Ну, не звать же его мне к себе в кровать было? Да и отказываться от охраны, пусть и такой мелкой, мне не улыбалось. Одно я поняла точно – Сэйма на территории врага! Я на территории врага. Расслабляться вообще не стоило.

– Барнс, – отгоняя от себя совестливые мысли о том, что из-за меня ребёнок будет спать, считай, на полу, я осторожно поинтересовалась, – А граф, он как, уехал всё-таки?

– Да-да, госпожа. – закивал паренёк.

Я не знала, радоваться мне или огорчаться. С одной стороны, возможно, время без этого бесчувственного дракона мне пойдёт на пользу, а с другой…

Нет, ну вот как он мог просто так взять и уехать? Ускакал в закат, зная, что меня могут снова попытаться убить, как… как… как идиот!

– Вам воды принести? Умыться… там. – очень смущённо озаботился моей гигиеной мальчишка.

Я отрицательно покачала головой и забралась под одеяло. За окном чернело беззвёздное небо, где высоко-высоко сияла огромная луна, а меня безбожно клонило в сон. Да и темнота в комнате добавляла сонливости. Той свечи, что зажёг Барнс, хватало на жалкий островок света между моей кроватью и подходом к дверям. Но спать-то было ссыкотно.

– Расскажи мне что-нибудь, Барнс. – попросила я, надеясь, что юноша меня сможет заинтересовать и взбодрить своим рассказом. – Расскажи о графе. Он всегда такой злой?

– Кто? Мой граф? Он не злой. – весело отозвался паренёк, беззастенчиво развалившись на своём переносном ложе. – Он даже к своим врагам милосерден. Да вы и сами знаете. Вон, пленные сколько наших запасов на зиму сжирают задарма. Казнил бы, и дело с концом, а он не такой. Он справедливый, госпожа. Не пойму только, что ему наш лекарь сделал… – задумчиво и тягуче, будто размышляя вслух, болтал Барнс. – Обворовывал, поди? Слышал они в столице все такие. Охочие до чужого богатства. Его вроде казнить сегодня должны были, но сьер его пожалел. Из-за вас, полагаю. Посидит Кияр в темнице до возвращения графа, а там он его и отпустит. Ещё и монетами осыпет за ваше спасение. Слышал среди их масти это почётно. Спасти жизнь кого-то из титулованных.

К моему глубочайшему стыду и сожалению, меня рассказ мальчишки нисколечко не взбодрил. Наоборот, от его тихого голоса и странного подхода к рассказу глаза совсем начали слипаться.

– Казнит он его, Барнс. – сонно пробормотала я, натягивая одеяло до подбородка. – Зуб даю, казнит.

– А вот и нет. – обиженно засопели на меня со стороны дверей. – Я, чтобы вы знали, у нашей кухарки спор выиграл. Она меня ещё до третьего месяца лета будет кормить, как я хочу и чем я хочу. Я один говорил, что сьер Тэовар вас не казнит, когда он вернулся с пленными и вами, разбив корабли и войска дарийцев. Все тоже на моего графа наговаривали. Дескать, казнит, не посмотрит, что девушка, голова дарийской принцессы будет шпиль замка украшать… Враки это всё. И поклёп. Мой граф не такой. Был бы я постарше, со мной бы не только Лиаша поспорила. Да я бы у всех выиграл. Меня бы здесь не только кормили, как графа, но и одевали, обували, работу бы мою выполняли, а так… Смеялись надо мной, а теперь? Вы его жена. Графиня. Чего ж теперь они все не хохочут?

– Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. – так же сонно пробормотала я. – Ты молодец, Барнс.

Мальчишка мне рассказывал что-то ещё, но я уже слышала его через слово. Сон побеждал.

Спала как убитая. Да, несколько раз просыпалась, но стоило только приоткрыть глаза, как я закрывала их обратно и заставляла себя спать дальше. Я всё надеялась, что проснусь у себя дома, рядом будет привычно ворчать моя мама, жалуясь, что я дрыхну до обеда, а вот фигушки мне. Та же комната, служившая моей тюрьмой, те же голые стены, тот же антураж. Менялось только освещение, от тёмного к яркому.

Ожидаемо, я окончательно проснулась очень поздно и с дикой головной болью. Вместе со мной проснулась злость и проснулось раздражение. Настроение было просто отвратительным.

– Я уж переживать начал. – тихонько заговорили со мной со стороны окна.

Я прищурилась, приложила ко лбу ладонь, фокусируя взгляд на силуэте, который обрамляли яркие солнечные лучи и льющийся, слепящий свет, признала Барнса и молча кивнула.

Разговаривать не хотелось совсем. Казалось, если я открою рот, то испорчу настроение и мальчишке, и себе ещё больше в душу нагажу, и вообще…

– Я сбегал в темницу к Кияру, госпожа. Он сказал, вам нужно много пить и плотно питаться. Потом я заглянул на кухню. Взял вам самого вкусного. Вот, – он развёл руками, отчего льющийся ему в спину свет, отбросил красивые тени на мою постель, – Ждал, когда вы проснётесь. Сегодня хорошая погода. Мы можем прогуляться, если вы хотите…

Я не хотела вообще ничего. Я была зла на себя, на него, на графа, на все миры и всех богов одновременно. Мне жутко не понравилось, что мальчишка оставил меня, спящую и беззащитную, в комнате одну, чем могли воспользоваться мои враги. Не понравилось, что меня опять хотели накормить. Я вчера уже покушала… Во! По горло хватило!

– Буду голодать. – буркнула я, выбравшись из-под одеяла и свесив ноги. – От вашей еды я вчера чуть… чуть не умерла. Спасибо, но как-то не хочется.

– Я тоже об этом подумал, госпожа. – горделиво заявил паренёк. – Поэтому взял еду как бы для себя. Меня никто травить не станет. Меня все любят.

Моё скверное настроение вынудило меня заострить внимание на его словах.

– А меня, стало быть, все ненавидят, да? Прекрасно. Ещё я детей не объедала. Ешь сам.

– Как же… я же… я как лучше хотел. А вы? Вы что? Да граф же меня убьёт!

– Это тот самый граф, что самый-самый лучший на свете, добрый, милосердный и благородный, да? – язвительно вопрошала я. – Не убьёт. Сам сказал, у него большое сердце, и всё такое. А вот меня он убить может, если узнает, что я тебя голодом морила и объедала столько дней. Ешь. Это приказ.

– Да как же? А вы? – шагнув в мою сторону, мальчишка не на шутку распереживался.

– А я… – я задумалась, устыдилась своего настроения и того, что моим сосудом, куда я невольно сцеживала яд, недовольство и даже пассивную агрессию, стал мальчишка. Единственный, кто был ко мне добр в течение вчерашнего безумного дня. – А я сама себе что-нибудь приготовлю! – заявила я, отыскав идеальное решение.

«Может, найду с кем поцапаться и на кого негатив выплеснуть, а там мне хоть немного полегчает? Настроение – жуть, мрак полный. » – привела мысленный довод в пользу своей безумной затеи.

В кухню мы попали сразу, как Барнс слопал тарелку каши, хлебную лепёшку и несколько мясных шариков. Да, я его ждала, проведав места не столь отдалённые. Соседнюю комнату. Ванной у меня пока что язык не поворачивался её назвать.

Шла я по странным длинным коридорам тихонечко, от паренька, несущего поднос с грязной посудой, не отставала, по сторонам особо не глазела. Так, изредка выхватывала боковым зрением то причудливую картину, то каменную статую, то грязные окна, в которых в какой-то момент вместо моря и яркого солнца показалась зелень и желтизна. Разумеется, моё настроение стало чуть менее воинственным. Вдалеке, за крышами невысоких домиков, из дымовых труб которых валил дым, мелькали то луга, то жёлтые поля, то какие-то земляные настилы. Мои опасения не подтвердились. Я не торчала в жутком замке посреди океана или моря. Отсюда вполне можно было сбежать. И ничего не вплавь!

Даже убивать кого-то расхотелось.

– Вот здесь кухня, сьера. – спустившись с невысокой лестницы, мальчишка остановился перед тяжёлыми дверями и неуверенно повёл плечом. – Может, я предупрежу… Там Лиаша… вокруг неё всегда местные старухи крутятся.

О-о-о-о-о, старух я помнила прекрасно. Хотя, признаться, лучше бы забыла.

– Госпожа, сьера, графиня… – недовольно прошептала я, – Называй меня уже как-нибудь… Сэймой можно. – кивнула я, оттягивая время перед встречей с жуткими старухами.

А что? Графиня я или где? Почему это я должна каких-то бабулек бояться?

– Да не положено ж… – протянул голубоглазый, несколько раз удивлённо моргнув.