— Будто вы об этом что-то знаете!

— Кажется, они обе, — прервал Дидье наконец ожесточенный шепот спорщиков и ткнул пальцем в фотокарточку, — приходили.

— Приходили? — повторил непонимающе Дьюхарст. — Чай пить?

— В книжный клуб, — торжествующе ответила за француза Кензи и жестом отпустила его к тунцу и луку, — по субботним утрам здесь проходил, — многозначительно посмотрела девушка на инспектора. — Угадайте, кто его организатор.

— Кто? — ожидаемо даже не стал пытаться угадывать инспектор.

— Пропавшая Лорелея Блейк, — сообщила Кензи победно и снова взялась за свой скотч.

Колин Дьюхарст, недолго думая, отнял у нее стакан и одним махом опрокинул в горло.

— Эй! — возмутилась Кензи.

— Слишком много пьете, даже для шотландки. А мне как раз согреться. Хорошо!

— Чем вам шотландцы не угодили? Вы же при исполнении! Еще и не емши!

— «Не емши»? Последнее доказательство того, что ваше бытие леди — лишь шелуха, — фыркнул инспектор. — Пойдемте сядем поудобнее, — и он направился к креслам в уголке. — Как раз шотландцы угодили — вы же и изготовили этот чудный напиток.

Кензи сгребла набросок и фото с прилавка, соскользнула со своего насиженного места у бара.

— Мсье Дидье! — крикнула она в сторону кухни, — сделайте, пожалуйста, ДВА сэндвича!

Проводить субботы вот таким образом — вообще-то, очень приятное занятие. Снимать «шелуху» и заказывать сэндвичи в кондитерской «Паризьен», где по логике вещей их водиться не должно. Захотелось зажмуриться и мурлыкнуть. Но вместо того девушка направилась к углу Дьюхарста.

— Конечно, я не леди, — и она показательно плюхнулась в кресло напротив. — Берта Дейл выглядит ею больше, чем я, полагаю.

— Вы ведь быть ею «не собираетесь», — процитировал Дору инспектор с расслабленной улыбкой на устах.

Кензи тоже улыбнулась — его что же, развезло от глотка виски?.. Или как еще объяснить эту перемену стиля, настроения, отношения?

— Но создавать видимость умею, как вы могли заметить.

— Очень неубедительно. А сегодня взяли выходной?

Кензи пожала плечами неопределенно.

— Так уж вышло… Знаете, в Хайленде многое иначе. У нас была большая семья, и так весело… — губы ее тронула ностальгическая улыбка. — И сейчас я вдруг словно ненадолго вернулась туда.

Она заглянула в стакан, который так и крутила в руке, но вспомнила, что Дьюхарст все допил.

— Вам ничего не будет за то, что пьете на работе?

— Меня же заставили, — хмыкнул Дьюхарст, впервые наблюдая за шотландкой без недовольства.

А он только хотел спросить про Хайленд, и эту семью, и почему она здесь, и как вышло, что она имеет представление о кодексе леди и умеет ее изображать — вот, даже отхватила место гувернантки. Вместо этого спросил:

— Ваша подопечная тоже взяла выходной?

— Укатила с Бейкером, только ее и видели, представьте себе… Не представляю, как так дело обернулось, переживаю — жуть, но… — Кензи снова задумчиво покрутила пустой стакан на тусклом свету из мутного ливнем окна и вслушалась в его неровный стук. Да то, как Дидье на кухне посудой. — Но, похоже, и мне не оставили выбора.

— Почему вы так… — начал инспектор, но тут из-за бара появился торжественный Дидье с подносом, бутербродами, чаем и даже двумя стаканами виски.

Все вышеупомянутое, весело звякая, танцевало на этом подносе, а наполовину француз виртуозно передвигал ногами и умудрился ничего не уронить. Одна за другой склянки, тарелки и прочее перекочевали на столик в углу у окна.

— Бон аппети, — услужливо поклонился Дидье, с безупречной улыбкой поправил съехавшую занавеску и упорхнул.

Легко для такого толстяка. Французы — что с них взять.

Кензи невозмутимо открыла крышку чайника, понюхала, зажмурилась счастливо. Одежда мальчишки ничуть ее не портила, а даже добавляла женственности. Сейчас разольет по чашкам… Но Мун без колебаний вылила свой стакан виски в общий чай. Рот инспектора был занят бутербродом, поэтому он знатно поперхнулся от такого зрелища.

— Так лучше согреетесь, — сказала шотландка со знанием дела, перегнулась через стол и похлопала его по спине. — Лучше? Дора считает — помогает.

Дьюхарст кивнул, все еще переживая очередной культурный шок.

— Почему я так держусь за это место? — откусила кусочек от собственного бутерброда, прожевала едва и пояснила: — Потому что это единственный способ для меня вести приличную жизнь. Спуститься на дно не хотелось бы, — наконец налила чаю ему и себе. — Так что я собираюсь разгадать загадку желтых роз, развалить ваше с Дорой пари, вернуть ее домой и снова изображать респектабельную даму. И вот, пока платье сохнет, — она с улыбкой указала на свой наряд, — я взяла выходной от бытия леди. Но, признаться, в мыслях был кавардак, а тут пришли вы и всплыло столько информации. Так про Берту Дейл мы ничего не знаем? А что насчет Лорелеи?

Инспектор тщательно отер уголки губ салфеткой, отложил ее, а затем облокотился о стол и сурово сдвинул брови, воззрившись на полную сумбура и неожиданностей шотландку:

— Что вам известно про этот клуб?

Она отпрянула в то ли настоящем, то ли наигранном изумлении.

— Помилуйте, инспектор!..

— Можете звать меня Колин, — вдруг расщедрился инспектор, — Кензи.

Неожиданно. Кензи скрыла смущение за насмешливой справкой:

— На гэлльском ваше имя звучит «Кайлин».

И означает «детеныш». Но этого знания суровый инспектор Колин может не пережить.

— Мы в Англии. Так что Колин и никаких вариаций.

— Колин, мы же не на допросе? Так что давайте обсудим дело как компаньоны, за чашкой чая… или стаканом виски… или чая с виски. Компаньоны делятся информацией, понимаете? — сделала она жест «ты мне, я тебе».

— Компаньоны?.. — эта мысль по Дьюхарсту ударила, как молния по сухому дереву.

Значит, «Колин — Кензи», но все еще «инспектор — какая-то-там-шотландка»?..

— У меня глаз не замылен и пригодится, к тому же у вас в убитых одни женщины, а их образ мыслей, пожалуй, мне все же ближе вашего, — тем не менее, миролюбиво развела Кензи руками. — В криминалистике же — воздаю вам должное — без вас мне будет туго. Нам выгодно быть компаньонами, инспектор… Колин.

Придерживая крышечку чайника, налила горячительного напитка сначала ему, потом и себе.

— Слава всецело достанется вам. А мне — Дороти. К тому же, пари английское выиграете. Не можете ведь вы проиграть ребенку, в самом деле?..

То есть, без нее он проиграет? Самонадеянная плутовка! Но… она решила играть на его стороне?.. С чего бы это?..

— Про клуб я ничего не знаю кроме того, что уже сказала. Лорелея Блейк здесь собирала дам по субботам, в неопределенный час в субботу. Возможно, вторая убитая девушка как раз пришла на собрание клуба. Но Дидье не помнит ничего ни о ком, даже о том, приходила она или нет, а о Лорелее только то, что она — «ах» и «ох», но большего я не добилась. Берта Дейл и та, вторая, были здесь по субботам с Лорелеей и книгами. Вот нам и связь всех троих.

— И возможный ответ, почему и Берту Дейл и вторую — мы ее так и не опознали по имени — убили именно здесь… — кивнул Дьюхарст. — Хорошо, только при условии, что Дятел о нашем сотрудничестве не узнает.

Кензи в ответ протянула руку, а сказала вот что:

— Они поехали в «Макмиллан». Там есть что-то интересное?

Инспектор пожал ее ладонь и достал из нагрудного кармана пиджака записную книжку. Значит, она у него есть. Полистал.

— Работница с веером идей. Как вы, — при оказии сострил Колин. — И суфражистка.

— Я — нет, — напомнила Кензи.

— Я сказал «как вы» по другому пункту, — живо возразил инспектор, отпивая чая.

Все же, совместное распитие горячительных напитков несомненно сближает.

— Любой знал Лорелею, она работала как лошадь и была остра на язык. Еще у нее была громкая интрижка с Александром Бреттом, одним из издателей, как говорил нам каждый третий.

Виски в чае развязал ему язык?.. Оказывается, инспектор Колин умеет пользоваться сложносочиненными предложениями. Или это виски действует на НЕЕ, что мир резко стал выглядеть добрее?.. Кензи отвлеклась, однако продолжения не прослушала: