Я лишь рукой махнул, поспешив выйти из своих покоев.

– Дарийка на тебе, Барнс.

Мне бы просто до столицы добраться. Месяц, как я разбил войско дарийцев у левого берега бурных вод и потопил их корабли. Месяц, как я женат. Месяц, как стал понимать, что быть графом – то ещё мучение. Пока охотились на дарийцев, сталкивались и воевали, особого понимания не было, что же это такое. А теперь… Моё горячее "спасибо" не терпелось выразить императору и его дражайшей супруге. Особенно супруге. Чувствовалась её неуёмная фантазия в перечне моих многочисленных обязанностей.

Не стану скрывать, причины того, что мне пожаловали титул и такое количество земель, я понимал. Как и понимал, зачем на самом деле взял в жены дарийку. С её народом давно пора было покончить. Рано или поздно её отец станет мстить, не стерпев подобного унижения, а там… Без предводителя эта свора шакалов станет лёгкой добычей для любого мало-мальски обученного солдата. Я позаботился, приглашение на свадьбу он получил, вместе с головой одного из своих советников. И раз уж он не явился на празднование, то решающему боестолкновению быть. Вопрос был лишь в том, когда дариец посчитает, что достаточно подготовился для боя и покажется. Хорошо бы к этому времени здесь несколько порталов построить. Поближе к замку, а то до ближайшего, высящегося у угольных шахт, почти сутки езды.

…и эти сутки у меня в очередной раз нагло отобрали.

Происки вонючих демонов, не иначе. Ситуация повторилась!

Я только оседлал своего жеребца, как со стороны замка послышались крики, ор и звуки погрома. В прошлый раз звуков погрома не было – было ликование, смех и громкие песнопения. Слуги и обитатели замка праздновали смерть новоиспечённой графини.

– А сейчас-то что? – тихо рыкнул себе под нос, не спеша спрыгивать с лошади.

Прислушался. Не сразу, но вычленил во всей этой суматохе и смешении звуков и голосов, отчётливое карканье.

Птица? Откуда…

Чувствуя, как внутри всё заледенело, я спрыгнул с лошади и помчался с конюшен к замку, не помня себя от ярости.

«Неужели время пришло? Неужели уже сегодня я покончу с дарийским королём раз и навсегда?» – надежды окрыляли, придавали сил и скорости.

До того, как я добрался до дверей, те отворились, а из замка высыпались, казалось, все его обитатели. Чёрным, каркающим облаком, их гнал крупный ворон, неестественно крупный и упитанный, будто тот только что съел одну из моих собак с псарни, проглотив бедняжку целиком.

– Стоять! – прокричал я.

Услышав меня, птица замерла. Зависла в воздухе, демонстрируя изумительное владение воздушными потоками и, сверкнув красными глазами, полетела ко мне.

Рука сама потянулась к поясу. К кинжалу, что подарила мне Ярла давным-давно. За столько лет только он из всего моего арсенала не был окроплён кровью, но, видимо, пришло его время.

– Не ты один умеешь справляться с воздушными потоками. – взмахнув рукой, я нарушил дуновение ветра, сбив полёт птицы. Перехватил ворона за крыло, почти перерезал горло шпиону, как из окна замка раздался знакомый голос моего слуги.

– Сьер! Господин, скорее!!! Графиню отравили!

Да чтоб эту женщину уже наконец-то боги забрали! Надоела! Не отравиться нормально не может, не из окна выброситься… Кость в горле, а не женщина!

Ворон, учуяв подходящий момент, клюнул меня в кисть и рухнул на землю, закружив на одном месте с переломанным крылом.

– Мерзость дарийская! – прорычал я. – Добить птицу! – приказал, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мне казалось, я умру. Было так обидно и страшно, что в моменты пробуждения я несла всякий бред и порывалась встать, куда-то уйти, что-то сделать. Ставила себе глупые цели – пописать, попить, дойти до окна, настраивая себя на то, что если справлюсь хоть с чем-нибудь, то непременно буду жить.

В моменты моих пробуждений я видела вокруг себя мужчин. Могу ошибаться, но лицо графа мелькало вблизи чаще, чем лица других – какого-то мальчишки и любовничка Сэймы-Шельмы. А в моменты моей отключки мне представлялось, что я пытаюсь не утонуть в океане вязкой, густой и вонючей тьмы. Тело горело огнём, внутренности горели огнём. Каждая кость и сустав в теле ныл. Зубы болели. Болели дёсна. Всякий раз я торопилась в воды тьмы, лишь бы не ощущать этой безумной боли и мучений.

Внезапно тьма словно сжалилась надо мной. Стала спокойной и ласковой. Она будто сама подхватила меня в свои объятия и понесла не своих волнах к чему-то твёрдому и устойчивому.

Ушей коснулось чьё-то бормотание.

– Я знаю, что я видел, сьер! Посуда и графин были опрокинуты. Конечно же, яд добавили во что-то из еды вашей жены. Это очевидно!

– Очевидно? Очевидно, дарийка просто решила довести начатое до конца, а мы здесь понапрасну теряем время!

Уж не знаю, то ли яд прекратил действовать и покинул мой организм, то ли на меня так внешний раздражитель подействовал, но у меня отыскались просто невероятные силы.

– Если это вообще, не её план по спасению жизни Кияра. – чуть тише добавил мой благоверный, не замечая, как я распахнула глаза и уставилась на него злющим взглядом.

– А лекарь наш тут при чём? Думаете, это он её отравил?

– Не родился на свет тот мужчина, из-за которого я стану вредить себе. Понятно, дракон? – заявила я, пытаясь свести на переносице брови. – Я не травила себя!

– Очнулась? – серо-голубые глаза впились в меня с явным недовольством.

Прекрасно. Меня чуть не угробили, а мой муж, видимо, и в этом решил назначить виноватой меня.

– Нет, тебе кажется. Сплю я. – заявила, скользнув взглядом к собеседнику графа.

– Я вам сейчас воды подам. Лежите, лежите…

Я, собственно, и вставать не собиралась, но не стала светловолосого паренька разочаровывать. Мальчишка выглядел… искренним и безопасным, так сказать.

– Если я дам тебе слово, что сохраню Кияру жизнь, ты прекратишь свои интриги? – сурово поинтересовался дракон, взбесив меня до одури.

Он или издевался, или… Да он просто идиот! Высокомерный и самовлюблённый идиот, не слышащий и не принимающий ничьего мнения, кроме своего! Я ему говорю, что не стала бы себе вредить из-за какого-то мужчины, а он продолжает какую-то ерунду нести!

Нет, ход мыслей графа, я прекрасно понимала. Можно было допустить, что я приняла какое-то количество яда, чтобы меня непременно осмотрел лекарь, имеющийся в этом недо-графстве в единственном экземпляре, но только ДОПУСТИТЬ!

– Ты хоть кого-нибудь, кроме себя, слышишь? Я говорю, я ничего не делала! – зло прошипела я, вцепившись пальцами с совсем посиневшими ногтями в кувшин, протянутый светловолосым юношей. – В дверь постучали. Когда я открыла, там никого не было. На полу стоял поднос с едой и кувшином. Я поела, попила… Всё! О-ой…

– Ой?

– Ворона впустила. – нехотя призналась я, сделав большой глоток воды.

– И зачем же? – усмехался супруг.

– Суп из него сварить хотела!

Да всё, какой привет, такой и ответ. Ну не умела я так общаться, когда ко мне с таким пренебрежением, недоверием и высокомерием, а я вся такая должна перед ним чуть ли не наизнанку вывернуться. Бунтовало внутри меня всё, что только могло. Противилось хоть что-нибудь хорошее сказать графу.

– Барнс, выйди. – со вздохом протянул муженёк.

Парнишка послал мне сочувствующий взгляд и поспешил ретироваться, оставив кувшин с водой в моих руках.

«И хорошо. Будет чем графа долбануть, если он опять начнёт мне претензии выкатывать и подозрения предъявлять!» – раздражённо подумалось мне.

– Если бы ты не была дарийкой, я бы непременно упрекнул тебя в эгоизме и наглости, а так… ничего нового для твоего народа. Вы такие и есть. – обманчиво мягким голосом заговорил граф, двинувшись к моей кровати. Обошёл её. Сел рядом. Аккурат по траектории кувшина. Мне, если что, даже замахиваться не пришлось бы, просто толкнуть его в эту самовлюблённую рожу! – Ты ничего не ценишь. Ты не умеешь быть благодарной. Всё, что я от тебя требовал – не доставлять мне проблем, но для тебя это слишком сложно. Да? Я обещал тебе, что дарую тебе свободу, когда покончу с правлением твоего отца, но ты делаешь всё, чтобы я забрал своё слово. Неужели так тяжело просто подождать? – я не могла поверить, что он всерьёз говорил это Сэйме.