступил назад и осёкся, понимая, что только что сморозил, как он сам считал, глупость, за что, ему сейчас прилетит взбучка от начальства.

"Ловушка?", – произнёс Аркус, медленно, почти по слогам, растягивая каждое слово, от чего бойцам, а особенно Ли, стало не по себе. "Вполне возможно. Исключать такой вариант нельзя. Особенно когда имеешь дело с этими тварями." – после этих слов, по рядам бойцов пробежала волна, но, на удивление "Ворчуна", не отторжения, а, наоборот, одобрения.

Сержант вновь обвел взглядом комнату, всех бойцов, аппаратуру, теперь, уже не вызывавшую никаких подозрений у гвардейцев, женщину, мирно покоящуюся на полу и уткнувшуюся в планшет. Что-то было не так. Слишком просто. Слишком легко, как-то всё это. Аркус подошёл к, застывшему на полу, трупу женщины-комиссара. Та, даже не шелохнулась. Похоже, с виду, с ней и вправду было всё хорошо, за исключением, конечно, пары пулевых отверстий, оставленных сержантом при входе, которые никак не смутили Элизу. А значит, если и не искать в ней проблем, и на минуту представить, что у "комиссара" не было враждебных намерений, а она просто, невесть каким образом, осталась единственной, кто уцелел на этой станции, после бойни, то получается, кто-то, намеренно её, вот так просто, оставил. Аркус не понимал почему. Не понимал как. Но догадывался зачем. Темные Эльфы, как известно, очень редко оставляют своих жертв в живых. А если и оставляют, то только, что бы было ещё хуже, или больнее. "Хотя," – промелькнула, у отвыкшего думать о хорошем, мозга сержанта, – "Может и вправду повезло?".

Аркус отвёл взгляд, ещё раз осмотрел всех бойцов, обратил внимание на, корпящего над неизвестным механизмом, "Два клинка", наткнулся взглядом на Олсена, о чём-то увлечённо разговаривающего с, пытавшимся, уже в который раз за последний час, подкурить остатки самокрутки, Каспером, заметил "Пролома" и "Жилу", о чём-то спорящих друг с другом. "Стоп!", – одёрнул себя Аркус, досчитав в уме количество живых солдат в отряде. – "А где же Рой?". Поняв, что сейчас не время, и, оставив гвардейцев настороже, в штабе, а сам, под нарастающие звуки неизвестного механизма, включившегося из-за, явно, грубой силы, нежели правильного с ним обращения, Хендрика, направился на поиски пропавшего из поля зрения связиста.

Поиски Роя не заняли много времени. Спустившись на несколько ярусов ниже, миновав несколько развилок и поворотов, ориентируясь по звуку, а, вернее, по, еле слышному, бульканью, доносящемуся откуда-то из-за стены, Аркус обнаружил неприметную дверь, чуть-ли не сливавшуюся с, покрытым копотью и гарью, бетонным покрытием. Приоткрыв, наполовину заклинившую, дверь, сержант обнаружил пропажу. "Ворчун", облокотившись о стену и сплёвывая в, журчащую под полом, мутную жижу, блевал, не переставая, перепачкав и так уже не приглядный вид. Приглядевшись, Аркус обнаружил небольшое помещение, похожее, когда-то давно, на, уже знакомую, пыточную камеру из-за обилия на цепях разных ржавых инструментов, вроде ножей, плетей и, уже не рабочих, кнутов. Видимо, не одно поколение гарнизона Аванпоста, скрашивало тут свой досуг, пытаясь оттянуть ощущение неумолимой скуки, нависшее, словно топор палача, над головами тех, кому не повезло оказаться, или, ещё хуже, родиться, в столь неприглядном месте.