Сейчас они шли гуськом: первым Ваен, за ним плелся поникший Софир. Потом Кдан, и, наконец, завершал процессию Добрый брат, который всю дорогу трясся от страха и шептал молитвы. Негасимые лампады роняли на их мрачные побледневшие лица причудливые крадущиеся тени, воздух налился свинцом и отдавал нотками плесени, и ничего, казалось, не существовало в храме живого, кроме них самих. Гнетущий ужас от встречи с чем-то невообразимым ничуть не поколебал решимость путников, которые продолжали неумолимо приближаться к главному святилищу. Тут все звуки глушились, даже их собственные шаги. Отчаянно хотелось стать неприметным, слиться с миром духов, исчезнуть. Сейчас они проходили пракару49 – специальный коридор вокруг святилища. Паломники соблюли все ритуальные требования, ибо двигались по часовой стрелке, дабы святое место все время находилось по их правую руку. Основная идея заключалась в том, что они должны были оставлять тревоги материального мира и стремиться к небесному. Однако узкий затхлый коридор не располагал к единению с высшим миром. А вкупе с жуткой историей, рассказанной Добрым братом, он и вовсе выглядел отвратительно, точно шли они по днищу узкого гроба.

Внимательный Кдан заметил, что в нишах стоят красивые кувшины. Заглянув в них, он понял, что они наполнены чем-то густым и тягучим.

– Не трогай! – воскликнул «северянин», оттолкнув его от кувшина. – Там могут быть скорпионы.

Кдана затошнило.

– С-слышите! – прошептал вдруг Добрый брат. – Их шаги!

Действительно, где-то на отдалении пронеслись странные шуршащие звуки. Словно пичаль пери подметают полы храма своими жуткими оживающими волосами. Софир испуганно затрясся и прижался плечом к Ваену. Это не ускользнуло от внимания Кдана, который находился сейчас в особенно восприимчивом состоянии.

– Давайте спрячемся от них в мандапе?50 – предложил Добрый брат, который, несмотря на тревожную обстановку, сохранил способность трезво мыслить. Совет показался разумным, и они дружно свернули из круглого коридора в небольшое ответвление с колоннами. Оно казалось совсем крошечным, и теснота эта ощущалась еще острее из-за многочисленных выпуклых барельефов, что покрывали стены. Отсюда имелся один лишь выход, поэтому невольно юноши ощутили себя запертыми в клетке.

– Мы не сможем сидеть здесь вечно, – задумчиво проговорил Кдан. Он напряженно прислушивался, но никаких более звуков различить не мог.

Добрый брат согласно кивнул, а затем, отойдя от паломников в тень, принялся поспешно доставать что-то из карманов и жадно совать себе в рот.

– Что там у тебя? – с некоторым сомнением в голосе поинтересовался Кдан. Он находился в таком нервном состоянии, что готов был подозревать каждого.

– Ничего, – жалобно пискнул странный паломник, но вайшью уже подошел к нему. Карманы Доброго брата были доверху набиты всякой снедью, которую тот предпочел поглощать в полном одиночестве. Этот факт привел Кдана в особое раздражение, граничащее с яростью.

– С нами поделиться не хочешь? – презрительно вымолвил он, очевидно, забыв о том, что недавно сам поступил точно так же.

Добрый брат всхлипнул и примиряюще вымолвил:

– Давайте лучше почитаем молитвы… С этими словами он принялся бормотать что-то невнятное. Казалось, он был немного не в себе.

Полумрак и монотонное бормотание начало клонить всех в дрему, несмотря на страх перед мифическими существами. Кдан думал, что только на секунду смежит веки, но сам не заметил, как провалился в нервный рваный сон. Впрочем, какое-то здравое рассуждение, обретшее наконец форму, заставило его очнуться и широко распахнуть глаза. На первый взгляд все оставалось неизменным: они сидели в мандапе. Софир положил голову на плечо Ваену, он мирно дремал. Кдан удивленно покосился на них, а затем принялся озираться: Добрый брат куда-то исчез! Липкий страх неожиданно поднялся из самых темных глубин его существа, подобно ядовитой змее вылезая наружу. Кдан в два счета подскочил к Ваену и грубовато тронул того за плечо.

– Поднимайтесь! – резко приказал он.

– Что еще, свинопас? – тихим голосом отозвался громила, впрочем, не скрывая трусливые нотки.

– Мне кажется, паломник обманул нас, – сказал тогда Кдан.

Ваен приподнял густые брови, отчего стал немного походить на обезьяну.

– С чего ты так решил?

– Я начал подозревать еще раньше, – задумчиво отозвался Кдан. – Сначала он сказал, что они шли четко по карте, а затем упомянул библиотеку. Однако любой знаток храмовой архитектуры знает, что никаких библиотек рядом с северным входом быть не могло. Затем его руки… Когда мы шли по коридору, я видел кувшины с ярко-красным красителем из кошенили51. Тогда-то мне пришла в голову мысль, что Добрый брат никогда не пачкал руки в крови своих товарищей. Он просто измазал их красителем.

– Но откуда ты достоверно можешь это знать?

– Очень просто. Брат сказал, что как только на них напали, он бросился бежать. При этом, когда я спросил чья кровь на его руках, он сказал, что его друзей. Как это возможно, если он сразу убежал? Зато я вижу другой вариант. Мерзавец нашел эти кувшины и сам вымазался в краске. Не даром, он мне сразу не понравился!

– Но откуда ты знаешь про кошениль?

– Внимательно изучал Атхарваведу52. В отличие от тебя.

Ваен вскочил на ноги так резво, что испугал сонного Софира.

– И… Значит, никаких пичаль пери не существует?

Кдан раздраженно пожал плечами.

– Если Добрый брат соврал в одном, не вижу причин, почему бы ему это не сделать и в случае с таинственными чудовищами. Как мне кажется, паломники с северной стороны не хотели, чтобы мы шли к главному святилищу, вот и все. А сейчас, когда он понял, что мы все равно туда пойдем, предпочел сбежать.

– Есть и еще один вариант, – робко возразил Софир. Кдан вперил в него свои орехово-карие глаза.

– Он вышел ненадолго, дабы найти отхожее место. И стал жертвой нападения пичаль пери.

Что ж, этот вариант тоже имел право на существование.

– Тогда попробуем найти его и заставить объясниться? – нерешительно протянул Ваен. – Выслушаем доводы обеих сторон.

– Если он жив, – буркнул Софир.

– Кстати, пока мы шли по коридору, то слышали чьи-то шаги. Теперь я уже не сомневаюсь, что это были паломники с северной стороны! – продолжил гнуть свою линию Кдан.

– Хорошо, ты же у нас все знаешь. Только не надо говорить с таким важным видом, будто ты стал мудрым садху53.

Кдан раздраженно фыркнул, но возражать не стал. Смышленый юноша был почти наверняка убежден, что прав. Но когда паломники вошли, наконец, в главное святилище, то увиденное заставило его немного поколебаться в своей вере.

Главное святилище находилось в самом глубоком и нарядном зале храма, который символизировал собой гору Меру54. По количеству барельефов, золота и драгоценных камней этот зал по праву превосходил все остальные. У входа паломников гостеприимно встречала прекрасная скульптура царя-птицы Гаруды55, великолепного горделивого орла с мускулистым человеческим туловищем. За ним располагалась небольшая роща из золотых священных деревьев: и так ярко сверкали они в свете тысячи неугасающих лампад, что в первую секунду хотелось закрыть глаза. Вместо травы по земле волнами струились бархатистые ковры из кашемировой шерсти с добавлением серебряных нитей. Под безмолвными деревьями располагались небольшие искусственные водоемы для омовений, где плавали нежные лотосы. Повсюду в расписных вазочках стояли ароматные бамбуковые палочки, распространявшие запахи сандала, смолы, меда и мускуса. Наверное, если и существует на земле место, приближенное к небесному, то им по праву мог считаться этот пестрый великолепный зал, напоминавший резиденцию Индры.