– Эта махина и есть стиль Тюдоров? – осведомился Адальбер, остановив машину в нескольких метрах от подвесного моста. – Я бы сказал, что этот замок Плантагенетов[504].
– Это только фасад, но если нам позволят войти, ты залюбуешься лоджиями – это чистый Генрих VIII! Я уж не говорю о партерах, которые так любили его супруги. Надеюсь, лорд Эллертон вернулся домой и выслушает наши… бесчестные россказни! Потому что иначе никак не назовешь разговоры о несуществующем фильме. И еще надеюсь, что он меня не узнает. А мы ведь с ним старые друзья!
Возле ворот с железными накладками висел солидный колокол. Адальбер энергично толкнул его, и он откликнулся грубым церковным гудением. Возле ворот очень скоро открылось узкое готическое окошечко. Из него выглянул дворецкий, человек, явно скроенный по выкройке пещерного человека и мало подходящий для средневекового обрамления.
– Господа желают?..
Морозини нередко встречался с Седвиком, так что тому не составляло труда узнать его, тем приятнее было Альдо отметить, что безразличный взгляд дворецкого ничуть не оживился при виде гостя. Альдо протянул две визитные карточки и с хорошим американским акцентом представился:
– Меня зовут Жос Бонд из кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер». Моего коллегу – Омер Вальтер. Мы хотели бы встретиться с лордом Эллертоном…
– Его нет.
– До сих пор?! – произнес не без высокомерия незнакомый голос. – Что за мания у старика? Куда мог деваться этот крокодил?
Фальшивые киношники одновременно обернулись и получили возможность созерцать Безупречного Питера Уолси во всей красе. Позади него сверкал металлом внушительный «Бентли», напоминавший ухоженностью автомобиль тети Амели, и в нем прямой, как палка, за рулем сидел Финч. Его милость изволил сменить элегантный городской наряд на костюм для гольфа из твида, изюминкой которого стал надетый под безупречного покроя куртку полосатый, очевидно, в цветах клуба, свитер. Левой рукой в перчатке молодой человек держал монокль.
Он улыбнулся широчайшей улыбкой и назвал свое имя, прибавив, что счастлив встретить людей такой творческой профессии. Потом снова повернулся к Седвику, который равнодушно наблюдал за обменом светскими любезностями:
– Ну, так скажи, дружок, где твой хозяин?
Внимательный наблюдатель мог заметить, что тон дворецкого изменился. Слуга не мог себе позволить говорить с сыном герцога как с заурядным посетителем.
– Ничего не могу вам сказать. К сожалению, лорд Эллертон, уезжая, не поставил меня в известность.
– И сколько дней его нет?
– Неделю. И пока еще мы не получили никаких известий о его возвращении.
– Почему он решился уехать?
– Милорд получил письмо, прочитал его, положил в карман и распорядился собрать чемодан, сказав, что уезжает на два-три дня. Потом он приказал шоферу отвезти его на вокзал и пропал.
– Не сказав ни слова, куда едет?
– Ни слова.
– И с тех пор никто его не спрашивал?
– Спрашивал. В тот самый вечер к нам с визитом пожаловал князь Морозини из Венеции. Говорил, что ему назначена встреча с лордом. Я ему объяснил, как все обстоит на деле, и он, само собой, очень огорчился. Думаю, рассчитывал погостить два или три дня, как обычно…
– И что же?
– Милорда не было дома, и князь уехал.
– Если князь в дружбе с лордом Эллертоном, почему же вы не оказали ему гостеприимства? Не пригласили хотя бы переночевать. Погода была ужасная, если память мне не изменяет.
– Не имел таких распоряжений. Хотя князь и говорил, будто его пригласили…
«Будто» показалось Морозини очень обидным, и он чуть было не возмутился, но Уолси успел сделать это вместо него:
– Что значит ваше «будто его пригласили»? Князь и лорд Эллертон дружны, у них общая страсть – старинные украшения, знаменитые и не очень. Зная репутацию князя…
– Князь! Да как же! С соизволения вашей милости, позволю себе высказать, что лично я по этому поводу думаю: срочный отъезд лорда Эллертона был вызван именно нежеланием лорда видеться с этим князем! Получается, письмо его о чем-то предупредило. Лорд не хочет, а я буду его привечать: располагайтесь, мол, у нас в доме! И дальнейшие события показали, что я был прав!
– Объясните, что вы имеете в виду.
– Плохую погоду, конечно. Вместо того чтобы спуститься в деревню и переждать ее на постоялом дворе, о котором известно только хорошее, князь этот отправился в Хивер за двадцать километров отсюда, потому что, видите ли, его тесть в друзьях с лордом Астором. Там-то его приняли… И он уехал, прихватив главную семейную драгоценность – знаменитый бриллиант! А пусти я его к нам, он бы исчез с доброй частью нашей коллекции, если не всю бы ее прибрал!
Адальбер вовремя и незаметно, но весьма ощутимо ткнул Альдо в бок острым локтем, предвидя, что реакция князя может быть очень бурной. Услышать столь оскорбительное предположение из уст слуги, который всегда вел себя корректно, да еще и при англичанине, было для Альдо невыносимо! Нестерпимо! Это слово подходило даже точнее. Уолси, похоже, был с князем солидарен и не одобрил рассуждений дворецкого.
– Если бы я пожелал узнать ваше мнение, Седвик, спросил бы. Но вы говорите глупости. Если лорд Эллертон все еще путешествует, то мне здесь больше делать нечего. Вам тоже, я полагаю, господа?
– Мы приехали узнать, не согласится ли владелец этого прекрасного замка дать нам возможность снять несколько сцен для фильма о женах короля Генриха VIII. Компания «Метро-Голдвин-Майер» решила осуществить такой проект, – сообщил Адальбер. – Но мы пока не торопимся. Приедем позже, ничего страшного. Хозяин рано или поздно вернется, так ведь? – Мужчина повернулся к Безупречному Питеру. – Мы попросили бы вас сказать вашему шоферу, чтобы он подался немного назад…
– Да, разумеется! В любом случае, мы тоже уезжаем. Финч! Дайте проехать этим господам! Вы сказали, что собираетесь снимать фильм о женах Генриха VIII? С американским размахом это будет что-то потрясающее! Но в округе есть и другие замки…
Безупречный Питер сыпал словами, небрежно вертя монокль, и в конце концов уронил его. Живо наклонился, поднял, вытер носовым платком и со страшной гримасой вставил в глаз. Противное выражение лица тут же сменилось приятнейшей улыбкой. Адальбер достал из кармана листок бумаги.
– Вижу! Вижу! Вам дали целый список. Но если бы мне было позволено сыпать советами, я бы предложил замок Хивер, он отсюда всего в двадцати километрах и принадлежит лорду Астору, но…
– Вот этот? – Адальбер ткнул пальцем в название.
– Именно! Он для вас был бы наиболее интересен. В нем родилась одна из самых главных дам сердца короля, одна из двух, которых он отдал в руки палача. К сожалению, из этого замка на днях украли фамильный бриллиант. Кража наделала много шума, и я сомневаюсь, что вам позволят хотя бы переступить порог.
– Нас просто-напросто выставят за дверь, – пробурчал Альдо. – И наверняка внутри все занято полицейскими.
– Так оно и есть, но должен признаться, что я не из тех, кого выставляют за дверь, – возразил Безупречный Питер с веселым смешком. – Я сын герцога Картленда, так что положение обязывает. Я немного знаком с лордом Астором, мы с ним состоим в одном клубе. Если желаете, мы можем поехать туда вместе. Кстати, Седвик, – молодой человек обернулся к дворецкому, который по-прежнему смотрел из средневекового окошечка, – как только лорд Эллертон даст о себе знать, немедленно сообщите ему о моем визите и передайте, что желательно, чтобы он нашел время и показал свой замок этим господам. Возможно, мне удастся устроить вам достойную встречу с лордом Астором, – прибавил он, обратившись к «американцам». – Лорд несколько ворчлив и не слишком умен. Но, как вы, наверное, знаете, Асторы не англичане, они американцы и…
Спохватившись, что готов был допустить страшную бестактность, Безупречный Питер порозовел, как шиповник весной.
– Тысяча извинений, господа! Для меня настолько очевидно, что вы джентльмены, что я чуть было не упустил из виду: вы тоже сыны вольной Америки. Надеюсь, в знак того, что вы не держите на меня обиды, вы согласитесь разделить со мной ланч. В Хивере есть чудесная маленькая харчевня, где подают вкуснейщую пикшу с настоящим девонским соусом, слегка отдающим горечью.
