Ливень лил и лил, а Кензи стояла и стояла недвижима. Прохожих в такую дурную погоду днем с огнем не найдешь, так что спасти ее от себя самой было некому. Холодные струи смывали отчаяние и остатки благонадежности, обнажая здравый смысл и жилку авантюриста.

И захотелось кому-то убивать в такой ливень?.. Ладно первая — это поздний вечер, там ливень только следы смывал, а та — глубокой ночью?.. И ничего ведь не осталось, судя по всему. Хотя отчего бы не покопаться в грязи. Английское пари?.. Да она его им развалит в хлам.

Как ливень ее шляпку.

Кензи сжала кулаки и взбежала по ступеням «Паризьен», совершенно невоспитанно хлопнув дверью и поперхнувшимся колокольчиком вместе взятыми.

— Мсье, — стащила она мокрые перчатки и пришедшую в негодность шляпку, бросила на прилавок. — У вас есть что покрепче чая?

Жиль Дидье сморгнул и вытаращился на некогда благородную даму. Кензи неопределенно махнула рукой.

— Эдакое превращение. Раз изображаю леди, раз… это вот, — и она, усмехнувшись, указала на свой поникший наряд. — Собираюсь решить вашу загадку. Вы ведь не желаете больше находить на заднем дворе трупы?

Француз — а вернее, наполовину француз, ибо Жиль Дидье родился от смешанного брака — в замешательстве кивнул, все еще пытаясь вернуть себе дар речи.

— Тогда подайте что-нибудь согревающее и… — Кензи критически и с сожалением оглядела свое насквозь мокрое платье в беспорядочных пятнышках, — есть у вас рабочая одежда? А это платье… можно повесить сушиться где-нибудь на чердаке? Я заберу потом. У меня ведь времени немного, понимаете, да?

И выстирает. Платьев на выход немного, а приличная жизнь, возможно, еще вернется.

* * *

— Вы не знаете Берту Дейл?.. — удивилась Кензи.

Теперь она влажные волосы собрала в низкий пучок, сверху надвинула кепи, мужские брюки подвязала на талии веревкой; пиджак великоват в плечах, но зато теплый. Издалека — обычный парень-разносчик или посыльный, каких много. Разжилась и листом бумаги с карандашом.

Осмотр двора не дал ничего. Кроме чересчур очевидных доказательств того, что инспектор (и все, кому не лень) и вправду рыли там землю носом (и не только) всю ночь.

Мсье Дидье пожал плечами и подвинул Мун мутный стакан, наполовину наполненный светлым виски. Кензи отхлебнула и поморщилась:

— Разбавляли?..

— Нет, я…

— А ладно, ерунда, — махнула рукой Кензи — главное, что по горлу и ниже поползло спасительное тепло, значит, скоро и конечности согреются. Учитывая сухие старые ботинки и шерстяные носки, которыми снабдил ее хозяин, можно его простить за это. — Берта Дейл — это та девушка, которую вы нашли утром.

Дидье побледнел. Француз вообще был трусоват, судя по всему.

— Ждал молочника, а тут… — и мужичок поежился. — Не рассматривал я…

Кензи вздохнула. И Дьюхарсту не пришло в голову заставить его рассмотреть, что ли?..

— Инспектор обещал привезти их портреты, — добавил Жиль. — И я посмотрю.

Кензи скривилась. Инспектор не особо спешит — посмотрел на второй труп и улизнул без попытки опознания, только ей яду подлил в жизнь… Профессионал дутый.

— А Лорелея? Лорелея Блейк, знаете такую?

Жиль Дидье вдруг расцвел румянцем.

— Ну, как не знать! — и заулыбался, потирая пухлые ладошки. Но тут же потух: — А что… с ней что-то случилось?..

Кензи пожала плечами.

— Еще неизвестно. Но она пропала. Мисс Блейк что, была завсегдатаем «Паризьен»?

— Мисс Блейк проводит здесь заседания книжного клуба по субботам. Я даже закрываю патисери ради нее.

В голосе недофранцуза сквозила гордость.

— Лорелея была красивой девушкой, да?

— Ну, — Дидье сделал неопределенный жест и мечтательно проговорил: — она очаровательна настолько, насколько может быть очаровательна женщина. Хотя вряд ли вы понимаете… — подарил он Кензи не самый одобрительный взгляд.

Шотландка едва не вспыхнула — что за намеки?.. Ведь он видел ее в образе леди, если уж на то пошло, а там все не так плохо — и форма, и подача. Кензи свела брови и уткнулась в свои скудные записки. Пока только два имени. Теперь можно дописать «книжный клуб».

— По субботам. Сегодня, получается?..

Дидье вытер лысину рукой.

— Я думал, она не пришла из-за газетной статьи… Может, и хорошо, что не пришла… Вдруг… это бы ее… — и Дидье издал звук, похожий на всхлип.

Кензи закусила губу, пытаясь соединить мысли в одно. Может, и хорошо. Потом опрокинула в себя остатки виски. А если Дора права, и она не собиралась?..

— А во сколько?

Дидье пожал плечами.

— Утром, со временем-то по-разному бывало. Девушки приходили, садились, заказывали чай и сладости, обсуждали какую-нибудь книгу, — он покосился на пустой стакан Кензи.

Девушка проследила за его взглядом и подсунула стакан поближе.

— Налей-ка еще…

Когда тепло, проще думается. Дома когда-то она могла себе позволить… И никто не стал бы коситься. А хочет коситься — так пусть будет на что. Мун порылась в ридикюле и выудила часы на цепочке. Два часа пополудни. Если посчитать время… Осмотрела пиджак на наличие карманов и сунула часы во внутренний.

— И много дам приходило?

— Может, десять. Может, пятнадцать. Несколько. Я не считал.

Не считал он. Этот господин на кого-то, кроме обожаемой Лорелеи, вообще, обращал внимание?.. Как нетипично! Разве не следовало бы ему знать всех постоянных гостей по лицу и имени?..

— А та девушка, вторая убитая… Может, она на заседание клуба и пришла?

— Может…

Похоже, Дидье до того не было дела. Но должно ведь быть! Его же заведение. Что-то явно ускользало из ее поля зрения, но вот что?..

Вдруг за спиной Мун резко распахнулась входная дверь, дребезжа колокольчиком. Влетел промозглый сквозняк и шум неутихающего ливня.

Где там Дора?.. Не промокла бы… Вуд ведь не станет искать ей сухие ботинки и шерстяные носки… Вот не было печали — она что, привязалась к ребенку?..

Кензи лениво повернула голову глянуть на вошедшего. Вошел инспектор, его плащ все так же истекал дождем.

— Дидье, — грозно начал он с порога, встретился глазами с Кензи и осекся. — Му…н?

И глаза Дьюхарста поползли по лбу все выше, когда он разглядел, как она одета. Кензи усмехнулась, отсалютовала ему стаканом, в который вновь попал виски — на сей раз отменный скотч — и отпила.

— Будете? Замечательно согревает. Говорят, вы портреты должны принести? Берты Дейл и той, второй девушки?

Дьюхарст молча снял и повесил плащ на гвоздь, вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографическую карточку и плохонький карандашный набросок, молча бросил на прилавок.

— Посмотрите, Дидье, — попросила Кензи. — И налейте инспектору.

— Я при исполнении.

— Заболеете: вы промокли и вид у вас голодный.

— Это не вид, это факт. Я скоро буду бояться открывать буфет. А вдруг и там — вы?

— Вот видите. Дидье, а еда у вас есть? Кроме печенья и бисквитов.

— Сэндвич с тунцом и луком? — неуверенно предложил Дидье.

Кензи перевела вопросительный взгляд на Дьюхарста. Тот, совершенно сбитый с толку, замешкался с ответом, но в конечном счете кивнул.

— Несите, — разрешила Кензи. — Только сначала опознайте убитых, — поймала она рукав дезориентированного француза который уже собирался усочиться.

Тот покосился одним глазом, словно боялся, что и на картинках — трупы. Расслабился, увидев изображение Берты Дейл и наскоро набросанный портрет — вероятно, второй жертвы.

— Долго вы их доставали, — вполголоса упрекнула Кензи.

— Художников не наберешься на таких впечатлительных, — проворчал Дьюхарст. — А фото нашли на квартире Дейл утром.

— А что там еще интересного нашли?

— Нам была нужна фотография и мы ее получили, — огрызнулся инспектор.

Чего она все время хочет?

— Иди-принеси-не-знаю-что — не по моей части.

— Как раз по вашей! А опознания проводятся не таким способом.