— …но издатель чист, как стеклышко. Он уехал несколько дней назад на континент со своей новой пассией — парижский телеграф подтвердил и отель, и билеты.

— Ого, — поджала губы задумчиво Мун. — И что Лорелея?

— Взяла несколько выходных. И пропала.

Кензи азартно ударила ладонью по столу.

— Вот видите! Это она!

— Почему сразу она? И при чем здесь Берта Дейл? Она же не в Париже.

— А если она там была? — подмигнула Кензи. — Вы сказали, она как я. Я бы с рук не спустила.

— И убили бы?

— «Как она» — по-прежнему по другому пункту. Нет, я не верю в совпадения настолько. Именно на Лорелее схема преступления резко поменялась?.. Чушь! А дома вы у нее были?

— Там никого нет, — возразил инспектор.

Кто бы сомневался. Иногда Кайлин имеет свои просветления, но в целом — чурбан чурбаном.

— А мы можем… поехать? — просительно сложила ладони Кензи.

— Что вы надеетесь там найти?.. — поморщился Колин.

— Не знаю… иди-принеси-не-знаю-что, я думаю. Представьте: Лорелея страстная, увлеченная натура, что в работу, что в любовь вкладывает всю себя… И вдруг узнает об измене! Да это кого угодно потрясет. Берет выходные?.. — Кензи фыркнула, почесала подбородок и записала на своем листке «Александр Бретт». — И надо узнать, была ли Берта Дейл знакома с Александром Бреттом. Можете дать кому-нибудь указание это выяснить?

Она быстро собрала пальцами крошки с тарелки и встала, нахлобучивая кепку.

— Вы слишком спешите, — покачал головой Дьюхарст. — Если связывать дела мотивом «ревность», то Лорелея должна охотиться за той, что уехала на континент, а не за девушками из собственного клуба.

— А если Бретт тоже посещал клуб? И знал Берту?

— И уехал с другой? Да и знать ее он мог не посещая клуб. Эта ниточка заведет нас вникуда. Бросьте, мисс Мун, подумайте. Вы же это делать любите, — съязвил инспектор. — Вы узнаете об измене возлюбленного, на кого вы станете сердиться?

Кензи проглотила насмешку, скрестив руки на груди. И так и осталась стоять.

— На всех и вся.

— Даже если Берта Дейл и та, вторая, были его другими пассиями, даже пусть одновременно с Лорелеей — он уехал сейчас с другой. Получается, она ничего не подозревала, а тут вдруг узнает о парижанке, и одновременно — про Берту Дейл и вторую?

Кензи снова почесала подбородок и сняла кепи.

— В целом, если кто-то сообщил ей все это сразу… — неожиданно для самого себя продолжил Дьюхарст.

— …то она могла это сделать, — кивнула Кензи.

— Но версия слишком невероятна.

— Надо проверить, — пожала плечами Мун и надела кепи обратно. — Вы идете?

— И вы готовы сунуться под ливень? — кивнул Дьюхарст на завывающую за окном непогоду.

— А вы — нет? Вам надо быстро раскрыть преступление, разве не так?

Инспектор тоже поднялся.

— Напоили, а потом долгом обязывают, — проворчал он вполне миролюбиво и взглянул на напольные часы в углу комнаты. — Что ж, воспользуемся трубой. Как раз успеем к отправлению.

— Трубой?..

— Новая линия подземки, электрическая.

Подземка. У Кензи похолодело в животе несмотря на умиротворяющее действие чая с секретным ингредиентом. Перед глазами всплыло бледное лицо Энтони Блера с перерезанным горлом, белые перчатки, окровавленный нож… Она не отдавала себе отчета в том, насколько старательно избегала подземки с того самого первого дня. Успешно, между прочим.

— А… может быть… — промямлила она, поднося руку к горлу.

— Вам же надо быстро раскрыть преступление, разве не так? — коварно ухмыльнулся Дьюхарст. — Вдруг Дороти с Вудом во что-то впутается? А Дятел на то горазд, поверьте.

Кензи зажмурилась. И с размаху наступила ничего не ожидающему инспектору на ботинок. Он взвыл. Хотя этот ботиночек от Дидье был помягче развалившейся дамской туфли.

— Предупреждаю — я не леди сегодня, так что не… выводите меня из себя, — усмехнулась и Кензи в ответ. — Ладно… постараюсь. Надевайте свой плащ.

— Вы наденьте, — буркнул инспектор. — Вы и в другие дни не леди.

— А вы?

— Станция за углом, а я не сахарный.

Что правда, то правда. Хотя и в ней сахару мало, но плащ — полезная вещь, зачем отказываться?..

* * *

Кензи остановилась у поручней, а дыхание перехватило, несмотря на отсутствие корсета.

— Эй, парень, шевелись! — прикрикнули сбоку, толкнув локтем.

Мокрый Дьюхарст, смешавшийся было с толпой, обернулся. Лестница, кроме прочего, еще и движущаяся. Ступени плоские, а потом вдруг растут и распадаются на отдельные… Она завороженно смотрела на это явление и пыталась сглотнуть неожиданный леденящий ужас.

— Вперед, Кензи! — махнул инспектор рукой, а движущаяся лестница увлекала его вниз. — Скоро поезд!

Если она сейчас его потеряет… Вдруг из толпы вынырнут белые перчатки?.. Она оставила ридикюль в «Паризьен»… Она не леди. И она просто не пойдет следом. Она пойдет… за Кайлином. Все будет хорошо. Кензи зажмурилась, сделала осторожный шаг, ступени под ногами вдруг раздвоились, и она полетела на впереди стоящих.

— Глаза разуй! — треснули ее по затылку.

Это, наверное, воспитательный подзатыльник, но в глазах раздвоилось. Кепи слетел в небытие.

— Да это ж девчонка! — загоготала пара кое-как одетых мужчин, на которых она «налетела». — Куда спешим?

Растрепанная Кензи поспешила увернуться от одного, но свалилась на проклятой лестнице в объятия другого. Хотела окатить холодом «что вы себе позволяете?» или «а плащ мокрый не мешает?..», в крайнем случае пустить удар под дых, но тот, который зажал в душные объятия, решил — делать ему нечего?! — ее поцеловать, когда — кто бы подумал?.. — каким-то чудом подоспел Дьюхарст.

— А ну руки прочь! — гаркнул он над ухом того, что дохнул ей в лицо вонью.

И над ее ухом тоже. Там зазвенело.

— А тебе какой интерес? — нахмурился парень, которого отвлекли от важного дела. — Жентльмен, шо ль?

— Становись в очередь, — хмыкнул тот, от которого Кензи увернулась.

— Отпусти, — зло процедила девушка своему обидчику. — Он из Скотленд-ярда. И я с ним.

— Ты сказок порассказывай, — ущипнул ее в бок первый, умудрившись поднырнуть рукой под плащ.

Кензи двинула его локтем в живот незамедлительно. А Дьюхарст отвесил подзатыльник и воспользовался секундой замешательства, чтоб вытащить и наставить впритык к животу парня револьвер.

— Я бы не спорил, — пожал он плечами. — Отпусти и прочь.

Если бы взглядом можно было бы убить, те двое бы это сделали. Но преимущество и револьвер были на стороне инспектора. Он дернул Кензи за плащ на себя (она провалилась носом в его мокрый насквозь пиджак) и указал обидчикам револьвером направление. По движению лестницы. Те начали проталкиваться вниз, оборачиваясь со злобой, а случайные зеваки отвернулись безразлично.

У Кензи зуб на зуб не попадал. Конечно, в Хайленде всякое случается, но это тебе не лондонская мясорубка, где вселенная забудет твое имя, когда тебя найдут в тоннеле с перерезанным горлом или без волос на заднем дворе «Паризьен». А она верила, что добудет здесь респектабельность и изысканную жизнь! Мун вздрогнула, на щеку неожиданно выкатилась слеза.

Инспектор вздохнул и спрятал револьвер обратно в карман, отстранил девушку, чтобы заглянуть ей в лицо. Неловко стер ту самую слезу со щеки большим пальцем.

— У вас что, документов нет? — всхлипнула Кензи, тем не менее, выдергивая локоть. — Каких-нибудь насчет того, что вы инспектор?

— Для некоторых револьвер — самый убедительный документ, — пожал плечами инспектор, копаясь в карманах. — Испугалась?

Кензи вытерла нос рукавом и хмыкнула.

— Было бы от чего.

— И тянет же тебя распутывать преступления, — не поверил Дьюхарст, — горе луковое.

На сей раз нащупал в мокром пиджаке платок. Ура, в кои веки не забыл. Один, правда. Вытащил его за уголок.

— Держи. В прошлый раз ты дала мне свой, так что возвращаю долг.