Он не договорил, но его взгляд красноречиво выразил всё и без слов. Меня буквально опалила жаркая волна ненависти, точно дьявольская пыль, прожигая одежду, пробираясь под кожу и провоцируя приступ удушья и тахикардии. Способность к элементарному логическому мышлению отключилась напрочь, потому что я вдруг выдала очевидный факт, но в данной ситуации прозвучавший поразительно двусмысленно:

– Но ведь я тебе не сестра, а ты мне не брат.

– Сама напросилась, – убивает не только взгляд, но и тон. Расплющивает, размазывает, дробит на куски.

– Эй, это вовсе не то, о чём ты подумал! – поправилась я.

– Ты и понятия не имеешь, о чём я думаю, – медленно ответил он и отстранился.

И тут только я поняла, насколько близко мы находились друг от друга. Перед глазами намертво застрял его образ с расширенными зрачками, тёмными, будто чёрные дыры. Мне хочется вдохнуть, но после его испепеляющего взгляда сделать это попросту не способна – то ли лёгкие сгорели дотла и осыпались пеплом, то ли воздух в помещении превратился в непригодный для человека газ. Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем мне удалось прийти в себя и сделать первый вдох.

Я подозревала, что просто не будет, но не настолько же!

Что ж, если мальчишки хотят поиграть, будем играть по моим правилам.

Дверь в кабинет оставили открытой. Можно подумать, будто мой невыносимый «братец» позаботился о том, чтобы я не заблудилась!

Виви с видом оскорблённой невинности восседала в кресле с высокой спинкой. Прямо за ней, болтая ногами, сидел на подоконнике Эйдан. Одна из створок была распахнута, и лёгкий ветерок нёс аромат цветущих рододендронов и трепал волосы на золотистой макушке. Двое младших переминались с ноги на ногу у витрины с коллекционными игрушечными автомобилями. Эллиот стоял, облокотившись о каминную полку.

Перехватив взгляд Виви, я выразительно ей подмигнула, давая понять, что держу ситуацию под контролем. Натянула на лицо улыбку, которой обычно пользовалась за стойкой кафе, и подошла к самому старшему.

– Так вышло, что наше знакомство состоялось не при самых приятных обстоятельствах, но, я уверена, когда мы получше узнаем друг друга, то подружимся, ведь отныне мы одна большая семья, верно?

И протянула руку.

Эллиот чуть склонил голову набок, внимательно скользя по мне взглядом вверх-вниз, будто заново изучая. Я буквально ощущала его физически! Мерзкое чувство, будто меня, точно преступницу, обыскивают у всех на глазах. Руку подавать не спешил. Не верил. Да меня саму коробило от собственных слов, а от фальшивой улыбки мышцы свело.

– Виктория Грант. А ты, верно, Эллиот Уэстмит? Очень приятно.

Но тут его взгляд изменился. Не то чтобы потеплел, но стал менее ядовитым. Видимо, он понял, что я делаю это исключительно ради младших. Их безопасность важнее, чем наша взаимная неприязнь. Мы уж как-нибудь с ней наедине разберёмся.

– Взаимно, – ответил он. Его пальцы скользнули по моей ладони, задели вены на запястье, совсем чуть-чуть, но меня вдруг бросило в жар и затем словно ледяной водой окатило, а сердце рухнуло вниз и затрепыхалось где-то в самом низу живота. – Добро пожаловать в семью, Виктория.

– Можно просто Тори, – пробормотала я.

Демонстративное фырканье мелких шло фоном. Я снова сконцентрировалась на глазах напротив. Почему-то они очень странно на меня действуют. Гипнотизируют, одурманивают, чтобы после, словно икс-лучи, проникнуть глубоко внутрь и вызвать ответную флюоресценцию. Я вроде бы ни разу не мазохистка, но отвернуться не получается.

Однако дело не только в глазах. Мы, оказывается, продолжаем держаться за руки!.. Мне бы хотелось отнять свою, отдёрнуть, отпрянуть футов на десять и больше никогда не приближаться, но ладонь будто мышечным спазмом свело, как при электрическом ударе. И одновременно новый разряд – глаза в глаза – добил окончательно. Нет, это не фиктивное перемирие, это объявление войны. Я буду сражаться до последнего, так и знай!

«Братец» разорвал рукопожатие и, чуть помедлив, произнёс:

– Эл.

Ну просто великое одолжение сделал!

Я кивнула, сбрасывая наваждение, и подошла к Эйдану.

– Тори, – представилась я, протягивая руку уже с некоторой опаской. – Я понимаю, зачем ты это сделал. Признаюсь, в детстве я тоже проказничала, и похлеще, чем ты с Виви, и теперь о многих своих проделках искренне сожалею. Поэтому, чтобы после не терзаться чувством вины, предлагаю заключить мир.

– Нам лучше выступать единым фронтом, – подпел мне Эл и я мысленно выдала ему премию за лучшую актёрскую роль.

Эйдан колебался, переводя взгляд с моей застывшей в воздухе руки то на кресло, где сидела Виви, то на старшего брата.

– Если этот баран летающий принесёт извинения, я, так и быть, подумаю! – не сдержалась сестрёнка.

Парнишка мигом покраснел и напыжился.

– В Линхольде баранов нет в отличие от той деревни, где ты родилась! – выпалил он и вдруг схватил мою медленно опускающуюся ладонь, да так крепко, что я не удержалась и поморщилась. – С тобой мы не ссорились, Тори. Я Эйдан.

– Отлично, Эйдан. И всё же подумай на досуге над моими словами. Ах да, мы с Вивьен родились в столице, а не в деревне.

Я подошла к двум младшим с намерением повторить тактику, но Эйб демонстративно скрестил на груди руки, а Эймар поглядел на мою ладонь так, будто плюнуть хочет. Ух и семейка! Что ни Уэстмит, так парень с характером!

– Мы не дружим с девчонками, – ответил за двоих Эйб.

– Возможно, ты изменишь своё мнение, когда узнаешь меня получше, – не сдавалась я. – Я Тори. Обожаю крокет, джаз, кофе с молоком и ужастики. А ты? Что из этого списка предпочитаешь?

– Ты любишь ужастики? – недоверчиво протянул Эйб. – Девчонки всегда так противно визжат, когда по телевизору ужастики показывают. Ты тоже визжишь?

– К счастью, я не умею визжать. Но ты сам убедишься, когда мы с тобой посмотрим самый страшный фильм из твоей коллекции.

– Она пытается втереться в доверие, не ведись, – со знанием дела подсказал Эймар.

– Только с одним условием, – заявил Эйб, – если завизжишь – хоть один раз – ты проиграла.

– Согласна! – тут же отозвалась я. – На что спорим?

И протянула руку. Эйб скривился, но руку всё же пожал. Спор есть спор.

– Я пока не придумал, – протянул мелкий. – Давай на желание? Кто проиграл, тот исполняет желание победителя.

– Мне это подходит, – согласилась я и Эймар разбил рукопожатие, закрепив договор.

В дверях показались мама и лорд Уэстмит.

– Рональд, дорогой, познакомься, это Виктория, моя старшенькая! – Мама бросилась ко мне с объятиями. – Наконец-то! Ты уже пообщалась с братьями? Они так похожи, что я постоянно их путаю!..

– Счастлива познакомиться с вами, сэр Рональд. Извините, что не смогла воспользоваться вашим гостеприимством раньше, – повинилась я.

– Очень рад, – любезно ответил тот. – Слышал о вас много хорошего и знаю, что вы весьма занятая особа, так что не стоит извиняться. Надеюсь, вы выкроите время из своего плотного графика, чтобы погостить у нас подольше. – Тут тон его резко изменился: – А вот кое-кто извинится прямо сейчас.

Сэр Рональд прочистил горло и обвёл цепким взглядом всех своих сыновей.

– Я ничего не сделал! – выпалил Эйб.

Остальные промолчали.

Лорд Уэстмит прождал секунду-другую, не больше, и продолжил с тем же напором:

– Я прилагаю огромные усилия для сплочения нашей большой семьи и ожидаю и с вашей стороны того же. Но то, что вы натворили, недопустимо. Я глубоко возмущен вашим поведением, а потому обычных извинений будет недостаточно, – с этими словами он вынул из внутреннего кармана маленькую шкатулочку, инкрустированную драгоценными камнями, и поставил на середину стола, – вы, так сказать, ощутите всю тяжесть проступка на собственной коже. Эйдан, прошу сюда.

Лицо несчастного побелело, подбородок мелко-мелко задрожал, и он мотнул головой, пытаясь справиться с дрожью. Кажется, я прочувствовала всю гамму его чувств, когда поняла, что именно находится в шкатулке. Сэр Рональд открыл крышечку – внутри горкой белел порошок. Дьявольская пыль!