Вспышка магнезиума – и снимок сделан. Адальбер извлек цилиндрик со снятой пленкой и спрятал его в карман со словами:

– Киношники мы или нет, черт возьми?! Все должно идти в дело!

Погода между тем продолжала портиться. Гроза ненадолго затихала, но тут же принималась бушевать с новой силой.

Альдо улегся в постель, но чувствовал: нервное напряжение помешает прийти сну, в котором он так нуждался. Для Адальбера таких проблем не существовало, он обладал удивительной способностью засыпать мгновенно и где угодно, и так же легко просыпался. У Альдо такой счастливой способности не было, и он приготовился долго лежать с широко открытыми глазами в темноте, прорезаемой вспышками молний, предаваясь не слишком веселым размышлениям. Но Морфей не заставил себя ждать и подхватил его в свои объятия.

Поутру небо было ясным. Парк усыпали сломанные ветки, на небе не темнело ни тучки. Похолодало довольно сильно, но после грозы все выглядело свежим и умытым.

Безупречный Питер распахнул окно, собираясь заняться ежедневной дыхательной гимнастикой, и невольно засмотрелся на замок, который был совсем близко: там опускали мост, а на главной башне страж в средневековом костюме спускал разодранный в клочья флаг с гербом Асторов, собираясь поднять новый.

Питер наслаждался ясным утром, стараясь забыть неприятное впечатление, оставшееся от вчерашнего вечера. Разумеется, благодаря участию в разговоре леди Нэнси ужин не превратился в унылый монолог Уильяма Астора, оплакивающего обожаемый бриллиант. Но, к сожалению, гостю так и не удалось узнать, где же хранилось это драгоценное сокровище до кражи.

Было видно, что разговоры о бриллианте нервируют леди Нэнси, и она переводила разговор на… политику. И еще одна тема обсуждалась за столом: никого не оставил равнодушным странным образом загримированный труп, который выловили рыбаки Ливингстона.

– Я все время думаю, кто бы это мог быть? – плаксиво протянул хозяин замка. – Прислуга только об этом и толкует.

Жена ему заметила, что было бы странно, если бы не толковала, такие события случаются, к счастью, не часто.

– Ходят слухи, что это не кто иной, как лорд Эллертон, – грустно прибавила она.

– Ничего удивительного, – подхватил Питер. – Он один из самых видных людей в тамошних местах, человек богатый, влиятельный, неожиданно исчезнувший. Что же касается грима…

Юноша хотел сказать, что грим должен сделать более сложным обвинение против Морозини, но промолчал, вспомнив, что обвинения эти выдвинул лорд Астор.

Питер спал мало. И если честно, не из-за грозы. Его одолевало множество самых разных мыслей, и к тому же полночи он проспорил с Финчем. В конце концов юноша решил всерьез заняться изучением кино, а пока потеснее сойтись с американцами. Профессия киношников позволяла им проникать везде и всюду.

Из гаража еще не выезжал ни один автомобиль. Питер быстренько позавтракал и отправился в замок проститься с хозяевами, попросив Финча вывести «Бентли».

– Я не видел, чтобы кто-то выезжал из Хивера, – сказал он лорду Астору. – Деятели кино не в силах расстаться с вашим замком. Может быть, они надеются, что вы измените свое решение? Нелегко, должно быть, расстаться со своей мечтой, увидев ее во плоти перед глазами. Но мне пришла в голову мысль, которая должна их устроить. Думаю, им подойдет один из замков моего отца. Он находится гораздо севернее, далеко не в лучшем состоянии, но именно той самой эпохи или, как говорится, той самой стати. Со всякими техническими ухищрениями, декорациями и кучей долларов, как всегда у американцев, думаю, все отлично получится. К тому же у местного населения появится работа, так что, фигурально выражаясь, никто не встретит киношников градом камней. Где вы их поместили?

– Я провожу вас к ним. Коттедж на краю деревни.

Перед входом в замок Финч обмахивал метелкой из перьев «Бентли», который только что вывел из гаража.

– «Паккард» еще на месте? – осведомился хозяин замка.

– На месте, ваша светлость. После такой безумной ночи люди должны позволить себе выспаться.

– Пойдите, Питер, и разбудите своих друзей. Мне нужно с ними поговорить.

Финч уже распахнул дверцу, но Питер отрицательно помахал рукой:

– Я пройдусь пешком. Небольшая прогулка под ясным небом пойдет мне на пользу.

Вместе с Финчем он отправился через парк, который был совсем не маленьким. Целая армия садовников трудилась там, справляясь со следами бури. Уносили сучья, поправляли клумбы, несли в ящиках из оранжереи свежие цветы, чтобы посадить их вместо испорченных.

Леди Нэнси в твидовом костюме и шелковой голубой косынке на голове стояла, сложив на груди руки, рядом с главным садовником и время от времени отдавала распоряжения. С первого взгляда было ясно, что тревожить ее не стоит, поэтому Питер ограничился приветствием и поблагодарил с присущей ему любезностью за гостеприимство.

– Иду к американцам, – прибавил он. – Хочу подсластить их огорчение, рассказав о старинных фамильных замках.

Юноша поклонился леди Нэнси, направился к указанному ему домику и постучал в дверь. Никто не ответил. После трех безуспешных попыток Питер решил все-таки войти. И… обнаружил, что домик пуст. Не было даже похоже, что в нем вообще кто-то ночевал, в таком все было идеальном порядке.

Подумав, что американцы решили перед отъездом прогуляться по парку, Питер попросил у леди Нэнси разрешения задавать вопросы садовникам и отправился на поиски. Финч шел с ним рядом, и его длинный нос и вытянутая шея делали его похожим на гончую, которая пустилась по следу… Но никаких следов не нашлось.

– Это что-то невероятное, – бормотал Безупречный Питер. – Интересно, куда могли исчезнуть эти люди?

Они обошли парк, вернулись обратно, оглядели каждый куст, расспросили садовников и сторожей, но ни один из обитателей замка Хивер ничего не мог сообщить о посланцах кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер». Хотя трудно было бы не заметить двух мужчин немалого роста, но тем не менее никто не мог похвастаться, что видел их.

– У нас прибавилось два новых привидения, – весело прошептал молоденький садовник. – Но и без них у нас внушительная коллекция.

– Привидения не ездят на автомобилях, – кисло заявил сын герцога, услышав шутку. Настроение у него испортилось окончательно.

Но «Паккард» американцев между тем по-прежнему был в гараже и продолжал стоять там еще много дней. И никто не искал его и не требовал…

Что бы это могло значить?

– Нельзя не согласиться, вещь чудесная! – вздохнула Мари-Анжелин дю План-Крепен, подходя к картине поближе, чтобы получше рассмотреть подпись.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась госпожа де Соммьер, вглядываясь в лицо модели через свой лорнет с изумрудами. – Портрет или бриллиант?

– И то, и другое. И еще замечательный талант художницы. В первую очередь смотришь вовсе не на бриллиант. Он великолепен, прекрасен, но дама, похоже, не чувствует себя счастливой оттого, что носит его.

– С ним связано столько мрачных историй, что можно ее понять. А леди еще так хороша, что может обойтись и без бриллиантов.

– Но тем не менее она его носит, вызывая зависть множества женщин.

– Не всех. Лиза, например, не придает бриллиантам большого значения. А вот Альдо от их игры и блеска просто с ума сходит.

– Не преувеличивайте, План-Крепен. И Лиза вовсе не равнодушна к камням.

– Она любит бриллианты, которые дарит ей Альдо, а вовсе не все подряд. И особенно не любит камней с историей. Они, безусловно, знамениты, но всегда опасны. Думаю, что страсть ее супруга не прибавила ей любви к этим камешкам. А уж что касается «Санси», то против него, я думаю, у нее огромный зуб.

– Я бы очень удивилась, если бы было иначе. С той минуты, как в Венеции ей на голову свалилась несносная Ава и объявила, что бриллиант был украден – нет, вы только подумайте, украден! – для нее, жизнь Лизы превратилась в настоящий кошмар. И то, что она отправила детей к бабушке, говорит, в каком она находится ужасе. Но почему она поехала именно сюда?